Анна Грейси - Случайная свадьба
— Здесь чудесно. Все так добры, и дети довольны и при деле и... — Она понюхала розу и сделала пируэт. — Я вдруг почувствовала себя свободной... молодой и полной жизни.
— Ты и есть молодая и полная жизни... и такая прелестная, такая гибкая и абсолютно неотразимая.
Он поймал ее в объятия во время исполнения очередного пируэта и приподнял над землей. Они стали кружиться вместе. Мэдди, у которой перехватило дыхание, смеялась, прижимаясь к его груди.
Потом он неожиданно поставил ее на ноги, словно смутившись, и стал почти серьезным.
Он шагал по дорожке, отрешившись от действительности и вспоминая, как кокетливо кружилась и смеялась его мать, поддразнивая и соблазняя отца.
Это было в розарии, в Элверли. Сколько лет было тогда Нэшу? Восемь? Девять? Детям был запрещен доступ в розарий, но его крикетный шар перелетел через зеленую изгородь и он проник туда, отыскивая его. Он увидел, как среди розовых кустов прогуливались его родители. Испугавшись, что его поймают, он спрятался. И стал наблюдать.
Отец срезал розы и подавал их маме, которая медленно обрывала лепестки, бросала их на голову отца и смеялась, глядя, как он вытряхивает их из волос.
Отец обрывал с роз шипы, но, как видно, пропустил один. Мама оцарапала им руку, вскрикнула и с упреком протянула руку отцу. Нэш заметил тонкую красную царапину на ее ладони.
Отец взял руку и слизнул кровь. Потом он зарычал словно зверь, приподнял маму над землей, прижав к груди, — и понес в дом. Они смеялись, что-то тихо говорили друг другу, а следом за ними на полу оставалась дорожка из розовых лепестков.
Однако в тот же день чуть позднее в холле стояли мамины чемоданы, и родители кричали друг на друга — бледная, напряженная мама, говорившая что-то язвительное, и взбешенный, побагровевший отец с искаженной от гнева физиономией.
Нэш и Маркус наблюдали за происходящим, спрятавшись за перилами лестницы, где сидели тихо, словно мыши, понимая, что, если их застукают за подслушиванием, им не миновать порки. Нэшу хотелось что-то сделать, чтобы остановить родителей. Но Маркус сказал, что ничего не поможет. Когда мама приезжала домой, всегда происходило одно и то же. Она терпеть не могла деревню.
Но Нэш не стал его слушать. Он знал, как снова сделать маму счастливой, как сделать счастливыми их обоих и остановить эти ужасные крики. Воспользовавшись лестницей для слуг, он выбежал из дома в розарий и сорвал дюжину роз.
Он даже удалил все шипы, как это делал отец, чтобы мама не оцарапала пальцы. Его руки были в кровавых царапинах, но ему было все равно. Лишь бы мама не уезжала...
Он до сих пор помнил, как тяжело билось его маленькое сердечко, когда он стоял в коридоре, протягивая розы маме.
У него дрожали руки. А мама рассмеялась.
Отец выхватил цветы из его рук и вышвырнул его из комнаты с такой силой, что он пролетел половину коридора.
Почти сразу же после этого мама уехала в Лондон.
Отец задержался ровно настолько, чтобы жестоко выпороть Нэша за то, что вмешался в разговор родителей, и за то, что без спроса сорвал розы. Потом он выпорол Маркуса — за то, что не остановил Нэша: он был старшим и нес ответственность за поведение Нэша.
После этого отец следом за мамой уехал в Лондон. Он не мог жить без нее. Слуги, когда думали, что мальчики их не слышат, болтали между собой, что они слишком сильно любят друг друга.
В тот день Нэш узнал, что случается, когда слишком сильно любишь.
Став взрослым, он видел, как это разрушало жизнь людей: браки и семьи распадались из-за того, что называлось любовью, но на самом деле было страстью.
Розария в Элверли больше не существовало. Когда умерла мама, отец приказал выкорчевать из земли все розовые кусты и сжечь, арки сломать, а землю, где находился розарий, вспахать. И теперь там, где некогда цвели розы, расстилался гладкий зеленый газон.
Нэш искоса взглянул на прелестную молодую женщину, которая беззаботно, словно девочка, шла рядом, держа его под руку.
Он поклялся, что не позволит себе стать ревнивцем или собственником и мучиться от любви. У него будет брак, достойный цивилизованных людей, когда родители не причиняют друг другу боли, а детям не приходится беспомощно наблюдать за этим, дрожа от страха.
Их брак будет основан не на страсти, а на взаимопонимании и уважении.
Для этого требовался лишь самоконтроль.
Глава 20
В третий день пребывания в Фермин-Корте мирное существование Мэдди было нарушено прибытием еще трех гостей. Сначала прибыли граф Элверли и лорд Риптон, лошади которых мчались по подъездной аллее ноздря в ноздрю с такой скоростью, что казалось, будто они взлетят вверх по ступеням лестницы. Однако в последнюю секунду они остановились, и Люк заявил, что он победил, потому что опередил соперника на целый нос.
— Признаюсь, победа далась нелегко, — сказал он, бросая поводья груму. — Я и не думал, что графы умеют так держаться в седле.
— А я не знал, что бароны такие сумасшедшие, — холодным тоном парировал Маркус. Он взглянул на Гарри и Нэша, вышедших поприветствовать прибывших. — Он совсем обезумел.
Они оба кивнули.
— Да, но это касается только скачек, — заметил Гарри. — Они с Рейфом вечно подзадоривают друг друга. Но я удивлен, что ему удалось втянуть в это тебя.
Прищурившись, он окинул взглядом брата.
— Он такой же хороший наездник, как Рейф, — неохотно признался Люк.
— Я лучше, чем Рейф, — невозмутимо заявил Маркус.
Люк презрительно фыркнул.
— Ставлю пятьсот фунтов, что это не так.
— Вы видели Кровавого аббата? — вмешалась Мэдди, опасавшаяся, что этот чисто мужской разговор о лошадях никогда не закончится.
— Он приходил прошлой ночью, — сказал Люк, одним движением стряхивая с плеч плащ. — Мерзавец уничтожил остатки вашего огорода, а потом принялся стучать в окна, стонать и подвывать, о чем вы нам рассказывали. Должен признать, что это может нагнать ужас — имею в виду, на женщину с детьми.
— Да. Но вы поймали его?
Люк покачал головой:
— К сожалению, нет. Я набросился на него, нанес несколько ударов — по крайней мере глаз ему подбил наверняка, — но мы потеряли его в проклятом тумане. — Люк отдал шляпу и плащ Бронсону. — Туман был настолько густой, что на расстоянии нескольких шагов уже ничего не было видно. И негодяй исчез, помешав Маркусу снова выстрелить в него.
— Ты попал в него? — спросил брата Нэш.
— Думаю, что ранил в плечо, — сказал Маркус. — По крайней мере он вскрикнул и схватился за плечо.
— А нынче утром мы обнаружили кровь на тропинке и на створке ворот, — добавил Люк.
