Лаура Гурк - Сама невинность
Его первым порывом было возразить, убедить её, что он ничего не боится — и уж тем более не женщину! — но слова никак не шли с языка. Потому что она была права.
Мик перевёл взгляд на чашку, которую держал в руках.
Она действительно пугала его. Ей были доступны его мысли, она знала, о чём он думает. Читала его сердце и понимала его чувства и переживания. Она могла предвидеть будущее, а он просто не хотел знать, что ждёт его впереди. У каждого мужчины есть свои слабости, и кто захочет, чтобы женщина узнала их?
Наконец Мик нарушил долгое молчание, наступившее в комнате:
— Вы правы. Мне ненавистно сознаваться в этом, но вы правы. Я боюсь вас. Боюсь того, что вам доступно, потому что не понимаю ваших способностей. А я не люблю то, что не могу понять.
— Я понимаю. Поверьте, я понимаю, — взгляд Софи был прикован к лицу Мика, но он знал, что на самом деле она его не видит. — Стоило Чарльзу узнать правду, узнать, кто я такая и что я могу делать, и он уже не мог на мне жениться. Это моя вина, что истина стала ему известна накануне венчания. Я обманула его, — уголки её губ слегка изогнулись. — Я знала с самого начала, что если ему всё станет известно, то он не женится на мне. А я так сильно его любила, что одна только мысль о том, что я могу его потерять, разрывала мне сердце. Поэтому я пыталась скрыть от него свои способности. Притворялась другим человеком. Подавляла посещавшие меня видения, молчала и продолжала притворяться. Но, разумеется, всё было напрасно. Невозможно поддерживать такой обман вечно. И когда Чарльз узнал правду и поверил в неё, он разорвал помолвку. Я знала, что такая ситуация будет повторяться снова и снова, с любым мужчиной, которому я понравлюсь. Только он поймёт, кто я такая, как больше не захочет меня. Так что я прекратила притворяться, и теперь я старая дева, — Софи рассмеялась глухим, безрадостным смехом. — Однако мама не сдалась. Как вы уже поняли, в её груди вечным огнём горит надежда, что я выйду замуж. И она пытается подтолкнуть меня, полагая, что мои сверхъестественные способности — всего лишь простой недостаток. Как плохие манеры или вспыльчивость. И если бы я только приложила чуть больше усилий, то смогла бы контролировать их. В детстве, когда меня только начали посещать видения, я сразу же рассказывала о них, а мама говорила, чтобы я прекратила выдумывать. Она тоже меня боялась. Думала, что родила сумасшедшую.
— Да, но вы рассказываете такие вещи, которые очень тяжело принять любому родителю.
— Знаю. Я ощущала мамино разочарование, страх и многие годы пыталась подавлять свои предчувствия и видения, пыталась скрыть своё знание — только чтобы она была довольна. Я старалась очень сильно.
Мик слышал боль в её голосе, и это разбивало ему сердце. И тут он неожиданно увидел мир глазами Софи. Понял, какой невероятно тяжёлой ношей может быть её необычный талант.
— Софи, я знаком с вашей матерью. Она никем и ничем не будет довольна. Это невозможно.
— Вы неправы, — взяв дольку апельсина, возразила Софи. Съев его и положив корку на стол, добавила: — Мама думает, что Шарлотта совершенна.
— Ваша сестра — сука.
На этот раз её искренний смех звонким колокольчиком зазвучал в небольшой квартире.
— Я всегда думала, что единственная, кто так считает. Но ведь я необъективна в этом вопросе. Шарлотта презирает меня, а любить того, кто тебя ненавидит, сложно.
— Может быть, у меня и нет ваших способностей, но даже мне понятно, что чувствует ваша сестра. Я только не догадываюсь, почему. Почему она вас так сильно презирает?
Улыбка исчезла с лица Софи, она посерьёзнела.
— Всё тот же страх. Она боится меня и поэтому ненавидит. Когда мы были детьми, она с друзьями жестоко издевалась надо мной. Говорила, что я сумасшедшая, уродина, — Софи пожала плечами. — Я научилась принимать саму себя, она — нет.
— А что ваш отец?
— Я его не очень хорошо помню. Папа умер, когда мне было три года, и мои способности только начали проявляться. Так что я не уверена, что он знал о них. Но я совершенно точно помню, что он был добрым, мягким человеком.
Держа чашку в руках, Мик поставил локти на стол и принялся изучать Софи.
— А что насчёт других людей? Кроме ваших родителей? Кажется, ваш дар не беспокоит ни Вайолет, ни других жильцов.
Софи улыбнулась.
— Милая тётушка! Она принимает меня именно такой, какая я есть, и это одна из причин, почему я так сильно её люблю. Разумеется, миру в нашем доме способствует и то, что я потакаю её убежденности в том, что в прошлой жизни она была Клеопатрой, и не критикую её небольшой спиритический кружок.
Мик рассмеялся.
— Вы не верите в призраков?
— Верю. Но не в тех, в которых верит тётя
Прекратив смеяться, Данбар посмотрел на неё с сомнением:
— Вы действительно верите в призраков?
— Конечно. Благодаря своему дару я достаточно много их повидала. Но призраки – они совсем другие, не такие, как думает большинство людей. Это не ходячие души мёртвых.
— Тогда что же они такое?
— Отзвуки прошлого. Эмоции, отпечатавшиеся в воздухе. Очень похоже на то, как фотография сохраняется на бумаге.
— Призраки? — он покачал головой. — Не уверен, что могу принять это.
— Почему нет? — возразила Софи. — Вы же верите в фотографию, верно? Призраки – это то же самое. Тётушка считает иначе, но я не пытаюсь её переубедить. Она верит, что дух Максвелла всегда рядом, что в любой момент, стоит ей только захотеть, она может поговорить со своими детьми. Благодаря этому она чувствует себя лучше и не скучает по ним так сильно.
— Не знал, что у Вайолет были дети.
— Были. Три сына. И все они умерли. Один во время родов, а два других, близнецы, в возрасте восьми лет от холеры. Их смерть разбила ей сердце, но самым страшным ударом стал уход Максвелла. Тогда она и познакомилась со спиритическими сеансами и спиритизмом как таковым. Ей помогает держаться уверенность в том, что она может пообщаться со своими родными тогда, когда захочет. Вот почему мы так хорошо уживаемся с тётушкой — мы принимаем странности друг друга и любим друг друга, несмотря ни на что. Ну а что касается остальных, то мисс Пибоди и мисс Этвуд тоже увлекаются спиритизмом и верят, что я медиум. Полковник не знает, что обо мне думать. А мистер Дауэс… он настолько занят самим собой, что никто другой его не волнует.
Мик помедлил, гадая, должен ли он рассказать о том, что нашел в комнате молодого человека. Учитывая нынешнюю ситуацию, решил, что лучше рассказать.
— Софи, вы знаете, что Эдвард Дауэс хранит в своей комнате изображения? Женские изображения.
К его удивлению, она не обеспокоилась.
