Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— Благотворное действие охоты, — лаконично пояснил Гейбриел.
— Только не говори, что сам добыл всю птицу, которую подают на стол.
Он усмехнулся.
— Нет, конечно. Спасибо маме, она великодушно оставила мне изумруд «Звезда Индии». Даже с учетом непредсказуемых трат этой недели его хватит еще месяцев на шесть.
Кейт подошла ближе и прикоснулась пальцем к его плечу.
— Гейбриел?
Шепот прозвучал жадным призывом, и ответ не заставил себя ждать: Гейбриел подхватил ее на руки и отнес на кровать.
Бережно положил и без лишних церемоний накрыл собой.
Ощущение тяжелого горячего тела оказалось неожиданным, и Кейт невольно пискнула. Гейбриел не двигался, а просто ждал, упершись локтями в кровать по обе стороны от головы Кейт.
Она приоткрыла глаза.
— А ты не собираешься?..
— Что? — с любопытством спросил он, изо всех сил пытаясь изобразить невинность.
Кейт облизнула губы. Неужели придется его учить?
— Ну, ты знаешь.
— Нет, скажи, — настаивал Гейбриел. — Пока я был внизу, ты сидела здесь и изучала Аретино.
— Ничего подобного. — Она поерзала, подлаживаясь под него. Вес, что ни говори, немаленький. На лице принца мелькнуло странное выражение. — Что?
— Ты сейчас очень хорошо сделала, — пробормотал он с хрипотцой в голосе.
— А-а, — удовлетворенно протянула Кейт и снова пошевелилась, чтобы ощутить силу его возбуждения. — Хочешь узнать, что я делала, пока ты был в зале?
— И что же ты делала? — Он опустил голову и лизнул ее ключицу.
Неожиданное теплое прикосновение успокоило Кейт и придало ей храбрости.
— Я не рассматривала картинки Аретино, а читала журнал об ионийских древностях, — гордо сообщила она. Провела пальцами по плечу, скользнула по широкой спине и погладила бугорок позвоночника. — Прочитала твое письмо редактору. Очень умно и убедительно. Только, может быть, не стоило называть ученого человека тупицей и заявлять, что он пишет всякий вздор?
— Кейт.
— Да?
— Помолчи.
Голова Гейбриела опустилась еще ниже, и губы сомкнулись вокруг соска.
Кейт не замолчала, потому что не смогла; больше того: как только сосок оказался во рту, сдавленно вскрикнула. Ей показалось, будто внутри лопнула какая-то важная пружина и тело превратилось в безвольную тряпичную куклу — мягкую, податливую и на все готовую.
Гейбриел немного отстранился, оперся на локоть левой руки, а правой скользнул вниз… к интимным складкам.
— Не думаю, что это… — пробормотала Кейт.
Но его пальцы все-таки проникли в ее жаркое лоно, а губы коснулись другой груди.
Кейт тревожно пошевелилась и с трудом выдохнула:
— Я хочу…
— Чего именно?
Вопрос прозвучал слишком лениво, слишком спокойно и слишком уверенно. Голос проник сквозь туман, и Кейт открыла глаза. Оказалось, что она лежит на спине, как простушка, и позволяет себя ласкать. Рядом появилась щека, и она поцеловала раз, потом еще и еще.
Голова не поднялась. Кейт лизнула Гейбриела, как кошка, и, заметив, как он вздрогнул, довольно замурлыкала.
Наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Теперь можно было лизнуть его в губы.
Гейбриел не возражал.
Кейт осмелела и провела руками по его спине, погладила крепкие ягодицы, ощутила рельефную мускулатуру.
Гейбриел вздрогнул и изменил положение — хороший знак!
— Поцелуй меня, — прошептала она и вежливо добавила: — Пожалуйста.
Он жадно прильнул к губам, а она изо всех сил обвила руками его шею, как будто только объятие могло спасти ее в надвигающемся шторме. Прошло несколько долгих пьянящих мгновений, прежде чем Гейбриел прервал поцелуй и пробормотал:
— Хочу, чтобы это продолжалось всю ночь, но…
— Что?
— Если ты не перестанешь так тереться, встреча окажется короткой и принесет разочарование.
— Мне нравится, — призналась Кейт с улыбкой и снова поерзала. — Сразу становится тепло. И мягко. А еще… — Она смущенно порозовела. — Влажно.
Гейбриел сжал ее лицо руками, бережно коснулся губами губ. Кейт почувствовала, как настойчиво стремится к цели его мужское естество.
— Да, — выдохнула она. — Пожалуйста.
Гейбриел обжег ее взглядом. А мгновение спустя…
Он оказался больше и горячее, чем подсказывало воображение. Проникнув внутрь, Гейбриел замер и что-то неразборчиво прошептал.
Кейт запустила пальцы в его густые волосы и выгнулась, стараясь оказаться к нему как можно ближе.
Гейбриел качнулся вперед, и Кейт вскрикнула, но не от боли, а от внезапно нахлынувшего ощущения чрезмерной, почти невыносимой полноты.
Гейбриел отстранился.
— Больно? Говори, милая. Продолжать совсем не обязательно. Можно…
— Пожалуйста, — прошептала Кейт.
— Пожалуйста, прекрати? — Он приподнялся и снова посмотрел в ее лицо. — Очень больно?
— Не могу…
— Не можешь принять? — подсказал Гейбриел.
— Нет, черт возьми! — воскликнула Кейт. — Продолжай! — Она с силой прижала его к себе.
Гейбриел просиял счастливой улыбкой.
— Вот оно что! — Он одобрительно усмехнулся и снова пошел в наступление.
Кейт инстинктивно выгнулась и прильнула к нему, стремясь слиться воедино. Да, он оказался огромным, сильным, настойчивым. Настолько, что на миг стало страшно — вдруг не хватит терпения?
Гейбриел мощно рвался вперед до тех пор, пока дыхание не превратилось в череду хриплых стонов, а на коже не заблестел пот.
— Милая, — послышался его срывающийся шепот. — Нужно, чтобы ты… — Но голос замер и Кейт не успела узнать, что делать с охватившим ее безумием. К счастью, растерянность продолжалась недолго: где-то глубоко внутри словно вспыхнул пожар, и мир разлетелся на сотни ярких осколков.
Горячие волны захлестывали Кейт, уносили все выше, пока она не закричала от восторга и не воспарила в голубом пространстве.
Глава 35
Они долго лежали, слившись в объятиях, а потом снова любили друг друга — теперь уже медленно и нежно. Ночной воздух становился все свежее, и спустя некоторое время пришлось забраться под одеяло.
— Пора идти, — прошептала Кейт на рассвете.
— Я чувствую себя настоящим Ромео, — отозвался Гейбриел. — Только не говори о жаворонках, моя Джульетта. Так высоко не летают даже они.
— Пора. Скоро утро. — Она легонько поцеловала его в шею.
— Нет, — заупрямился он. — Нет.
Кейт рассмеялась и провела ладонью по его шершавой щеке. О таком необъятном счастье она даже не подозревала.
— Никогда тебя не забуду. — Эти слова должны были прозвучать: ей с детства внушали, что нужно быть вежливой, благодарить и, прежде чем уйти, обстоятельно прощаться. — Я всегда буду помнить эту ночь.
