Джулия Лэндон - Прекрасный незнакомец
— Я не могу вам объяснить, что я не такая, как Клодия. Я вообще не такая, как жители Лондона. Эти наряды, этот дом — это все не по мне. Мне следует быть дома, в Гленбейдене.
— Я тоже скучаю по нему, — вздохнул он, никак не отозвавшись на ее слова. — Но я не могу позволить вам вернуться в Шотландию…
— Я не прошу о возвращении, — безнадежно проговорила она.
— Тогда о чем же вы просите, Керри? Неужели вы не можете потерпеть еще полмесяца? Неужели это для вас так невыносимо? Вы живете в полном комфорте — чем я могу помочь вам еще?
Этот вопрос заставил ее замолчать — она и сама не знала, о чем просит. Чтобы ее отвезли назад на Маунт-стрит? Там все было почти так же, как в Кеттеринг-Хаусе, разве что там был Артур. Она любила его исступленно, но даже он не мог защищать ее от жизни ежеминутно — он был настолько же неотъемлемой частицей Лондона, насколько она была здесь посторонней. Так о чем же она просит?
— Не смотрите с таким отчаянием, хорошо? Теперь уже недолго осталось. — Он обнял ее и крепко поцеловал.
Керри ничего не могла поделать; она прижалась к нему, ей захотелось забраться внутрь него и спрятаться там от всего света. Несколько блаженных мгновений Керри казалось, что ей почти удалось это сделать, и она почувствовала безопасность и покой в его объятиях. Но когда вернулась Клодия, Артур отодвинулся от нее и затеял легкий разговор о званом ужине, который состоится завтра, о приглашенных гостях, о меню, о том, кто, где должен сидеть, учитывая при этом правила этикета. Казалось, он превосходно разбирался в нюансах, всех хитросплетениях, которые будут сопутствовать представлению Керри гостям. Они с Клодией говорили на другом языке, и Артур понимал этот язык, а Керри — нет.
На следующий день к вечеру волнение Керри разрослось до таких чудовищных размеров, что она даже испугалась, что может заболеть. Ей подробно рассказали о весе и общественном положении дюжины приглашенных гостей, чтобы она хорошенько осознала, как важны для нее эти люди. Но она ничего не осознала, она только почувствовала, как голова ее пошла кругом. Список гостей произвел на нее впечатление, и когда Бренда помогала ей одеваться в изысканный наряд, Керри пришла к выводу, что абсолютно не соответствует поставленной перед ней задаче. Хотя в школе ее учили светскому этикету, большая часть уроков давно стерлась из памяти.
— Что я там должна делать? — в отчаянии спросила она у горничной.
Бренда смутилась.
— Не знаю, мэм. Наверное, то же, что будет делать леди Кеттеринг.
Как будто Керри может быть такой красивой и образованной.
Когда Бренда закончила ее одевать, Керри посмотрелась в зеркало. Платье фиолетового цвета с зеленой отделкой было очень красиво, но двигалась она в нем скованно, нижние юбки казались с непривычки очень тяжелыми, непривычны были и туфли на каблуках. Бренда соорудила ей изысканную прическу, уложив ее черные волосы так, что локоны спускались ей на шею, обвивая серьги — их одолжила ей Клодия. Голубой бриллиант блистал, как звезда, над низким вырезом платья. Может, если она вообще весь вечер не будет раскрывать рот, никто и не поймет, что она мошенница?
О Господи, какой кошмар!
Через несколько минут в комнату вплыла Клодия, но резко остановилась, увидев Керри.
— Боже мой! Какая же вы красавица, Керри! Просто потрясающая! Господи, да Артур распустит хвост, как павлин, особенно если учесть, что он приведет с собой своего двоюродного брата, лорда Уэстфолла. Они очень дружны, вы же знаете.
Нет, она этого не знает. Она не знает даже, что у Артура вообще есть двоюродный брат.
— Сестра Джулиана Энн просто из себя выходит, так ей не терпится познакомиться с вами, — продолжала щебетать Клодия, обходя вокруг Керри и разглядывая ее со всех сторон. — Ей страшно хочется познакомиться с настоящей шотландкой.
— Зачем? — удивилась Керри. Клодия рассмеялась.
— Наверное, ей кажется, что это очень экзотично. Экзотично. — Керри не очень-то понимала, что означает это слово, но страх еще крепче сжал ее своими тисками.
— А ч-что мне говорить? — спросила она ослабевшим голосом.
— Что говорить? Ах, да что в голову придет. Не стоит об этом беспокоиться — скорее всего, у вас просто не будет возможности вообще что-то сказать, — весело отозвалась Клодия и очаровательно улыбнулась. — Многие из наших гостей обожают слушать самих себя. Вам нужно просто кивать и улыбаться в надлежащий момент.
Керри с трудом улыбнулась.
— О, я так рада! — чирикнула Клодия, хлопнув в ладоши. — Это будет просто замечательный вечер, вот увидите!
Да, вечер будет просто катастрофический.
Когда Керри вошла в Золотой салон следом за Клодией, там уже собралось много гостей. При виде такого множества людей, такой роскоши, сверкания драгоценностей, хрусталя руки у Керри задрожали. Граф Кеттеринг представил ей каждого гостя. Все было безнадежно — язык ее так заплетался, что она с тем же успехом могла говорить по-гэльски. И гостей она приветствовала весьма неуклюже — сначала приседала перед каждым из них, потом испугалась, что это неправильно, и вообще перестала приседать, а потом снова присела, когда Клодия резким шепотом сказала ей на ухо: «Реверанс!»
Артур, как всегда, был для нее надежной опорой, точно скала. Он первым из всех собравшихся поздоровался с ней и познакомил ее со своим кузеном, а потом постоянно держался неподалеку. Он, кажется, не замечал, как она чудовищно неловка, и она очень радовалась, когда он отвечал на вопросы, адресованные ей, — например, когда лорд Фарлейн спросил, сколько времени намеревается она пробыть в Лондоне.
— А, вы, наверное, интересуетесь, не сможет ли миссис Маккиннон присутствовать на вашем театральном дебюте? — быстро вмешался в разговор Артур.
Лорд Фарлейн вспыхнул.
— Такая мысль действительно мелькнула у меня в голове. И он принялся подробно объяснять, с какими трудностями встретился, готовясь к исполнению роли в какой-то пьесе, которая будет идти в театре «Друри-Лейн» в течение двух недель. Он простер свои объяснения до того, что, несмотря на все более хмурый вид Артура, прямо тут же продекламировал Керри несколько строк из пьесы, которые казались ему наиболее проникновенными.
За ужином она, слава Богу, сидела прямо напротив Артура, но также и напротив наблюдательной леди Притчетт. Артур, конечно, был, как всегда, очень обаятелен; Керри восхищалась легкостью, с какой он забавлял сидящих рядом с ним бессмысленной болтовней — он ловко поворачивал разговор так, что любой его собеседник, не замечая этого, начинал говорить о самом себе, вместо того чтобы задавать Керри опасные вопросы. Во время трапезы Артур смеялся над забавными и остроумными замечаниями соседей по столу, делал щедрые комплименты хозяину и хозяйке дома и очаровал всех дам своими легкими шутками. Он часто ловил взгляд Керри и улыбался, успокаивая ее. Ясно было, что на подобных приемах он чувствует себя как рыба в воде.
