Лаура Гурк - Сама невинность
— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Данбар, вставая. — Ребята, увидимся на следующей неделе во время игры.
Софи поднялась. Помахав рукой, пожелала спокойной ночи констеблям и последовала за Миком на улицу. Когда она встала рядом с ним на тротуаре, у неё всё ещё кружилась голова от только что случившегося. Мик ей верил. Совершенно невероятное чувство.
Данбар остановил экипаж.
— Милл-стрит восемнадцать, — сказал он кэбмену, и эти слова вывели Софи из её мечтательного состояния.
— О нет! — воскликнула она. — Ещё нет и полуночи! Разве нам уже следует ехать домой?
— А куда вы хотите поехать? — спросил он.
— Я бы с удовольствием выпила чашку чая и съела что-нибудь. Очень хочется есть. Мы ведь покинули бал до ужина.
— Кафе уже закрылись, — наклонив голову, Мик вглядывался в лицо Софи. — Что подумает ваша мама о том, что всё это время вы были со мной наедине?
— Она не узнает. Бал продлится ещё, по крайней мере, несколько часов, до трёх или четырёх утра. Кроме того, домой вернется только тётушка, а она не будет волноваться, пока я с вами. Знаете, она о вас очень высокого мнения.
— Не слишком мудро с её стороны, — Мик отвернулся. Какое-то мгновение он молчал, а затем велел кэбмену: — Отвезите нас на Мейден-Лейн, дом пять.
— Будет сделано, шеф,— кэбмен взобрался на своё место, пока Мик и Софи усаживались в экипаж.
— Это ваша старая квартира! — воскликнула девушка, когда они наконец расположились внутри. — Почему мы туда едем?
— Я не съехал, — ответил он, глядя в окно. — Там у меня есть всё для чая.
— Вы не отказались от своей квартиры? Я не понимаю. Почему нет?
Мик встретил её вопрошающий взгляд:
— Потому что когда дело будет закрыто, я вернусь назад.
— О! — Софи не думала, что случится после того, как убийство раскроют. — Дом тётушки лучше вашей квартиры. Вы… не останетесь?
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Нет, думаю, нет, — Софи было стыдно, что ей не удалось справиться с собой и в её голосе отчетливо прозвучало разочарование. Он ей верит, но собирается уехать. Вернуться к своей прежней жизни. Разумеется, он сделает это. Ей следовало бы знать об этом с самого начала. Она любила его. Он — нет. И это тоже было ей известно.
Тяжело вздохнув, Мик наклонился вперёд:
— Софи, послушайте. Я прихожу и ухожу в совершенно разное время. Ваши слуги не будут знать, когда меня ждать к обеду или ужину, и это создаст им страшные неудобства. И ваш дом находится слишком далеко от Скотленд-ярда.
— Понимаю.
Она не лгала. Она действительно понимала, понимала больше, чем он думал. Софи осознавала, что причины, которые он только что перечислил, были обычными отговорками. Правда же состояла в том, что он не хотел с ней связываться. Какая ирония судьбы! Он ей поверил, и она влюбилась. Но именно эта вера заставляла его теперь держаться от неё подальше. Мик поступал точно так же, как поступил Чарльз.
О да, она понимала. Прекрасно все понимала.
***
Мик знал, что почему-то Софи была расстроена тем, что он сохранил свою собственную квартиру. Но, ради бога, чего она ждала?
Молча Мик открыл дверь, и они зашли в комнату. Он зажёг лампу и взял чайник.
— Я сейчас вернусь, — сказал Данбар и вышел. Он зажёг вторую лампу, чтобы освещать себе дорогу, и спустился вниз на кухню миссис Триббл, где можно было воспользоваться насосом. На пороге кухни Мик заметил коричнево-серый клубок меха. Клубок поднял голову и зарычал.
— Только пикни ещё раз, и я действительно превращу тебя в метелку для пыли, — бросил Мик пекинесу, и, переступив через того, вошел на кухню.
Наполняя чайник, он вдруг подумал, что, привезя сюда Софи, он напрашивается на неприятности. Но, боже милостивый, ему хотелось ещё раз попробовать то, что довелось испытать в Аскоте. Только попробовать.
Вернувшись в комнату, он нигде не увидел Софи.
— Софи?
— Я здесь, — только тогда Мик понял, что она вышла на пожарную лестницу. Он зажёг газ, поставил чайник на огонь и направился к балконной двери, чтобы присоединиться к ней, но его глазам предстало такое волшебное зрелище, что на мгновение он замер на пороге.
В лунном свете цветок в её волосах казался ослепительно-белым, атласное платье сверкало и переливалось, на спине поблёскивали жемчужные пуговички. Все они были застегнуты. «Какая жалость», — мелькнула у него мысль.
Шагнув вперед, Мик опустил руки ей на плечи. Девичья кожа под его пальцами была нежной и тёплой.
— Зачем вы вышли на улицу? — спросил он, делая глубокий вдох. Исходящий от неё аромат гардении пьянил.
— Почему нет? Сегодня прекрасная ночь.
Ночь действительно стояла прекрасная. Над ними раскинулось такое чистое небо, что даже несмотря на угольный смог и свет газовых фонарей, отчётливо были видны звёзды. Мужские руки скользнули вниз и обвились вокруг талии Софи. Обнимать её, стоять с ней вот так — одного этого уже довольно. Поняв, о чём он думает, Мик посмеялся сам над собой. В его объятиях находилась красивая женщина в воздушном, дивно соблазнительном подобии платья, пахнущая цветами. Держать её — словно касаться рая. И для него этого довольно?
Возможно, ему действительно начинают нравиться хрустальные люстры, обои, украшенные розами, и вообще розовый цвет.
Так, в тишине, они долго любовались звёздами. Затем Софи нарушила молчание.
— Мик? — повернув голову, она посмотрела на него через плечо. — Вы думаете, Чарльз был прав? Что чтение чужих мыслей — это вторжение? Как… изнасилование.
— Изнасилование? — он покачал головой. — Это слишком сильно сказано.
— Но вы думаете, что моя способность читать чужие мысли является посягательством?
Мик убрал руки с её талии.
— Да, Софи, я так думаю, — он не собирался лгать ей.
Она не стала переубеждать его. Просто кивнула.
— Понятно.
Раздался свист закипевшего чайника, и они вернулись в комнату. Приготовив чай, Мик протянул Софи чашку и достал жестяную коробку с печеньем и апельсин.
— Боюсь, это всё, что у меня есть из еды, — разделив апельсин на дольки, он разложил его и печенье по двум тарелкам, и они сели за стол. Софи рассматривала содержимое своей тарелки, но к еде даже не притрагивалась.
— Я думал, вы голодны, — сказал Данбар.
Она подняла голову:
— Это страх, да?
— Страх? — повторил он, не понимая, о чём она говорит.
Она кивнула, и Мик увидел боль в её глазах.
— Я пугала Чарльза. Пугаю большинство мужчин. На самом деле… — замолчав, она едва заметно улыбнулась. — Странно говорить это такому человеку, как вы, но правда состоит в том, что даже вы боитесь меня.
