Саша Лорд - Гордячка
— Где она?! — бросил Броган, проигнорировав угрозу. И застыл на месте, услышав крики роженицы.
По лицу Ксантье расползлась жестокая улыбка:
— Изадора рожает, мой ребенок родится первым.
Лицо Брогана застыло, и он в упор посмотрел на Ксантье.
— Можешь оставить Керколди себе, — произнес он медленно, будто говорил с ребенком. — Просто скажи мне, где она. Где Маталия?
— Какое это теперь имеет значение, брат? Я все равно выиграл. А Маталии больше нет. Так что ты можешь мне даже спасибо сказать, ведь теперь ты свободен.
— Нет? — повторил совершенно оглушенный Броган. — Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказал. Ты проиграл, титул перешел мне. Так что забудь про эту девку и убирайся отсюда.
Броган смотрел на Ксантье, чувствуя, как в его душе поднимается ураган. Он не желает этой свободы, не желает уезжать без Маталии, хотя у него в мозгу и сверкнула одна светлая мысль: он свободен. Свободен от своих амбиций, которые помыкали им всю жизнь. Свободен от Керколди. Краем глаза он увидел черного волка, который сидел, прижав уши, и тихо, скорбно завывал. У Брогана закружилась голова, и он покачнулся. Он почувствовал ее. Он должен идти к ней.
Ксантье сделал еще один шаг вперед, грудью толкнув брата, и Броган упал, не сумев справиться с головокружением.
— Я выиграл. Уходи, — повторил Ксантье. Взгляд серых глаз схлестнулся с точно таким же взглядом, потом послышался скрежет стали, и братья скрестили клинки.
— Я уйду только после того, как найду ее, —сдержанно проговорил Броган.
Его рассудок прояснился, и он почувствовал, как любовь к Маталии согревает душу. Он хочет быть рядом с ней. Ему нужны эти бирюзовые глаза, которые смотрели ему в самое сердце. Нужны ее живость, ее огонь, ее страсть... ее любовь. Он был слеп. Слеп и безрассуден. Он должен был сказать ей, что его сердце стучит только потому, что слышит биение ее сердца, и что без нее оно остановится. Ему не нужен этот титул, не нужно это соперничество. Ему нужна только Маталия.
— Ты никогда ее не найдешь, — процедил Ксантье.
Броган отреагировал стремительно и яростно. Он развернул запястье и плашмя ударил брата по руке клинком. Ксантье охнул и отшатнулся, едва удержав меч в дрожащей руке. Сделав стремительный выпад, Броган точно кольнул Ксантье прямо в челюсть, и из раны тут же засочилась кровь и потекла по шее.
— Скажи мне то, что я хочу узнать, брат, и я подарю тебе эту груду камней.
Постепенно во дворе столпились слуги и воины, привлеченные поединком братьев. Людей охватывала тревога по мере того, как до них доносились приглушенные вопли Изадоры. Они беспомощно наблюдали новый поворот судьбы. Ксантье победит. Его жена родит первой.
— А почему я должен тебе что-то рассказывать? — прошипел Ксантье. И кинулся на Брогана, чувствуя, как вместе с ненавистью, разливающейся по жилам, его рука вновь набирает силу. — Она даже сейчас, в этот самый момент, страдает от твоей никчемности! Она одинока и всеми брошена, как был брошен я, когда ты уехал из Шотландии!
Броган ошеломленно парировал удар, пытаясь распутать клубок мыслей своего соперника.
— Ты говоришь глупости, — прорычал он, отступая в сторону и блокируя яростный удар Ксантье. — Я уехал, потому что не хотел с тобой воевать.
— Ты всегда был любимчиком, но я наконец-то тебя победил! — Лицо Ксантье исказилось от ярости, и он потряс в воздухе кулаком. — Ты все детство провел подле матери, а я вечно рос на отшибе!
Броган сдвинул брови, и его захлестнула волна гнева.
— Нет, это ты всегда ходил в любимчиках! Меня сюда даже не пускали, а ты воспитывался в замке как наследник.
Он кинулся на Ксантье, но тот сделал ответный выпад, и их мечи зазвенели, схлестнувшись рукоятями. Братья стояли, склонившись, не сводя друг с друга сверкающих глаз. Их невозможно было различить, если не считать струйки крови, сочившейся по лицу Ксантье. Ярость, безнадежность, смятение, гнев... Это были двое людей, чьи детские душевные раны переросли в гнойные нарывы.
Могучим ударом Броган отбросил Ксантье и, размахнувшись, всадил меч в его правую руку. Вой черного волка внезапно оборвался, и где-то в отдалении послышался ответный вой двух других, который заполнил собой тишину. Все душевные раны Брогана внезапно отворились и омылись чистым воспоминанием о Маталии. Он почувствовал, как его гнев утихает и уступает место печали. Он поднял меч и прижал его к обнаженному горлу Ксантье. Брат стоял, прислонившись к грязным камням Керколди, вызывающе задрав подбородок, и из раненой руки, что сжимала ослабевшими пальцами бесполезный меч, сочилась кровь.
Броган смутно осознавал, что если он сейчас убьет Ксантье, то Керколди достанется ему. Но тогда он потеряет Маталию и... самого себя. Слегка отстранившись, он спокойно посмотрел брату в глаза и тихо потребовал:
— Скажи мне, где она.
Ксантье трясло от ярости. Он дернулся, но меч Брогана снова коснулся его груди. Ксантье смотрел на брата, как затравленный пес, и скрипел зубами, пока в углах рта не проступила пена. Наконец он навалился на клинок и свирепо усмехнулся.
— Ты помнишь детство, Броган? Помнишь пещеры, которых ты так боялся? Помнишь зверей, которые там жили? Помню, какой ужас ты пережил после того, как я бросил тебя в одной из этих пещер?
Холод пополз у Брогана по позвоночнику, и перед глазами замелькали черные зевы пещер. Он отринул страх, но Ксантье заговорил опять, и холодок ужаса пробрал его вновь.
— Я оставил ее там, Броган. В темноте. Оставил ее в темной пещере и замуровал. Она думала, что это ты, Броган. Она и сейчас думает, что это ты бросил ее рожать в одиночестве. И умереть в одиночестве с замерзшим младенцем на руках.
— Она ни за что этому не поверит, — уверенно возразил Броган.
— Отчего же? Ты же всегда ясно давал понять, что титул для тебя на первом месте. Она умная женщина и сразу поймет, что ты проиграл и теперь хочешь от нее избавиться. Ты ведь не желал на ней жениться, брат?
— Нет, — искренне ответил Броган.
— И ей об этом прекрасно известно. Это видно по ее глазам, когда она на тебя смотрит. Она знает, что не нужна тебе.
— Она мне нужна. — Броган оглянулся, выискивая в толпе графа. Отец смотрел на него с грустью, и Броган повторил сказанное, уже громче: — Она мне нужна, и в душе она знает об этом. Она знает, что я ни за что бы не причинил ей зла.
— Так же, как ты ни за что не причинил бы зла невинной женщине? — ехидно спросил Ксантье, и Броган почувствовал тошноту при воспоминании о Клариссе Сутбери.
— Ты сам натравил меня на них, зная, что я отомщу за то, что они похитили мою жену — И Броган осуждающе посмотрел на брата, объятый гневом и состраданием одновременно. — Ты попытался толкнуть меня на убийство, но тебе это не удалось. Кларисса жива, а о твоем коварстве станет известно всем.
