Кэтрин Харт - Зачарованные
— Надеюсь, он водонепроницаемый, как заверял меня племянник.
Мальчики с двух сторон взяли ее под руку и медленно повели к берегу. Там она села на зеленую траву и тяжело вздохнула:
— Спасибо, ребятки. Теперь я справлюсь сама.
Ей хотелось остаться одной, собраться с мыслями, оплакать свою потерю, осмотреться, постараться определить место и время. Место, полагала она, то же самое, в том же парке, у того же самого водопада. Теперь она убедилась, что это так и есть.
— Вы уверены? — спросила одна из девочек. — Мы можем побыть с вами, пока ребята сходят за помощью. Или, если хотите, мы проводим вас до сувенирного магазина.
— А там есть туалет?
— Да, есть, а рядом закусочный бар, — сказала вторая девочка. — Вам бы переодеться, все платье у вас вымокло. Можно купить футболку или что-нибудь в этом роде.
— У меня в рюкзаке есть джинсы и рубашка, если, конечно, они тоже не промокли.
Она перебирала липнущую к ногам мокрую ткань серого платья, подаренного ей миссис Гэлловей, того самого платья, от которого Серебряный Шип в жаркий день, когда она собирала ягоды, отрезал рукава. И тотчас на нее нахлынули свежие еще воспоминания, на глаза навернулись слезы. Насилу ей удалось их сдержать. Теперь не время предаваться горю, плакать и все такое… Вокруг люди, они начнут задавать вопросы, отвечать на которые она не готова.
Никки опять вздохнула и медленно встала с травы.
— Действительно, переодеться в сухое не помешало бы, — призналась она. — Я бы не возражала, если бы вы меня проводили туда. Меня все еще немного пошатывает.
— Вы не диабетик и не что-нибудь в этом роде, нет? — спросил высокий мальчик. — Я имею в виду головокружение и вообще… Мне кажется, вы нуждаетесь в медицинской помощи или вроде того.
— Нет. — Никки слегка покачала головой. — Ничего подобного, просто я… Я думаю, это из-за беременности. — Собравшись с силами, с помощью мальчиков, она потихоньку тронулась с места. — Я сегодня почти ничего не ела. Оттого, как видно, меня и шатает. Возьму в баре немного сока, чего-нибудь пожевать, и все будет прекрасно.
Когда они достигли сувенирного магазина с закусочным баром, Никки поблагодарила своих провожатых и хотела заплатить им за хлопоты. Но от денег они отказались.
— Просто отнесите это на счет наших добрых дел недели. Робби здесь в лагере «Орел-Скаут». Может, он получит за это ленточку, нашивку или что-нибудь такое еще в этом роде.
Никки кивнула:
— Надеюсь, он получит то, что заслужил. Да и все вы молодцы, такие милые, добрые дети. Наверняка ваши родители и учителя гордятся вами.
Она попрощалась с ними, вновь заверив их, что теперь справится сама. Если бы только она сама могла поверить в то, что говорит!
В туалете Никки сразу наткнулась на свое отражение в зеркале. Господи! Настоящая ведьма! Платье мокрое. Спутанные волосы, выбившись из пучка, космами топорщатся вокруг лица. Глаза опухли от слез, под ними темные круги. Щеки ввалились… Стойте-ка! Никки поморгала и вновь всмотрелась в себя. Нет, она не ошиблась. Щеки впали, очертив скулы, как в годы юности. Линия подбородка чистая и ровная. Да и ключицы проступили совершенно явственно! А талия!.. Талия-то совсем как у девушки!
Не будь душа ее столь омрачена горем, она бы порадовалась своему новому, столь изящному облику. Но покрасневшие глаза напоминали совсем о другом. Скорбь озерцами стояла в их фиолетовых глубинах. Руки ее непроизвольно потянулись к животу, будто удерживая там резвого и горячего игрока, как она его про себя называла. И она подумала, здесь ли еще их с Сильвером Торном беби. Наипервейшая вещь, которую следовало прояснить для восстановления душевного спокойствия.
Но было и другое, что требовало неотложных решений и действий. Никки быстро вытащила из рюкзака свои вещи, радуясь, что они остались сухими, и переоделась. Джинсы висели на ней самым ужасающим образом, да что там — просто спадали, так что пришлось подпоясать их кожаным ремешком от индейского платья. Трусики, хоть и влажные, она оставила на себе, а вот бюстгальтер слишком отяжелел от воды. К счастью, футболка достаточно просторна, а ткань ее плотна, так что не особенно бросалось в глаза отсутствие под ней другой одежды. Затем она как могла, расчесала волосы, вновь свернула их в пучок и приступила к обработке лица. Немного тонального крема, легкие тени на веках, помаду на губы — и она почувствовала себя гораздо лучше, теперь, во всяком случае, без опаски можно явиться современному миру.
Покинув туалет, Никки направилась к выходу из сувенирного магазинчика. Снаружи она увидела газетный киоск, подошла, и взгляд ее выхватил дату — 10 августа 1996 года. Никки облегченно перевела дыхание. Они справились! Она вернулась в свое собственное время, в тот самый день, в который, по ее расчетам, и должна была вернуться, проведя в прошлом столетии немногим более двух месяцев.
Затем взгляд ее уперся в витрину магазина, и дыхание вновь прервалось, на этот раз от ужаса. Ее портрет — черно-белая фотография — красовался посреди афиши, сообщающей всему свету ее имя. Наверху, крупными черными буквами значилось: «В РОЗЫСКЕ». Более мягкая надпись; внизу гласила:
Двадцать девять лет; учительница; рост пять футов, три дюйма; вес сто сорок фунтов; волосы темные, глаза фиолетовые. Пропала до или после 4 июня 1996 года. Автомобиль обнаружен припаркованным возле входа в парк-заповедник. Любую информацию просьба немедленно довести до сведения шерифа департамента.
Никки была потрясена до глубины души. По прибытии сюда ее так поглотили собственные трудности и горести, что она до сих пор не вспомнила о необходимости связаться с семьей. Ужас ситуации просто подавил ее. Значит, автомобиль ее нашли. Она уже два месяца в розыске. Ее родители, должно быть, сходят с ума! Но… но теперь они наверняка уже считают ее погибшей, похищенной или убитой каким-нибудь маньяком, который закопал ее в лесу или где-нибудь еще.
— Ох, Боже мой! — пробормотала она себе под нос. — Они должны знать, что я жива. Надо связаться с ними немедленно. Скорее добраться до дома!
Мысли путались, она бросилась к месту парковки, на бегу разыскивая ключи. Но на полпути остановилась. Ее машина! Ведь машину нашли… нашли и отогнали куда-нибудь! Плохо соображая, она все же пыталась вспомнить, где ее припарковала. Здесь? Да, под этим деревом с густой кроной. Она еще тогда подумала, что в тени машина к ее возвращению не так нагреется. Очевидно, не ей одной могла прийти в голову подобная мысль, ибо на том самом месте, где два месяца назад она оставила свою маленькую красную «тойоту», теперь стоял черный «олдсмобиль».
— Проклятье! Конечно, они ее уволокли! Нельзя было просто оставить на месте! Ну, вот где она теперь? Дома? Или еще где?
