Киран Крамер - Мой граф
– Отец, не стоит сожалеть о своем решении, – сказал Грегори. – Ты думал о маме. Ошибки не меняют главного: ты, матушка, я и другие дети – мы семья. Сильная, любящая семья. И с каждым днем она становится больше. И лучше.
Отец с матушкой обменялись нежными тайными взглядами.
– Грегори, сынок, – проговорил отец. – Я так рад, что ты точная копия Дэниела. С первого же дня было ясно, что тебя зачал он. И тот факт, что прошел целый месяц, прежде чем я осмелился консуммировать наш с Норой брак, – еще одно доказательство твоего происхождения. Твой размер, твое крепкое здоровье – ты был доношенным ребенком, парень, и плодом любви двух замечательных людей. Но ты и наш сын тоже – мой и моей дорогой жены. – Он схватил матушкину руку. – И то, что ты только что сказал, сверх всяких наших надежд подтверждает, насколько ты готов однажды возглавить дом Брейди. Мы страшно гордимся тобой.
– Да, дорогой, – кивнула матушка.
Грегори не знал, что сказать. Его переполняла признательность. Любовь. Радостное волнение по поводу будущего.
И тут он вспомнил, что должен сказать еще одну вещь.
– Я обидел Питера. Позволил встать между нами ложной ревности и чувству вины – вины за то, что я, возможно, занимаю его место в качестве твоего наследника, отец.
– Ты больше не должен так думать, дорогой, – молвила матушка. – Ты именно там, где тебе и следует быть. Так говорит закон, и так говорят наши сердца.
– Спасибо, матушка. Но я хочу, чтобы Питер узнал всю правду. Мне надо объяснить, почему я не позволял ему довериться мне. Я хочу получить его благословение как следующего в очередности на маркизат.
– Ему недолго быть вторым в очереди на маркизат, – усмехнулся отец. – У тебя непременно будет целый выводок сыновей.
– Это мое самое заветное желание, – ухмыльнулся Грегори. – А пока мне нужна его непоколебимая, искренняя поддержка, а я не смогу получить ее, пока он обо всем не узнает. Думаю, как только я изложу все обстоятельства, он увидит, что маму никто не осуждает. И ты сам сказал, отец, мое происхождение не имеет значения.
Отец с матушкой обменялись взглядами, потом снова посмотрели на Грегори.
– Думаю, это прекрасная мысль, – одобрил отец.
– Согласна, – сказала матушка.
– Если Питер вдруг огорчит тебя… – начал отец.
– Мы с этим справимся, – заверил его Грегори. – Нет ничего хуже тайн. – Он прошелся взад-вперед по комнате. – В сущности, не вижу причин, почему я не могу рассказать историю своего рождения всем братьям и сестрам. Она не более захватывающая и интересная, чем матушкина. Это станет еще одной семейной легендой.
– Он прав! – Матушка встала. – Почему бы и нет? – Она повернулась к лорду Брейди.
Последовало мгновение потрясенного молчания, а потом отец сказал:
– Да, почему бы и нет?
Все трое одновременно рассмеялись. Грегори не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько свободным, настолько готовым сделать шаг вперед и зажить настоящей жизнью.
– Это надо отпраздновать превосходным ирландским виски. – Отцовская радость была почти осязаемой, когда он вытащил свою фляжку, быстренько плеснул в три бокала, которыми хозяйка дома любезно снабдила своих гостей, и раздал их. – За новые начинания, – сказал он.
– За новые начинания, – в один голос повторили матушка с Грегори.
Они чокнулись и залпом осушили бокалы. Такова была одна из традиций Брейди.
Грегори улыбнулся.
Отец махнул на него рукой:
– А теперь ступай, и ни слова больше. Будет с тебя переживаний на сегодня – и за последние дюжину лет. Иди повидайся со своей любимой с легким сердцем. И если у нас больше не будет возможности увидеться с тобой наедине перед вашим отъездом, мы с матушкой желаем вам счастливого пути.
– Спасибо, – пробормотал Грегори и, быстро поцеловав матушку в щеку и хлопнув по спине отца, ушел к себе новым человеком.
Глава 24
На следующее утро, одетая в одно из лучших платьев Элизы с нежным рисунком в честь особого дня, Пиппа сидела рядом с Грегори в карете, положив головку ему на плечо. Ей нравилось, что они отбыли из Тарстон-Мэнор без дуэньи. Ее репутация уже погублена, так что они теперь все равно что женаты, и все домочадцы, равно как и все гости буквально лопаются от гордости, что такое скандальное событие имело место в их присутствии.
То, что маркиз и маркиза Брейди тоже были там и являлись очевидцами разворачивающейся драмы, будоражило умы еще сильнее. А когда леди Брейди презентовала Грегори свадебный фрак его отца, хорошенько починенный, разумеется, чтобы он надел его в день своей свадьбы, все женщины в доме всплакнули.
Какая счастливая случайность, что она взяла его с собой в Долиш! Кому есть дело до того, что она всегда возит с собой одежду для починки?
– Это у нее ирландское, – сказал маркиз, хотя в жилах его жены не было ни капли ирландской крови. – Такая же волшебница.
После чего он чмокнул ее в нос, словно она была его собственной маленькой феей, что вызвало у Марбери отвращение. Он так и сказал всем, включая Пиппу, за спиной лорда Брейди. В своем желании удачно сострить он совершенно забыл, что Пиппа – будущая невестка маркиза.
Но она в качестве наказания лишь многозначительно воззрилась на его пах и пошла прочь.
– Мой пахток – последний писк моды! – прокричал он ей вслед.
Ей доставило особое удовольствие игнорировать его.
Разумеется, все заявили, что знали с самого начала, что Харроу – леди, переодетая камердинером; все, кроме леди Тарстон, которая, едва только увидев Пиппу, выходящую из кареты в бриджах и с распущенной копной волос, лишилась чувств.
Ну, или притворилась, что лишилась чувств, ибо тут же пришла в себя, а потом снова упала в обморок, когда вместе с Грегори и Пиппой к ней в дом вошли маркиз и маркиза Брейди. После того как леди Тарстон оклемалась во второй раз, леди Дамара не преминула дать понять их хозяйке и родителям Грегори, будто всегда знала, кто на самом деле Харроу, но не сказала ничего из соображений приличия.
После чего маркиз с маркизой, очевидно, ничуть не расстроенные, удалились выпить чаю, а леди Тарстон напустилась на леди Дамару – как могла она не поделиться со своей близкой подругой таким сногсшибательным секретом? – и оскорбилась, что ею так пренебрегли, даже поставила под сомнение порядочность леди Дамары.
Вследствие чего последняя собрала вещи и на следующее утро в раздражении отбыла восвояси.
Но ее отъезда никто не заметил. Все взоры были прокованы к Пиппе и Грегори, двум влюбленным, которых леди Тарстон позаботилась надлежащим образом разделить в их последнюю ночь в качестве ее гостей. Она для пущей надежности поместила Пиппу с леди Элизой, а Грегори с Дугалом спали над конюшней: Грегори – в кровати Оскара, а Дугал – на полу. Двое друзей полночи пили в компании с Оскаром, который в три часа утра ушел в спальню Грегори.
