Джуд Деверо - Бархатная клятва
— Джослин, — прошептала Бланш. Едва Бланш произнесла его имя, Констанция вскинула голову.
— Нет! — У нее на глазах предавали Джослина, и она всей душой стремилась помешать этому. Эдмунд улыбнулся.
— Этот красавчик певец? — Он совсем забыл, что в ту ночь именно Джослин забрал Констанцию из его комнаты, — Где же он живет, если ему удавалось так долго прятать ее?
— В каморке над конюшней, — с трудом вымолвила Бланш, продолжавшая неотрывно смотреть в окно. Всего минуту назад Гледис была жива. Теперь же ее изуродованное тело лежало на земле.
Эдмунд кивнул: он чувствовал, когда говорили правду, — и направился к Бланш. Та попятилась к двери.
— Нет, мой господин, я рассказала вам все, что вы хотели знать. — Но Эдмунд продолжал наступать на нее, его губы кривила слабая усмешка. — И я привела к вам Констанцию. Я преданно служу вам.
Эдмунду доставляло удовольствие смотреть на объятую ужасом девушку. Это лишний раз подтверждало его власть.
Он остановился возле Бланш и толстыми пальцами провел по ее щеке. В глазах этой безмозглой дуры стояли слезы, слезы страха. Эдмунд замахнулся и с наслаждением ударил, ее в лицо. Он улыбался.
Бланш упала на пол и закрыла руками лицо. От удара на щеке образовался пунцовый след.
— Иди, — с издевкой сказал Эдмунд, распахивая дверь. — Ты получила хороший урок.
Пулей вылетев из комнаты, Бланш ринулась вниз по лестнице и выбежала из дома. Не разбирая дороги она пронеслась через двор и оказалась за воротами. Она не обращала внимания на окрики дружинников, прохаживавшихся по стене. Единственным ее желанием было убраться подальше от всего, что имело отношение к замку Чатворт. Только острая боль в боку заставила ее замедлить бег. Бланш перешла на шаг и не оглядываясь двинулась прочь.
Джослин тайком засунул в карман дублета четыре сливы: он знал, что Констанция любит свежие фрукты. В течение последних недель его занимали лишь мысли о том, что любит и что не любит Констанция. Наибольшим наслаждением для него было наблюдать, как девушка раздевается: подобно нежному цветку она сбрасывала с себя один лепесток за другим. Ее благодарность за малейшую ласку наполняла душу Джослина теплом. По тому, как девушка радовалась крохотному букетику цветов, он мог представить, какова была ее жизнь в прошлом, и его сердце отзывалось на эти догадки острой болью.
"А какова она в постели!» — с улыбкой думал Джослин. Он не святой, чтобы забыть о плотских удовольствиях. Констанции хотелось отплатить ему за доброту, она всеми способами стремилась показать ему свою любовь. Сначала она была очень сдержанна и вся сжималась, словно в ожидании боли. Но ласки Джослина и постепенно растущая уверенность, что он не причинит ей вреда, заставили Констанцию раскрыться ему во всей своей страсти. Казалось, она стремится излить на него всю любовь, накопившуюся в ее душе за недолгую жизнь.
При мысли, какое их ждет будущее, Джослин тихо засмеялся. Он больше не будет бродить по свету, они с Констанцией поселятся в каком-нибудь отдаленном уголке и нарожают много ребятишек с фиолетовыми глазами. Впервые в жизни его желание стать свободным и иметь удобную постель и любимую женщину под боком было так велико. Впервые в жизни он полюбил. Констанция изменила его. Еще несколько дней — Констанции нужно набраться сил для долгого путешествия — и они покинут замок.
Джослин, насвистывая, прошел мимо кухни и направился к конюшне. Увидев прислоненную к стене лестницу, он замер. В последнее время он особенно заботился о мерах предосторожности и всегда убирал ее. Жена конюха, относившаяся к нему с материнской любовью, зорко следила за тем, чтобы никто не взял лестницу. За это Джослин вознаграждал ее счастливыми улыбками и крепкими объятиями. Единственное, что волновало его, — это безопасность Констанции.
Джослин в мгновение ока преодолел расстояние, отделявшее его от конюшни, и взлетел по лестнице. Его сердце бешено стучало, когда он метался по своей каморке, разбрасывая во все стороны сено, словно надеясь найти в нем Констанцию. Он не сомневался, что девушка никогда бы не покинула их убежище по собственной воле. Нет, она была подобна олененку: робка и пуглива.
У Джослина на глаза навернулись слезы. Он медленно побрел к лестнице. Где ее искать? Возможно, кто-нибудь решил подшутить над ним и спрятал Констанцию? Возможно, она сидит на кухне и уплетает за обе щеки булочку с изюмом? Джослин всеми силами старался убедить себя в том, что с Констанцией все в порядке, однако знал, что это не так.
Он не удивился, увидев у подножия лестницы Чатворта в сопровождении двух вооруженных дружинников.
— Что ты сделал с ней? — в ярости прошипел Джослин, спрыгивая с предпоследней перекладины. Его руки сами потянулись к горлу Чатворта.
Эдмунд уже начал синеть, когда дружинникам удалось оторвать от него Джослина. Они удерживали юношу, заломив ему руки за спину.
Эдмунд поднялся с земли и с отвращением взглянул на пыльную одежду. Этот бархат никогда теперь не удастся привести в прежний вид. Он потер шею.
— Ты заплатишь за это своей жизнью.
— Что ты сделал с ней, ты, кусок собачьего дерьма? — повторил Джослин.
У Эдмунда перехватило дыхание. Никто никогда не осмеливался разговаривать с ним в таком тоне. Он замахнулся и ударил Джослина в лицо. Из губы юноши потекла кровь.
— Да, ты обязательно поплатишься за это. — Испугавшись ярости Джослина и опасаясь, как бы тот не ударил его ногой, Эдмунд отошел от него подальше. Ему и в голову не приходило, что за красивой внешностью менестреля кроется столь жесткий и отважный характер. — И я с удовольствием посмотрю, как ты будешь мучиться, — прошипел он. — Сегодняшний вечер ты проведешь в подземной темнице, а завтра встретишь свой последний рассвет. Ведь день ты будешь страдать. Но это ничто по сравнению с тем, что ждет тебя сегодня вечером. Пока ты будешь извиваться в яме, я поразвлекаюсь с девчонкой.
— Нет! — закричал Джослин. — Она ни в чем не виновата. Отпусти ее. Я заплачу тебе за это.
— Да, заплатишь. А что касается твоего благородного жеста, то все твои усилия тщетны. Тебе нечем платить. Вы оба у меня в руках. Она — чтобы согревать постель и ублажать меня, а ты — для других развлечений. Уведите его и заставьте задуматься о том, что значит бросить вызов графу.
Констанция сидела возле окна в комнате Эдмунда. Храбрость покинула ее. Больше никогда она не увидит Джослина, больше никогда он не будет держать ее в своих объятиях и говорить ей о силе своей любви. Единственное, на что она надеялась, — что ему удалось сбежать. Она видела, с каким лицом Бланш вылетела из комнаты. Констанция молилась, чтобы у Бланш хватило ума предупредить Джослина. Она знала, что эта женщина любит его, не раз слышала, как та звала его. Наверняка Бланш предупредила его, и они оба теперь в безопасности.
