Зоя. Том первый (СИ) - Приходько Анна
– Никуда я не уйду, пока не объяснишь, отчего ты так зол на меня.
Илья схватил Макара за плечо и повернул к себе.
Макар оттолкнул его рукой:
– Уходи!
– Эх ты, Макар, не зря же нам Бог дал второй шанс. Хватит дуться. Ну не буду я больше претендовать на Таисию. Влюбился я в другую девушку, и ты влюбишься, – произнёс Илья.
Макар невольно сжал кулаки, потом расслабил их, потёр ладони друг об друга и закрыл лицо руками. Горячие ладони обжигали глаза, щёки, казалось, что всё его тело пылает.
– Спасибо тебе, Макар, – продолжал Илья. – Если бы не ты, то не встретил бы я Лею. Я ведь когда Таю потерял, чуть с ума не сошёл. Столько дел наворотил. Шантажом её к себе привязал, думал, что вернётся она. Но не сложилось. Решил тогда отомстить ей, всем рассказал о предательстве, хотел, чтобы и ей было плохо. А она вышла сухой из воды. Всё этой ведьме с рук сходит.
Макар убрал руки от лица и зло посмотрел на Илью.
– Ой, прости, – произнёс он виновато. – Не ведьма она, это я так, в сердцах сказал. Ты, дружище, поправляйся, нам с тобой теперь ничего не страшно.
– А я и не боялся, – ответил Макар. – Мне уже бояться нечего. Лучше отвези меня в степь. Там хоть лакомством для волков стану, жизнь звериную спасу, раз свою не смог.
– Ну в степь, значит в степь… – задумчиво произнёс Илья. – А зачем мне тебя туда везти? Можешь сам пойти. Непробиваемый ты, Макар. Вторую жизнь свою погубить хочешь.
– Да ты на меня всё не сваливай, – крикнул Макар. – Я теперь как растение тут. Всё из-за твоей морали. Бог со мной жестоко поступил: сначала хотел посадить, а потом положил навсегда. Вот и вся жизнь моя…
У Макара в уголках глаз опять стали скапливаться слёзы. Он уже не стеснялся друга.
– Ну так ты не лежи, вставай, – скомандовал Илья.
– Всё, – сказал Макар, – хватит издеваться надо мной. Хорошо, что лежачих не бьют, а то мы с тобой поборолись бы.
До Ильи стало доходить, что у Макара отказали ноги.
Он скинул с него одеяло, встал перед кроватью на колени, стал щипать ноги Макара, потом легонько постукивать по ним. Тот не реагировал.
– Как же так, как же так… – причитал Илья.
Матильда уже не слышала разговоров, она постучала и вошла в комнату. Увидела стоящего на коленях Илью, велела ему подняться и выйти. Юноша послушно вышел.
– Ну что? – обратилась Матильда Макару. – Вот и встретился ты с другом. Давай, давай, поплачь. Легче станет.
Присела на кровать, наклонилась, обняла Макара. Он уткнулся ей в плечо и зарыдал.
Матильда гладила его по голове, шептала:
– Weinen, w einen, sohn… (Плачь, плачь, сынок…)
Чувствовала, как тревожно бьётся сердце парня, ей хотелось вынуть это сердце, вымыть из него всю боль, страдания, неразделённую любовь и вернуть на место. Какое-то странное чувство посетило её. Вдруг захотелось поцеловать больного.
Она резко вскочила с кровати, Макар испуганно посмотрел на неё.
– Будет ещё много слёз, – пробормотала Матильда. – Не стыдись их, я никому не скажу. А на друга ты зря в обиде. Без него не было бы и тебя. И твоё счастье тебя найдёт. А про Лею забудь. Не любит она тебя и никогда не полюбит.
Макар ничего не ответил.
Несколько дней он отказывался от пищи. Матильда приходила, ставила тарелку. А потом забирала нетронутую еду.
Матильда мучилась от своих чувств. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Будучи четырнадцатилетней, она стала женой по настоянию родителей. Через год родила дочь, а ещё через полгода её муж умер от холеры. Матильда даже не плакала на похоронах. Всё, что происходило с ней в те годы, было как в тумане.
Иногда она пыталась вспомнить черты мужа, рассматривала свою дочь, но Лея была полной копией матери. Вслед за мужем этот мир покинули и её родители, и свёкры. Матильда осталась одна с маленькой дочкой на руках. Поначалу было тяжело, а потом ей во сне стала являться бабка по отцу, она диктовала ей рецепты травяных сборов, настоек.
Матильда начала всё это записывать. Первое, чем она занялась, было лечение домашних животных, а когда те вообще перестали болеть, Матильда перешла на людей. Люди соседних деревень шептались, что она ведьма и наслала на них хворь. Но жители родной деревни не давали чужим чесать языки, а берегли и всячески помогали своей Матильде. За ней закрепилось прозвище Святая, а некоторые даже и имени настоящего не знали, так и называли её Святой.
Принимала Матильда только своих деревенских жителей, чужаков видела сразу, обмануть её было невозможно. Когда Лея привезла домой незнакомых парней, Матильда поначалу запротестовала. А потом взглянув, велела дочке помочь занести их в дом и строго-настрого наказала никому о них не говорить.
Макар приглянулся ей ещё тогда, и только сейчас Матильда поняла, что влюбилась. Она не находила себе места. Начинала читать о нём молитвы и силы покидали её. Бабка являлась во сне, говорила, что силы свои внучка заболевшим отдаёт, но Матильда не слушала её. А когда ей стало совсем плохо, решила, что лучше спасёт одного и спасётся сама, чем поможет двоим, а сама сгинет. И так как Илья был ей не люб, она оставила его на попечение дочери. Лея ночами лила над ним слёзы, но мать не жалела дочь. Только твердила ей, что она и сама справится.
Матильда ругала себя за то, что ослабла. Но сердце просило любви, оно ныло при виде Макара. Руки сами тянулись к его лицу, губы влажнели и вытягивались навстречу поцелую.
– Нет, нет, нет, – твердил разум.
– Да, да, да, – стучало сердце.
Глава 17
Венчание Лорана и Таисии прошло волнительно для обоих. Накануне Тайга примерила наряд, купленный заранее, но он не налез на неё. Отчаявшись, нашла в своих вещах свадебный наряд матери Зои и Макара и примерила его. Крой платья был такой, что оно оказалось идеально сидящим по фигуре. Пышность аккуратно скрывала живот, и если не присматриваться, то можно было не заметить, что Таисия в положении.
– Ну вот, – говорила Тайга своему животу, – в платье твоей бабки замуж выхожу, надеюсь, что как она, не сгину с этого света раньше времени.
В церкви Таисия была взволнована. Несколько раз порывалась остановить священника, хотела сказать правду, но раз за разом передумывала, всё твердила себе:
– Молчи, молчи. Чего ты добьёшься своей правдой? Кому она сейчас нужна? Вернут тебя к Игнату, если жив тот чёрт. И что потом?
Лоран всё венчание думал о Зое, представлял её рядом с собой, ему казалось, что святой отец произносил имя Зоя, вместо Таисии. В один момент закружилась голова, стало муторно, следователь побледнел. Ему показалось, что кто-то поднял его за волосы, а потом отпустил. Лоран вздрогнул, пришёл в себя, оглянулся. Он стоял всё в той же церкви рядом с той же женщиной, и перед ним был всё тот же священник.
Лоран сильно прикусил нижнюю губу, сделал шаг назад, хотел было развернуться и убежать, но Таисия схватила его за руку.
Девушка ликовала. Когда вышли из церкви, она взяла Лорана под руку, вытянулась как струна и зашагала с ним домой. Новоиспечённый муж молчал. Он почти всегда молчал в обществе Таисии. Жена пыталась его разговорить, интересовалась замыслами на будущее. Но Лоран не отвечал. Думал о том, какой несчастной оказалась его жизнь. Когда-то отец сказал ему, что за грехи матери придётся расплачиваться. А Лоран всё думал о том, почему именно за грехи матери? Отец-то тоже грешил с чужой женой.
«Вот тебе и расплата, – думал Лоран. – Такая расплата, что врагу не пожелаешь. Что ж, крепись, бывший следователь. Теперь тебе нужно стать примерным семьянином».
Он взглянул на Таисию, ему опять почудилась Зоя. Остановился. Коснулся ладонями лица жены и поцеловал её. А потом отпрянул резко и быстро зашагал дальше. Таисия похромала за ним. Лоран замедлил шаг. Дождался, пока жена догонит его.
– Неважно вы целуетесь, господин следователь, – произнесла она запыхавшись. – Но это очень даже поправимо.
Лоран поморщился. Мысленно ругал себя за несдержанность, Тайга продолжала:
