Тесса Дэр - Танец с герцогом
Да, в умении создать себе определенную репутацию ему не было равных.
Когда Спенсер нес жену мимо стоявшей с открытым ртом леди Грантем, Амелия попыталась попрощаться с ней:
— Спасибо за чудесный вечер. Увидимся за завтраком.
Спенсер же крепче прижал к себе жену и произнес громко, чтобы слышали все:
— Не стоит ничего обещать.
Не в силах больше сдерживаться, Амелия рассмеялась.
Когда они направились к лестнице, она подумала, что Спенсер поставит ее на ноги. Ведь если ему понадобилось покинуть зал столь спешно, значит, он почувствовал себя плохо. Как умно с его стороны сделать вид, будто он хочет поскорее оказаться в постели со своей молодой женой. Ведь молодоженам прощалось многое. Спенсер дал понять любопытным, что его слабостью была жена, а не склонность к грубому и непредсказуемому поведению. И Амелия сочла это маленькой победой.
— Послушай, — прошептала она, когда они начали подниматься по ступеням, — теперь я могу передвигаться сама.
Спенсер лишь фыркнул в ответ, продолжая шагать через две ступеньки сразу. И Амелия не стала спорить, так как происходящее доставляло ей огромное удовольствие.
Спенсер поставил ее на ноги перед дверью, ведущей в их апартаменты, а едва они переступили порог и закрыли за собой дверь, он прошел прямо в спальню и начал развязывать галстук.
Решив дать ему немного времени, чтобы прийти в себя, Амелия шагнула к туалетному столику и стянула с рук перчатки. Затем расстегнула браслет и положила его на позолоченный поднос.
— Спасибо за сегодняшний вечер, — тихо произнесла она, наблюдая в зеркало, как муж развязывает галстук и отбрасывает его в сторону. — Я знаю, какое это было испытание.
— В самом деле? — Сняв сюртук и оставшись в одной сорочке и жилете, Спенсер подошел к жене и встал у нее за спиной.
Их взгляды пересеклись в зеркале. Глаза Спенсера потемнели.
Амелия робко сглотнула и потянулась рукой к сережке.
— Не снимай, — приказал Спенсер.
Замерев при звуке его голоса, Амелия смотрела на отражение мужа. Он не побледнел и совсем не выглядел больным. Напротив, он излучал силу и мужественность. А потела и дрожала как раз Амелия, но не он.
— Оставь жемчуг на месте, — повторил он, кладя руки на бедра жены. — Я хочу, чтобы ты выглядела так же, как там, в зале.
Амелия оперлась руками о туалетный столик, невольно подавшись вперед.
— Да, — хрипло простонал Спенсер. — Еще. Покажи мне то, что показывала весь вечер остальным мужчинам. — Он дернул Амелию за бедра, заставив ее еще больше наклониться вперед. От этого ее груди едва не выпрыгнули из декольте, требуя внимания. Даже она сама не могла отвести от них взгляда.
А руки Спенсера тем временем собственнически блуждали по изгибам ее тела.
— Знаешь, что было настоящим испытанием, Амелия? Смотреть издалека, как моя жена танцует, флиртует с мужчинами, очаровывает всех их без исключения. Сможешь ли ты понять, каково это на самом деле?
«Да, — подумала Амелия, — да, смешной ты человек. Я знаю, каково это — стоять никем не замеченной и наблюдать за тем, как ты очаровываешь женщин в зале». Ей только сейчас пришло в голову, что, возможно, она так наслаждалась сегодняшним вечером, поскольку хотела отомстить.
Дьявол, поселившийся в ее душе, произнес:
— Скажи мне. Скажи, каково это.
Взгляд Спенсера в зеркале удерживал ее, точно птицу в клетке. А его руки творили ужасно безнравственные вещи.
— Возможно, мне стоит сказать, что я ощутил несказанную гордость. И это не будет ложью. Но и правдой не будет тоже.
Амелия почувствовала, как подол ее платья скользит вверх, щекоча обнаженные лодыжки и чувствительные впадины под коленями. Воздух коснулся кожи — прохладный и обжигающий одновременно.
— Правда состоит в том… — бедро Спенсера раздвинуло ее ноги, — что зрелище ужасно меня разозлило. — Пальцы мужчины пробежались по внутренней стороне бедра Амелии, поднимаясь выше. Амелия уже готова была принять его в себя. Ее лоно давно наполнилось чувственной влагой, и это открытие заставило обоих застонать в унисон. Что-то твердое коснулось бедра Амелии. — А еще мне захотелось преподать тебе урок.
Спенсер грубо раздвинул ноги жены и встал между ними. Возбуждение прокатилось по телу Амелии горячей волной. Отражавшиеся в зеркале ее груди приподнялись и опустились, словно Спенсер уже двигался внутри ее. Он задышал чаще и прерывистее, прижавшись к Амелии и задрав подол ее платья еще выше, чтобы потом заняться застежкой на своих брюках.
Не прошло и пары секунд, как Амелия ощутила горячую плоть мужа.
— Да? — спросил он.
— Да, — ответила она.
Да. Спенсер вошел в нее так быстро и резко, что ножки туалетного столика заскрежетали по полу. Амелия сжалась от такого внезапного нападения, но Спенсер не дал ей возможности прийти в себя. Он медленно вышел из нее, а потом подался вперед с прежней силой.
— Это принадлежит мне, — выдохнул он, больно сжимая бедра Амелии руками. — Мне.
Он погрузился так глубоко. Был таким большим и сильным, что Амелия утратила способность чувствовать что-то еще. Ноги, руки, губы, уши, кожа… все, казалось, расплавилось, утратив свое значение.
Приподняв жену за талию, Спенсер продолжал двигаться, задавая мощный и неумолимый ритм. Браслет Амелии звенел на подносе. Ее груди чувственно подпрыгивали в унисон с движениями Спенсера, грозя вывалиться из декольте. Толчки стали мощнее, и вот уже темные ареолы показались над границей голубого шелка. И вот уже вырез платья соблазнительно щекотал напрягшиеся от желания соски, а складки голубого шелка, собравшиеся между столом и телом Амелии, ласкали другую весьма чувствительную часть ее тела.
А внутри ее… О, Спенсеру удалось добраться до таких мест, о существовании которых она даже не подозревала. Тягучее, сладкое ощущение росло внизу ее живота, грозя взорваться с каждой минутой. И Амелия боялась, что потом уже не станет прежней. Силы покинули ее руки, и она почти легла на стол. С губ Спенсера сорвался одобрительный стон, и его бедра заработали быстрее, а складки подола принялись ласкать Амелию как раз в том месте, где она больше всего этого хотела.
— Спенсер, — выдохнула она, и ее голова упала на руки.
— Нет. — Погрузив пальцы в волосы жены, Спенсер с силой дернул. Боль смешалась с наслаждением, окатив Амелию горячей волной с головы до ног. — Смотри на себя, — приказал он. — Смотри на себя, когда достигнешь кульминации. Все мужчины там, внизу, могли смотреть на тебя. Такую остроумную. Желанную. Обворожительную. Грациозную. — Каждое слово соответствовало новому толчку. — Но вот только теперь ты по-настоящему красива, и красота эта принадлежит мне. Мне. Только мне одному. Отныне и навсегда. Ты поняла?
