Зоя. Том второй (СИ) - Приходько Анна

Мне пришлось пересмотреть весь план нашей деятельности. Потом каждая разошлась по своим объектам.

Ничего не подозревающий офицер влюбился в меня с первого взгляда, сразу попросил стать его женой и сопровождать его везде. Обещал даже лично познакомить с фюрером.

Я отправила в центр положение вещей. Оттуда мне было велено стать его женой. Остальных девочек я больше не встречала. Но знаю, как сложилась их судьба, все пятеро остались живы.

Мне нельзя было знать о них ничего, чтобы случайно не проговориться. Я всё время корила себя за то, что занимаюсь не тем, что я тут как королева, а мои братья и отец воюют.

Но благодаря мне были раскрыты многие планы немцев. Моему немецкому мужу завидовали. Он души во мне не чаял. Да и я уже привыкла к нему. Стала замечать, что скучаю, когда его нет рядом. Начала работать над собой.

Любовь – плохая спутница диверсантки. А меня начало трясти при его появлении. Стало казаться, что он догадывается о чём-то. И я начала писать, просто сидела и переписывала книги. Он восхитился моим почерком и стал приносить мне письма для расшифровки.

Там была в основном личная переписка немецких солдат, перехваченная для разных целей. Когда попадались русские письма, слёзы подкатывали к горлу.

Я переписывала все письма в одну тетрадь и вспоминала нашего немого сержанта. Не знаю, для чего немцам нужна была тетрадь с письмами. А потом неожиданно мой муж погиб. Наши подорвали колонну, в которой он ехал. Это было в середине 1944 года.

Из центра мне велели быстро покинуть это место. А как? Я рыдала над могилой. Не думайте, я любила не немца, я любила человека. Это и с моей подачи так произошло. Но опять пришлось вспомнить, что любовь – плохая спутница диверсантки.

Я стала замечать на себе подозрительные взгляды. Как-то пришла в квартиру, где мы жили с мужем, и поняла, что там был обыск. Ничего не было перевёрнуто вверх дном, но вещи были переставлены. Я сразу определила, нас надрессировали для этого. И тогда поняла, что нужно уходить.

Еле унесла ноги. Меня представили к награде. Все хвалили, а я думала о своём муже. До сих пор не могу его забыть. Потом мне уже не давали сложных заданий, как будто списали меня со счетов. Было обидно. Но я понимала, что это всё для моей безопасности. Мне больше нельзя было светиться среди высокопоставленных немцев.

Уже в самом конце войны я познакомилась со своим вторым мужем. У нас было общее задание. Он совсем молоденький, я взрослая тётя. Он был младше меня на 11 лет. Закрутился роман. Мне нельзя было раскрывать свою прошлую деятельность, а он интересовался, ревновал.

После войны мы поженились, но он не дал нам спокойно пожить. Следил за мной везде, не давал сделать и шагу. Я ушла от него.

Фамилию себе оставила – Ломанидзе. Она мне подходит, война сломала мне жизнь, я сломала себе жизнь и погубила человека, которого люблю до сих пор.

Первая встреча с отцом Макаром после войны была для меня примечательной. Он такой бравый офицер, я такая вся из себя его дочь. Он сказал, что мои огромные глазища сводят его с ума.

Я любила отца очень, несмотря на то, что видела его в детстве редко, и он почти не принимал участия в моём воспитании. Он был какой-то магический. Притягивал всех к себе.

Я благодарна его жене Галине. Мама Галя любила нас всех как родных: и меня, и Степана, и детей от папиных любовниц.

И папа Лоран остался в моём сердце навсегда. Я не могу охарактеризовать этого человека. Но он для меня был примером.

Я считаю, что моя жизнь удалась. Я не родила детей. И не хотела их никогда. Мои дети – это все дети, которые родились после войны. Знаю, что без меня их могло быть намного меньше. Пусть они живут долго и счастливо. А я тоже счастливая. Говорю это всё в здравом уме и радуюсь каждому своему слову».

Анна Макаровна Ломанидзе умерла в возрасте 90 лет в 2002 году от простуды, которая дала осложнение на сердце.

– Карл, наконец-то я увижу тебя, – это были её последние слова.

Жаркий июль 1945 года стал для Зои особенным. За месяц с войны вернулись два её сына. Потихоньку родной дом принимал своих жителей.

Дом, в котором когда-то Евгения разрешила поселиться Зое, давно стал семейным гнездом Левандовски.

Его стены видели слёзы радости и разлуки, счастье, любовь, предательство, смерть… Но он всё равно защищал своих постояльцев, согревал их в холода, обдавал прохладой в жаркие дни.

Этот дом принадлежал когда-то соседу Евгении. И так получилось, что после его смерти никто из родных не поселился там. Да и неизвестно, были ли родные у этого ворчливого старика и его такой же ворчливой жены. Янек пристроил к дому три комнаты, чтобы большой семье хватило места.

Первым с войны вернулся Алексей. Он возмужал, повзрослел, и Зоя не могла налюбоваться на него. Сын поднял мать на руки, закружился с ней по комнате. Зоя смеялась, а Алексей всё кружил и кружил её. Когда поставил на пол, Зоя чуть в обморок не упала. Сын вовремя подхватил её.

– С непривычки, – прошептала Зоя, приходя в себя, – закружил ты меня, сынок.

Алексей очень удивился тому, что Николай живёт в их доме.

Сказал тихо матери, что отцу это не понравится. Зоя вспыхнула, залилась краской стыда. На мгновение ей показалось, что не сын стоит перед ней, а отец Григорий бранит за что-то. Зоя вздрогнула, давно ей вот так не мерещился образ отца.

– Мама, знаешь, сколько на войне любви? – говорил ей Алексей. – Невероятно много… Она там такая же жестокая как война. Они ходят бок о бок. Любовь вроде к нормальной жизни возвращает, а война потом бьёт по всем фронтам. И когда я возвращался домой, мне было страшно. Я боялся увидеть рядом с тобой другого человека. Я не осуждаю, мам. Вам тоже досталось. Но папа вернётся, и что подумает он?

Поначалу Зоя чувствовала себя виноватой, а потом вдруг грубо выпалила:

– А ты не осуждай Алёша, не гаси огонь нашей встречи. Папа вернётся и всё поймёт.

«Всё поймёт», – повторила Зоя про себя, поздно сообразив, что не те слова подобрала. Так можно было подумать, что Николай живёт тут в качестве мужа.

Огонь от встречи не погас, но осталось недопонимание между Зоей и сыном. Оно и сохранилось на всю жизнь.

Алексей женился в 1946 году на подруге Карины. Девушки вместе работали на обувной фабрике. Высокая стройная армяночка поразила его своей красотой с первого взгляда.

Алексей был очень ревнив. Иногда его ревность доходила до абсурда. Он мог устроить скандал и на работе, и дома.

Его жена Гаяне родила в 1948 году сына Николая, а в 1950 году дочь Любу. Со временем Алексей добился того, чтобы Гаяне сидела дома.

И она стала угасать. Куда-то подевалась её красота. Изнеможённая ревностью мужа молодая женщина несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством. Её удавалось спасти, и тогда Алексей становился на некоторое время другим, но потом всё повторялось.

И в 1960 году, когда Николаю Алексеевичу было 12 лет, его матери не стало. После очередного скандала с отцом её попытки увенчались успехом.

Алексей сходил с ума. Кричал во всё горло, чтобы ему вернули жену. Устроил драку в милиции, и его задержали. Он не смог попасть на похороны жены. Когда его освободили, он несколько дней ночевал на кладбище рядом с её могилой.

Зоя и Янек были очень встревожены. Дети Алексея (Николай и Люба) стали жили с ними.

Родители Гаяне умерли за несколько месяцев до её смерти. Они ненавидели Алексея.

А в 1962 году Алексей женился ещё раз. Детей в браке не было. Его жена была старше на 10 лет. Иногда Алексей говорил матери, что не знает, почему женился во второй раз, что нет у него чувств к этой женщине, и какое-то затмение у него в голове.

Зоя очень переживала за сына. Но и смерть невестки стала для неё шоком. Длинноволосая Гаяне была для Зои родной дочкой. Мягкая, нежная, она ходила как будто на цыпочках. Всегда спокойная и уравновешенная. А какими глазами она смотрела на Алексея! Даже у Зои появлялись мурашки от этого взгляда.