Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— Танцевал, — пролепетала она.
— Не просто танцевал, — многозначительно поправил принц. — Танцевал со своей будущей женой, княжной Татьяной.
Кейт не подозревала, что боль способна стрелой пронзить сердце, но сейчас случилось именно это. Она заставила себя забыть о невесте, притворилась, что Гейбриел просто… где-то. В груди оборвалась и зазвенела туго натянутая струна — так же как много лет назад, когда она вошла в комнату матери и обнаружила, что та больше не дышит.
К счастью, принц продолжил говорить:
— За ужином мы сидели рядом. У нее на щеках ямочки, и она говорит на пяти языках. Мы вместе танцевали первый танец. Танцует она великолепно. Я пригласил ее на вальс.
— Ясно, — прошептала Кейт и зачем-то поправила волосы.
— Ничего тебе не ясно! — в ярости воскликнул Гейбриел. — Ты не знаешь светских условностей, а потому не в состоянии понять, что это означает. В вальсе мужчина держит женщину в объятиях, и они вместе кружатся по залу, нога к ноге.
— Очень интимный танец, — заметила Кейт и с гордостью услышала, как спокойно и уверенно прозвучал ее голос.
— До неприличия! — согласился Гейбриел. — Если бы мы с тобой… — Он отвернулся к черному окну. — Если бы мы с тобой начали танцевать вальс, то все сразу увидели бы, что между нами происходит. Под эту музыку, обнимая партнершу, невозможно скрыть ровным счетом ничего.
Кейт начала сердиться. Разве справедливо расхваливать перед ней невесту?
— Думаю, поздравления с моей стороны неуместны.
Гейбриел резко обернулся и посмотрел на нее горящими глазами.
— И ты осмелишься меня поздравлять?
Кейт провела ладонью по гладкому шелку халата.
— Мне пора… пора вернуться в свою комнату.
Гейбриел набросился на нее как хищник.
— Нет, ты не уйдешь! Не бросишь меня!
В этот миг стало ясно, какие чувства светились в его глазах: отчаяние, гнев… и любовь. Любовь.
— Гейбриел! — выдохнула Кейт.
— Если осмелишься… — снова начал он.
— Тише, — перебила она и погладила его по щеке. — Тише.
Он замолчал и с трудом перевел дух.
— Наверное, я не любила бы тебя так, если бы ты был другим.
Принц долго молчал.
— Ты…
— Люблю тебя, — кивнула Кейт. — Люблю всем сердцем. — Она поцеловала его почти с материнской нежностью. — Ты мой, — прошептала ему на ухо. — И навсегда останешься со мной.
Он со стоном прижал ее к груди. Кейт обвила руками его шею, прильнула к груди и вдохнула аромат апельсинового мыла, смешанный с пряным запахом, который узнала бы среди миллиона других.
Наконец Гейбриел шевельнулся, и, чтобы не дать ему заговорить, Кейт прикрыла пальцами его губы. Он опустил руки и отошел.
— Тебе нельзя на мне жениться. Ты должен жениться на Татьяне, потому что ее выбрал для тебя старший брат. А еще потому, что ты заслужил награду в виде жены, которая знает пять языков, танцует как ангел и привезла с собой царское приданое.
— Если бы мир был иным… — Голос Гейбриела сорвался.
— Но он такой, какой есть, — рассудительно заметила Кейт. — Да, мир не изменишь, а кормить, одевать и содержать целый замок родственников все равно придется. Не говоря уже о льве.
Гейбриел не улыбнулся.
— Ты никогда не сможешь повернуться спиной к своим обязанностям, — продолжила Кейт, — потому что совсем не похож на брата.
— Если не считать отношения к тебе, — отозвался принц.
— Я бы предпочла любить тебя сейчас, а не связывать жизнь с человеком, замученным угрызениями совести из-за невыполненного долга.
— Ты страшная женщина, — произнес Гейбриел спустя мгновение, однако взгляд его утратил безысходность.
Кейт положила руку на шелковый пояс халата.
— Как ты называешь это одеяние?
— Баньян. Индийский халат.
— Что-то в нем жарко. — Она медленно развязала узел. — Видишь ли, пока ты оставался в зале и принимал важные решения, я здесь тоже кое-что решила.
Гейбриел неохотно перевел взгляд на ее лицо.
— Правда?
— Что бы ни случилось с русской княжной, — спокойно проговорила Кейт, — здесь и сейчас это не имеет никакого значения. Грядущая ночь принадлежит нам. Завтра будет светское общество, Татьяна, ее приданое и все прочее. Я приду на твой бал в сопровождении Элджи, а потом уеду в Лондон вместе с Генри. К Марианне больше не вернусь. Мне там делать нечего, хотя, чтобы понять это, понадобилось целых семь лет.
— Леди Роут о тебе позаботится.
Кейт улыбнулась:
— Непременно. Она любила моего отца. По-настоящему любила. Но вместо нее он женился на моей матери, а она прожила жизнь без него. И эта жизнь оказалась счастливой.
Гейбриел нервно вздрогнул.
— Но я и думать не хочу о том, что рядом с тобой будет кто-то другой!
Да, таковы мужчины! Только что он преспокойно рассказывал о Татьяне, однако допустить подобную возможность для нее попросту не мог.
— Генри видит во мне дочь, которой у нее никогда не было, — объяснила Кейт. — Ты будешь жить здесь, а я — в Лондоне. Но сегодня… — Она развязала пояс и отбросила его в сторону. — Сегодня я хочу тебя всего, целиком и без остатка.
— О чем ты? — Глаза Гейбриела пылали голодным огнем.
Полы халата распахнулись.
— Я готова отдать тебе свою невинность, — просто пояснила Кейт. — Это дар природы, и я вольна распоряжаться им по собственному усмотрению. Но из этого вовсе не следует, что сразу после бала я не прыгну в экипаж и не уеду из замка.
Он покачал головой.
Кейт провела ладонью по груди.
— Между нами ничего не изменится. Полагаю, ты знаешь, как предохранить меня от беременности?
Напряженное лицо принца заметно смягчилось.
— Можно подумать, что ты опытная настоятельница какого-то особенно строгого борделя.
— Сравнение не слишком выгодное. — Кейт не сдержала улыбки. — Но пожалуй, на первый раз я прощу. Ну что, договорились? Сегодняшняя ночь наша?
— Но я не могу, — устало проговорил Гейбриел. — Как джентльмен…
— Сегодня ты не джентльмен, — напомнила Кейт, — а просто мужчина. Точно так же как я просто женщина. Без титулов, предрассудков и прочих глупостей.
— Ты меня убиваешь, — пробормотал Гейбриел и заключил ее в объятия со страстной силой, от которой Кейт едва не задохнулась.
С глухим стоном Гейбриел отступил на шаг и, пожирая Кейт взглядом, принялся беспощадно срывать с себя одежду. Пуговицы посыпались во все стороны; шейный платок полетел на стол и упал на педантично разложенные фрагменты кувшина.
Кейт рассматривала его обнаженную грудь.
— Какие мускулы! — одобрительно воскликнула она.
