Джулия Куин - На пути к свадьбе
До знакомства с Грегори Ричард и Гермиона были единственными на свете, кем она действительно дорожила. А теперь этих людей ждет гибель, им уготована более страшная мука, чем та, что принесла бы ей жизнь с Хейзелби.
Грегори думает, что здесь ее найдут только через несколько часов. Но он ошибается. Ее не найдут и через несколько дней. Ей уже и не вспомнить, когда кто-либо в последний раз поднимался сюда. Раньше здесь располагалась ванная для няни, но в Феннсуорт-Хаусе уже целую вечность не было постоянно проживающей няни.
Когда ее отсутствие будет замечено, сначала проверят ее спальню. Потом примут вполне разумное решение и станут искать в библиотеке, гостиной, ванных, которыми пользовались гораздо чаще, чем раз в десятилетие...
А потом, когда ее не найдут, все начнут думать, что она сбежала, но затем вспомнят, что случилось в церкви, и придут к единодушному мнению, что она исчезла не по собственной воле.
И вот тогда наступит ее гибель. И гибель всех остальных.
– Это не вопрос моего счастья, – наконец тихим, дрожащим голосом проговорила Люси. – Грегори, умоляю тебя, пожалуйста, не делай этого. Это нечестно по отношению ко мне. Моя семья... Это погубит нас.
Грегори вернулся к ней и сел рядом. И попросил:
– Так расскажи мне.
И Люси все рассказала. Потому что поняла, что иначе он не отступится.
Она рассказала ему все. И об отце, и о письменных свидетельствах его предательства. Она рассказала ему о шантаже. Она рассказала, что является окончательной выплатой и единственным средством, которое поможет брату сохранить титул.
Рассказывая все это, Люси смотрела прямо вперед, и Грегори был благодарен ей за это. Потому что все рассказанное ею потрясло его до глубины души.
Весь день он пытался понять, что за ужасная тайна вынудила Люси выйти за Хейзелби. Он дважды пересек центр Лондона, сначала, когда бежал в церковь, а потом, когда шел сюда. У него было достаточно времени на размышления и на предположения. Но ни разу – ни разу! – ему в голову не могло прийти нечто подобное.
– Теперь ты видишь, – добавила Люси, – что дело не во внебрачном ребенке, не в связи на стороне. Если бы все оказалось именно в этом, было бы значительно проще. Мой отец – граф королевства – совершил предательство. Пре-да-тель-ство.
И тут Люси рассмеялась. Именно рассмеялась.
Так, как смеются люди, когда им хочется плакать.
Она повернулась к Грегори в ожидании реакции, но никакой реакции не последовало.
Предательство. Господи, он даже подумать не мог, что все так плохо. Есть много – великое множество – поступков, за которые человека изгоняют из общества, но ни один из них не считается столь же вопиющим преступлением, как предательство. В Британии не осталось семей, которые не потеряли бы близких в войне с Наполеоном. Раны еще свежи, а даже если бы они и зажили...
Все равно предательство остается предательством.
Если правда об отце Люси станет известна, графство Феннсуорт прекратит свое существование. Брат Люси будет лишен титула, и им с Гермионой скорее всего придется эмигрировать.
А Люси придется...
Люси, вероятно, переживет скандал, даже если станет Бриджертон, но она никогда не простит себя. В этом Грегори не сомневался.
Наконец-то он понял ее.
Он посмотрел на нее. Она была бледна, кулаки судорожно стиснуты.
– Моя семья всегда была добропорядочной и правильной, – сказала она. – Абернети всегда, с первого графа, которому пожаловали титул в пятнадцатом веке, хранили верность короне. А отец опозорил нас всех. Я не могу допустить, чтобы все открылось. Не могу. – Помолчав, она грустно добавила: – Ты бы видел свое лицо. Теперь я и тебе противна.
– Нет, – возразил Грегори. – Нет. Это неправда. Такое никогда не случится.
Он взял ее руки в свои и сжал их.
– Прости меня, – проговорил он. – Мне потребовалось слишком много времени, чтобы прийти в себя. Я и помыслить не мог о предательстве.
Люси покачала головой.
– Конечно, не мог.
– Но это не изменило моих чувств. – Он сжал ее лицо ладонями. Ему ужасно хотелось поцеловать ее, но он не мог преодолеть себя.
Пока.
– То, что совершил твой отец... Это предосудительно... Но ты – ты, Люси, – ты-то невиновна. Ты не сделала ничего плохого и не должна расплачиваться за его грехи.
– И мой брат тоже не должен, – напомнила ему Люси. – Но если я не осуществлю брак с Хейзелби, Ричард...
– Ш-ш-ш... – Грегори приложил палец к ее губам. – Выслушай меня. Я люблю тебя.
Ее глаза наполнились слезами.
– Я люблю тебя, – повторил он. – Ничто в этой жизни или в последующей не заставит меня разлюбить тебя.
По ее щекам потекли слезы.
Грегори вытер их большими пальцами.
– Я в жизни не встречал более прекрасного человека, чем ты, – сказал он. – Более достойного. Ты заставляешь меня смеяться. И думать. И я... – Он сделал глубокий вдох. – Я люблю тебя. – И снова: – Я люблю тебя.
Он в полном отчаянии пожал плечами.
Люси вывернулась из его ладоней и отвернулась. Грегори опустил руки. Он не видел ее лица, но слышал, как тихо и прерывисто она дышит, то и дело всхлипывая.
– Я люблю тебя, – не глядя на него, наконец проговорила она. – Ты знаешь, что люблю. Я не хочу унижать нас обоих ложью. Если бы дело касалось только меня, я сделала бы все – абсолютно все – ради нашей любви. Я не побоялась бы бедности, позора. Я переехала бы в Америку или даже в дикую Африку, если бы это потребовалось для того, чтобы быть рядом с тобой. – Она тяжело вздохнула. – Но я не могу стать эгоисткой и разрушить жизнь двум людям, которые всегда искренне любили меня.
– Люси...
– Не надо, Грегори. Пожалуйста. Прости меня. Я не могу. Если ты действительно очень любишь меня, ты сейчас отнесешь меня обратно, пока лорд Давенпорт не обнаружил мое исчезновение.
Грегори сжал кулаки, потом разжал их и растопырил пальцы. Он знал, что ему следует сделать. Ему следует освободить ее и отпустить вниз, к гостям. Ему следует выбраться из дома через вход для слуг и дать клятву никогда не приближаться к Люси.
Однако он не может сдаться.
– Дай мне час, – сказал он. – Дай мне всего один час.
Люси удивленно посмотрела на него, и ему показалось, что в ее глазах промелькнула – на мгновение – надежда.
– Один час? – спросила она. – Ты думаешь, за час...
– Не знаю, – честно признался он. – Обещаю тебе одно: если за час я не найду способ избавить тебя от шантажа, я вернусь. И освобожу тебя.
– И вернешь меня Хейзелби? – прошептала Люси, и в ее голосе послышалось...
Неужели в нем послышалось разочарование?
– Да, – ответил Грегори.
Иного ответа он дать не мог.
– Никому не будет вреда, если ты еще час не появишься внизу, – сказал он. – Ты просто объяснишь всем, что переутомилась. И захотела вздремнуть. Уверен, Гермиона подтвердит твою историю, если ты ее об этом попросишь.
