Джуд Деверо - Бархатная клятва
Джудит коснулась его руки и подняла на него молящий взор.
— Ты не знаешь, что это такое — жить без любви. Твое сердце уже отдано, и у меня нет надежды на подобное чувство. Но моя мать никогда не любила так, как любит сейчас Джона. В твоей власти дать ей то, в чем она нуждается. Умоляю тебя, не позволяй злобе, направленной на меня, возобладать над тобой и лишить других людей счастья.
Гевин не сводил с нее глаз. Даже ее красивая внешность не помешала ему увидеть в ней женщину, страдающую от одиночества. Неужели он действительно был столь суров с ней, что ей понадобился Уолтер Демари, пусть даже на несколько мгновений? Она сказала, что он отдал свое сердце, однако в тот момент он даже не мог воспроизвести в памяти образ Элис.
Гевин обнял Джудит. Он вспомнил, как она испугалась, когда кабан загнал ее на дерево. Охваченная страхом и дрожащая — и в то же время преисполненная смелости противостоять врагу, как будто у нее хватит сил одной сразиться с драконом.
— Я вовсе не ненавижу тебя, — прошептал он, прижимая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. Однажды Рейн спросил, что произошло с Джудит, и сейчас Гевин задавал себе тот же вопрос. Нет ли его вины в том, что она носит чужого ребенка, — ведь он оставил ее без защиты? Гевин отдавал себе отчет, что за все время их совместной жизни он был ласков и нежен с ней только раз. В тот день, который они провели в лесу. Он ощутил укол совести: тогда главной его целью было задобрить ее, чтобы вернуть в свою постель. Он думал только о себе. Он наклонился и подхватил Джудит на руки, потом сел, прислонившись спиной к дереву. — Расскажи мне, что произошло в замке.
Но Джудит не могла поверить ему. Каждый раз, когда она надеялась, что все ссоры забыты и между ними воцарились доверие и взаимопонимание, ее слова оборачивались против нее же. Но ей так приятно чувствовать его тело. «Только эти ощущения и остались нам», — подумала Джудит. Только страсть еще соединяет их. Не любовь и взаимопонимание, или, по крайней мере, доверие.
Джудит пожала плечами, не желая показать, какие мысли владеют ею. Ее губы почти касались его шеи.
— Теперь все кончено. Об этом лучше не вспоминать.
Гевин нахмурился. Ему хотелось настоять на своем, но ее близость заставила его отбросить все вопросы.
— Джудит, — прошептал он и прижался губами к ее губам.
Обвив руками шею Гевина, она притянула его к себе. Ее тело мгновенно воспламенилось желанием. Все размышления о взаимопонимании и доверии канули в Лету.
— Я скучал по тебе, — проговорил он. — Знаешь, когда я в первый раз увидел тебя в замке Демари, то подумал, что умер. — Джудит закинула голову, подставляя его поцелуям изящную шейку. — Ты была подобна ангелу, осветившему своей красотой… это место. Мне было страшно дотрагиваться до тебя, я боялся, что ты плод воображения, — нет, я боялся, что если ты настоящая, то мое прикосновение может уничтожить тебя. — Он потянул за шнуровку.
— Я очень даже настоящая, — улыбнулась Джудит.
Это еще сильнее подстегнуло Гевина, и он, повернув ее лицом к себе, приник к ней в страстном поцелуе.
— Твои улыбки — гораздо большая редкость и драгоценность, чем бриллианты. Мне нечасто доводилось видеть их. — Внезапно он вспомнил о чем-то, и его лицо потемнело. — Я был способен убить вас обоих, когда увидел, как Демари касается тебя. — Джудит с ужасом взглянула на Гевина, потом попыталась оттолкнуть его. — Нет! — воскликнул он и сжал ее еще сильнее. — Значит, ты давала ему больше, чем согласна дать мне, своему мужу?
Преодолев сопротивление, Джудит высвободила руку и со всей силы ударила его по щеке. Глаза Гевина запылали яростью, и он, схватив ее за руку, сдавил пальцы так, что едва не сломал. Вдруг он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Ты права. Я глупец. Все закончилось. Прошлое осталось позади. Давай думать только о будущем и о том, что ждет нас сегодня ночью.
Он нашел ее губы, и ярость Джудит исчезла. Она перестала воспринимать окружающее, полностью отдавшись восторгу, который вызывали в ней его ладони, ласкавшие ее под одеждой.
Они изголодались друг по другу. Страдания, владевшие Гевином, когда он, сидя в палатке, предавался тяжелым размышлениям, были ничто по сравнению с муками, вызванными сознанием, что он лишен возможности коснуться своей жены.
Темно-синее шерстяное платье было разорвано в мгновение ока, за ним последовало тонкое белье. Звук рвущейся ткани еще сильнее возбудил Джудит, и она принялась лихорадочно расстегивать рубашку Гевина. Но он оказался проворнее. Секунда — и его одежда была отброшена в сторону.
Покорившись сжигавшей ее страсти, Джудит притянула к себе Гевина, который с не меньшим пылом ответил на ее призыв. Они соединились в неистовом порыве и, достигнув вершины неземного блаженства, погрузились в приятную истому.
Глава 22
— Он считает себя выше нас, — недовольно заметила Бланш.
Они с Гледис находились в кладовой замка Чатворт и наполняли кувшины вином, которое подавалось к господскому столу.
— Да, — согласилась Гледис, однако в ее голоса не слышалось особого раздражения. Она сильно тосковала по Джослину, но, в отличие от Бланш, не злилась на него.
— Как ты думаешь, чем он так занят, что забыл о нас? — спросила Бланш. — И с ней он почти не бывает. — Она кивнула головой в сторону комнаты Элис. — Да и в зале не появляется.
— Кажется, все свое время он проводит в одиночестве в клетушке на сеновале, — вздохнула Гледис.
Внезапно Бланш замерла с кувшином в руке.
— В одиночестве! Ты считаешь, он там один? Как же я об этом не подумала! Не может ли он прятать там женщину?
Гледис рассмеялась.
— Зачем ему прятать там кого-то, когда к его услугам такое количество женщин? И потом, кто это может быть? Посмотри, никто не пропал, вся прислуга на месте. Если это не крепостная, я не представляю, кто бы это мог быть.
— А что еще способно заинтересовать такого мужика, как Джослин? Эй, ты! — позвала Бланш проходившую мимо крепостную девушку. — Наполни-ка эти кувшины.
— Но я… — начала было девушка, но Бланш со злостью ущипнула ее за руку. — Хорошо, — мрачно проговорила она.
— Пошли, Гледис, — скомандовала Бланш. — Давай попробуем разгадать эту тайну, пока Джослина нет поблизости. — Девушки покинули кладовую и направились к конюшне. — Смотри, каждый раз, прежде чем уйти, он убирает лестницу, — заметила Бланш и крадучись вошла в конюшню. Приложив палец к губам, она повернулась к следовавшей за ней Гледис и указала на крутившуюся неподалеку толстую жену конюха. — Эта старая карга оберегает Джослина как собственного сына, — прошептала она.
Стараясь как можно меньше шуметь, девушки вытащили спрятанную лестницу и приставили ее к внешней стене конюшни прямо под окошком в каморку Джослина. Подобрав юбки, Бланш полезла вверх. Когда они обе оказались в небольшом помещении, заваленном сеном, до них донесся женский голос:
