Эйна Ли - Утро нашей любви
— А что, если нас увидит Китти? Ее не проведешь.
— Значит, нужно постараться, чтобы она нас не заметила, иначе нас могут вернуть назад, — сказала Бекки.
— А что, если она не разрешит нам остаться, когда мы приедем в Калико?
— Дженни, ты же слышала, что папа сказал Поппи: наша мама хочет нас разделить.
Дженни удрученно кивнула:
— Я умру, если она это сделает.
— Вот почему нельзя, чтобы Китти нас заметила. Ладно, ты сейчас залезешь в вагон и спрячешься в дамской комнате. Я подожду несколько минут и тоже залезу.
— А что, если кондуктор увидит меня? — заволновалась Дженни.
— Скажешь ему, что Китти — наша мама. Мы же вчера обо всем договорились, не бойся, Дженни.
— Надеюсь, этот план сработает лучше, чем некоторые другие.
— Если нет, мы придумаем что-нибудь еще.
— Хорошо. Прощай сестричка. — Дженни чмокнула Бекки в щеку.
— При чем здесь «прощай»? Мы расстаемся всего-то на несколько минут. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. Держа в одной руке Бибби, а в другой сумку, Дженни влезла в вагон.
Как только она скрылась внутри, Бекки кинулась к другому концу вагона, забралась в поезд и предъявила кондуктору билет.
— Ты путешествуешь одна, малышка? Бекки изобразила простодушную улыбку:
— Нет, сэр. Та красивая леди на переднем сиденье — моя мама.
— А почему ты не с ней?
— Потому что я хочу сидеть со своей бабушкой. — Она поспешно уселась рядом с пожилой дамой, занимавшей место в последнем ряду. — Привет, бабушка.
Старушка ласково улыбнулась:
— Здравствуй, детка. Может, хочешь сесть к окну?
— Нет, бабушка, спасибо.
— Счастливого пути, дамы, — сказал кондуктор и двинулся дальше.
Бекки потрогала свой нос, чтобы убедиться, что он не вырос.
Облегченно вздохнув, она встала со своего места, как только тронулся поезд, и направилась в дамскую комнату.
Там ее ждала Дженни.
— Сколько мне еще торчать здесь?
— Можешь выйти, а я пока останусь. Я сижу рядом с пожилой леди на последнем сиденье. Ее зовут миссис Маршалл, она едет в Альбукерке, чтобы навестить дочь и шестерых внуков. Китти сидит на переднем сиденье. Она очень печальная и все время смотрит в окно. — Бекки вздохнула. — Возвращайся минут через пятнадцать, и мы снова поменяемся местами. Это одна из самых лучших идей, что приходили нам в голову!
В течение следующего часа близнецы курсировали взад-вперед, меняясь местами каждые пятнадцать минут.
— Боже мой, детка, ты, наверное, выпила много воды перед отъездом, — сказала миссис Маршалл, когда Дженни снова направилась в туалет. — Если хочешь, я могу подержать твою куклу, пока ты не вернешься.
— Спасибо, миссис Маршалл. Бибби не любит оставаться с незнакомыми людьми.
— Бибби? Разве ты не сказала, что ее зовут Бонни?
Она отзывается на оба имени, мэм, — нашлась Дженни и поспешно удалилась.
Едва Бекки вернулась на свое место, как кондуктор объявил, что в два часа будет сервирован ленч. К ее облегчению, Китти осталась на месте, так что Бекки пошла в вагон-ресторан вместе с миссис Маршалл. Перекусив, они вернулись назад, и Бекки отправилась на встречу с Дженни.
— Иди в вагон-ресторан и поешь. Салат из цыпленка очень вкусный.
У входа в вагон-ресторан Дженни столкнулась с выходившим оттуда кондуктором.
— Разве вы только что не поели, мисс?
— Я съела не все, и мама сказала, что я должна вернуться и доесть.
— А почему твоя мама не ест с тобой? — полюбопытствовал он.
Дженни согнула пальчик и поманила его к себе. Он склонился ниже.
— Она ждет ребеночка и говорит, что, если поест, ее стошнит.
Кондуктор побледнел:
— О Боже! Нам это совершенно ни к чему, не так ли?
Дженни округлила глаза:
— Конечно, нет.
Бекки сидела на своем месте, когда Китти встала и направилась в вагон-ресторан. Бекки поспешно уткнулась лицом в плечо миссис Маршалл и притворилась, что спит.
Китти рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, когда проходивший мимо кондуктор остановился у ее столика.
— Как, вы едите, мадам?!
— Да, благодарю вас.
— Я искренне надеюсь, что вам не станет плохо. Опешив, Китти взглянула на свою тарелку:
— А что, что-нибудь не так с едой?
— Вовсе нет, мадам. Просто я подумал, что в вашем деликатном положении чашечка чая была бы уместнее. — Он ушел, покачивая головой: «Что за странная семейка!»
«Какой странный человек!» Отодвинув тарелку, Китти вернулась на свое место.
Тем временем у Дженни тоже возникли проблемы. Салат из цыпленка не пошел ей впрок, и она решила выйти на свежий воздух, чтобы успокоить бунтующий желудок. Выглянув наружу, она убедилась, что горизонт свободен, и направилась на смотровую площадку.
На воздухе было так хорошо, что Дженни задержалась, не желая возвращаться в душную дамскую комнату. Ей было так грустно, что она готова была пойти к Китти и во всем признаться, если бы не предостережение Бекки, что они не должны этого делать, пока не сойдут с поезда.
Когда подошло время меняться местами с Бекки и она собралась вернуться в вагон, дверь распахнулась, и на площадке появился кондуктор.
Он озадаченно уставился на девочку:
— Это тебя я видел внутри, малышка?
— Да, много раз.
— Я имею в виду, только что.
— Мистер, как вы могли видеть меня внутри, если я снаружи?
— Верно. — Он покачал головой. — Будь поосторожнее здесь. — Он вернулся в вагон. — Наверное, у меня температура, — пробормотал он и приложил ладонь ко лбу.
К тому времени, когда Китти сошла с поезда в Калико, она чувствовала себя такой несчастной, что едва сдерживала слезы. Она предупредила родных телеграммой, и на вокзале ее встретил отец. Как только его сильные руки обняли ее, слезы неудержимым потоком хлынули из ее глаз.
Он терпеливо ждал, пока она выплачется; тепло его объятий принесло Китти большее утешение, чем любые слова. Когда слезы иссякли, отец поднял ее чемодан и повел ее к коляске.
— Китти! Подожди!
Китти обернулась и испытала самое большое потрясение в своей жизни.
На протяжении всего дня, проведенного в суде, Джаред постоянно возвращался мыслями к Китти, вспоминая мучительное прощание с ней прошлым вечером. После судебного заседания он направился прямо домой. Ему предстояло многое решить и хотелось остаться одному, чтобы иметь возможность все обдумать, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Когда он вошел в дом, Милдред утирала слезы, а Чарлз молча протянул ему конверт со словом «Папе», написанным детскими каракулями. Джаред разорвал конверт и прочитал вложенное в него письмо.
— О Господи! — Ошарашенный, он рухнул на стул.
— Я пытался передать вам это письмо, капитан Фрейзер, как только нашел его и обнаружил, что близнецы исчезли. Но меня не пропустили в зал суда.
