Сэнди Хингстон - Как поцеловать героя
— Энтони, но я все время боюсь!
— Чего?
— Разбить фарфоровую посуду! Столкнуться с кем-нибудь! Всякий раз, когда ты помогаешь мне выйти из кареты, меня охватывает ужас — я боюсь раздавить тебя!
— Ну вот видишь? — с горечью сказал Уоллингфорд. — Ты презираешь меня точно так же, как мой отец. Он постоянно меня пилит: «Когда ты перестанешь быть щеголем и станешь мужчиной? Когда ты сможешь не только пируэты исполнять да галстуки завязывать?» И он не позволил мне быть солдатом. Когда я упрашивал его об этом, он сказал, что меня убьет первое же ядро.
— Однако пируэты ты исполняешь совсем неплохо.
— Ты, конечно же, права. Вот почему ты и должна быть при мне. Ты всегда знаешь, что сказать, что сделать. Ты преуспела там, где мне всегда очень хотелось быть на высоте — в стрельбе, езде верхом, охоте. Ты — львица.
— Ты бы сказал это моей матери, — грустно проговорила Николь. — По ее мнению, я совершенно безнадежна. И выйти за тебя я согласилась лишь для того, чтобы ее порадовать. Она никак не ожидала, что я буду так высоко котироваться на рынке невест. Это было так, словно сбылась заветная мечта, когда ты пригласил меня танцевать в первый раз. Я почувствовала себя… красивой. И грациозной. — При воспоминании об этом Николь улыбнулась.
— Я могу сделать так, что ты будешь чувствовать себя красивой и грациозной всю жизнь, — пообещал Уоллингфорд.
Николь снова улыбнулась:
— Дорогой Энтони! Я верю, что ты постараешься сделать все возможное. Но скажи мне честно — и это будет платой за то, что ты до смерти напугал меня сегодня. Ты любишь охотиться?
— Ну… Я не очень люблю стрелять из ружья.
— А ездить верхом?
— Я никогда не любил лошадей — эдакие громадины.
— Ты плаваешь? — Он покачал головой. — Любишь фехтование?
Энтони потупился:
— Ты видела, я несилен в этом.
Своими связанными руками Николь взяла его за руки.
— Энтони, ты можешь хотя бы приблизительно представить, чем мы будем заниматься вместе всю жизнь?
Он упрямо выставил вперед подбородок.
— Я намерен жениться на тебе, Николь, и воспитать сыновей — таких же сильных, крепких и здоровых, как ты. Они будут настоящими мужчинами, такими, каким мечтал быть я сам.
— Ты не можешь жениться на девушке только из-за ее красивой внешности!
— Почему же? Мужчины всегда так поступают.
— Ну и дураки. Жена должна разделять интересы мужа, любить то, что любит он. — Уоллингфорд хотел было возразить, но Николь энергично замотала головой: — Ты лучше скажи мне вот что. Если бы не твоя идея — дать жизнь целому выводку здоровых, крепких сыновей, кто из девушек мог бы тебя привлечь?
— Ну… — Он поднял на нее глаза. — Ты знаешь Сесилию Фарнуэдер?
Николь одобрительно кивнула:
— Очень симпатичная малыш… милая девушка. Всегда доброжелательна, ты не находишь? Одевается по последней моде. Великолепно танцует. И красива как картинка.
— О, — горячо воскликнул Уоллингфорд, — я думаю, что она красивейшее создание на земле! — И после паузы добавил: — После тебя.
— Я видела, как она смотрела на тебя сегодня в Вестминстере. Думаю, она любит тебя, Энтони. И наверняка не раздумывая выйдет за тебя замуж.
— Но она такая маленькая!
— Знаешь, — сморщила нос Николь, — жизнь полна неожиданностей. Что, если у нас с тобой будут одни дочери? Рослые, неуклюжие дочери?
— О Господи… Я как-то не подумал о дочерях… Сесилия может подарить мне славных дочерей. — Энтони просветлел, но затем снова нахмурился: — Но тут, однако, вопрос. А какие у нас будут сыновья?
— Я надеюсь, что они вырастут такими же добрыми и чудесными, как ты.
— Если я такой добрый и чудесный, то почему ты не хочешь выйти за меня замуж?
— Потому что я не люблю тебя, — ответила Николь. — И не верю, что ты любишь меня. Ты любишь тот образ, который сам придумал, а меня ты даже толком не знаешь.
— Но мы можем получше узнать друг друга! — в отчаянии воскликнул он. — И полюбить!
— Возможно, — согласилась Николь. — Но этого может и не произойти. Скорее всего мы убедимся, что совершенно не подходим друг другу. Как мои родители. У них нет ничего общего. Есть два одиночества, которые движутся сами по себе. Ах, Энтони! — Слезы блеснули в ее глазах. — У нас один шанс в жизни. Ты и в самом деле считаешь, что я — это то, чего ты хочешь?
— Ты… ты… Я… — Уоллингфорд не поднимал глаз; зато издал прерывистый вздох, похожий на рыдание: — Я никогда бы не причинил тебе боли, Николь. Ты должна мне верить.
— Я верю, — ответила она. — Именно поэтому ты сейчас развяжешь мне руки и ноги и позволишь уйти домой.
— Развязать тебя? Да, конечно. Я страшно сожалею. Я не знаю, о чем я думал. — Уоллингфорд занялся веревками и с большим трудом развязал их. Николь принялась энергично растирать затекшие запястья и щиколотки, чтобы восстановить кровообращение. Наконец Энтони посмотрел на нее: — Боже мой, должно быть, ты меня теперь ненавидишь.
— Вовсе нет, — заверила его Николь. — Вот если бы ты не развязал меня, тогда другое дело. А сейчас нет. Я думаю, редкий человек может прислушаться к своему сердцу вопреки тому, что говорит свет.
Он казался таким печальным и отчаявшимся, что Николь встала на колени, чтобы обнять его. Уоллингфорд прикоснулся губами к ее лбу.
— Сесилия примет меня? — поколебавшись, спросил он. — Ты в самом деле так думаешь?
— Я это знаю, — ответила Николь и поцеловала его в щеку.
— Нет прощения мужчине, способному погубить твою репутацию, — сказал Энтони в раздумье.
И в этот момент послышался страшный грохот. Можно было подумать, что началось землетрясение. Оба в ужасе прильнули друг к другу.
— Боже милосердный! — воскликнул Уоллингфорд. Николь закричала.
Последовала короткая пауза, затем раздался второй удар. Дверь распахнулась, слетела с петель и с грохотом упала на пол. Уоллингфорд отполз от нее и закрыл Николь. На пороге появились две мужские фигуры с пистолетами в руках. Николь мгновенно узнала их: это был ее брат Томми, а рядом с ним — лорд Брайан Бору собственной персоной.
Брайан бросился в комнату и приставил пистолет к голове Уоллингфорда.
— Я не трогал ее! — воскликнул организатор похищения. — Клянусь жизнью! — И поспешно убрал руки от Николь.
— Мерзкий лжец! — прорычал Брайан.
— Произошла ужасная ошибка! — выкрикнул Уоллингфорд.
— Да, это была ошибка, за которую ты сейчас заплатишь!
— Брайан! — громко и решительно позвала Николь. — Перестань паясничать! И ты, Томми! Спрячьте к черту свои железки! Нет никакой нужды применять силу! Энтони и я провели вечер, обмениваясь весьма полезными сведениями.
