Бренда Джойс - Неукротимое сердце
— Ниньо Сальваж! — крикнул Нахилзи, испепеляя его взглядом.
Джек выхватил револьвер. Оба выстрела прозвучали одновременно. Парнишка упал, сраженный наповал. Джек подлетел к Нахилзи, и тот вскочил в седло за его спиной.
Когда они оказались на склоне холма, за пределами сражения, Нахилзи, целый и невредимый, спрыгнул на землю и уставился на Джека. Каждый мускул его напряженного тела дрожал от ярости. Он мог ничего не говорить. Тем не менее он сказал:
— Уходи, белый человек. Здесь не место тому, кто не способен убить врага. — И зашагал прочь, вне себя от бешенства.
Глава 79
Ничто не могло избавить Кэндис от грусти.
Потирая поясницу, она медленно шла по лесу, возвращаясь с купания. Весь минувший день ребенок проявлял необычную активность. Это завораживало ее и наполняло благоговением. Даже сейчас она ощущала толчки крохотных ножек. Ей следовало бы ликовать, поскольку она была беременна от любимого человека, а не пребывать в состоянии неизбывной печали.
Кэндис, погруженная в свои мысли, вышла из леса и увидела, что Дати стоит, прислонившись к дереву. Но тут же, к своему ужасу, поняла, что руки индианки подняты и привязаны к ветвям, как и широко расставленные ноги. Кэндис не сразу сообразила, что Дати рожает. На ней была только сорочка, облегавшая ее напрягшееся тело. Древняя старуха направляла молчаливые усилия Дати, лицо которой искажала гримаса боли. По подбородку стекал пот, влажные пятна расплылись под мышками. Талию свободно обвивал странный пояс из множества разноцветных клочков кожи.
Кэндис вскрикнула и бросилась к ней.
— Прекратите! — Она вцепилась в старуху. — Прекратите эту пытку, дайте ей лечь. Это бесчеловечно!
Старая индианка что-то сердито залопотала и мягким, но ощутимым толчком дала Кэндис понять, что она должна уйти.
— Я принесу нож, — сказала Кэндис, впервые с момента появления в стойбище обратившись к сопернице.
Дати скрипела зубами и обливалась потом.
— Нет, — выдохнула она. — Не нужно… уходи.
«Да она рехнулась!» — подумала Кэндис, наблюдая, как Дати выгибается, натягивая веревки. Черт бы побрал Джека! Он должен быть здесь! Круто повернувшись, Кэндис побежала к вигваму, схватила нож и со всех ног кинулась назад.
Глаза Дати были закрыты, она изо всех сил тужилась. Кэндис помедлила в нерешительности. Старуха стояла на коленях, просунув руки между ногами Дати. Кэндис вспомнила о странном обряде и песнопениях, которые она слышала прошлой ночью. Она не спросила Дати, что происходит, но поняла: это как-то связано с ребенком. Дати благословили, осыпав соцветиями и вручив пояс, который был сейчас повязан вокруг ее талии. В двух мужчинах Кэндис узнала шаманов, а два других, видимо, были знахарями. Сжав в руке нож, Кэндис решительно шагнула вперед.
Дати сдавленно ахнула, а старуха издала торжествующий возглас.
Потрясенная, Кэндис уставилась на скользкий красноватый комочек, который старая индианка вытащила из промежности Дати, одним движением перерезав пуповину. Краснолицый младенец издал вопль. Дати обессилено прислонилась к дереву.
Старуха положила ребенка на траву и выпрямилась с мрачной гримасой.
— В чем дело? — воскликнула Кэндис. — С ним что-нибудь не так?
Она подошла ближе, чтобы лучше разглядеть заливавшегося плачем младенца. Сердито сверкнув глазами, старуха подхватила его на руки, что-то буркнула и скрылась за деревьями. Хотя Кэндис видела ребенка лишь мельком, он показался ей вполне обычным.
— Дати? Как ты?
Дати открыла глаза, ее лицо было залито слезами. Ужаснувшись, Кэндис перерезала веревки, и та тяжело опустилась на землю.
— Тебе больно?
— Нет, — ответила индианка.
— Что-нибудь не так с мальчиком?
— Он плакса, — односложно бросила Дати.
— Ну и что? Все дети плачут!
— Дети апачей не плачут.
Предчувствие неминуемой беды охватило Кэндис.
— Что эта ведьма собирается сделать с твоим ребенком?
— Предать смерти.
Бросив взгляд на Дати, Кэндис помчалась вслед за старухой. Она не могла поверить этому. У нее не укладывалось в голове, что ребенка Джека убьют только потому, что он плачет. Неужели апачи настолько жестоки?
Она нашла старуху у ручья в тот самый момент, когда та опустила орущего младенца в свежевырытое углубление.
— Нет! — закричала Кэндис.
Наградив женщину свирепым взглядом, индианка начала забрасывать мальчика землей. Кэндис подняла камень и швырнула его в старуху, угодив ей в плечо. Старуха опешила. Воспользовавшись моментом, Кэндис упала на колени и вынула ребенка из готовой закрыться могилы. Он жалобно плакал. Крохотное тельце все еще покрывал белесый налет послеродовой слизи. Кэндис прижала его к груди, ощущая резкую боль в боку.
— Убирайся! — прошипела она. — Пошла прочь, старая ведьма! — И крепко обняла младенца.
Старуха что-то сказала и заковыляла прочь. Кэндис всхлипнула. Невероятно! Ведьма намеревалась убить невинное беззащитное дитя, и Дати позволила ей это.
Мальчик разевал ротик, прижимаясь к ее груди.
— Проклятие! — прошептала Кэндис. — Ты голоден. Разве можно убивать ребенка только потому, что он голоден?
Она поднялась на нетвердые ноги. Сердце ее гулко билось, бок болел, но едва ли это были схватки. Спустившись к ручью, она быстро вымыла плачущего младенца, тихонько напевая, в надежде успокоить его. Затем вытерла мальчика своей нижней юбкой и завернула его в нее. У него были необычно светлые серо-голубые глаза.
— Ты и вправду сын Джека, — сказала Кэндис, охваченная неодолимым желанием защитить это крохотное существо.
Когда она двинулась к стойбищу, мальчик неожиданно притих. Кэндис вознесла благодарственную молитву и, помедлив на краю леса, огляделась. Что, если кто-нибудь отберет у нее ребенка и убьет его прежде, чем вернется Джек? И где она возьмет молоко? Может, Дати согласится кормить мальчика? Должен же он есть!
Кочис.
Кэндис решительно направилась к вигваму вождя. Ребенок успокоился и заснул. Кочиса не было видно, но его первая жена, которую Кэндис знала только в лицо, с любопытством наблюдала за ее приближением, помешивая что-то в чугунном котле.
— Мне нужен Кочис, — сказала Кэндис. — Кочис.
Женщина встала и что-то крикнула мальчугану лет девяти. Тот повернулся и убежал. Индианка с улыбкой взглянула на Кэндис. Сообразив, что ей предлагают сесть, Кэндис опустилась на землю, сомневаясь, что найдет в себе силы подняться снова. Ее спина чудовищно ныла.
Воспользовавшись передышкой, она рассмотрела сморщенное красное личико. Неужели все младенцы такие забавные? Даже сейчас он казался Кэндис очень красивым. Она погладила покрытую пушком головку.
