Элейн Барбьери - Ради любви
Все кончено.
— Я хочу встать.
— Джиллиан, послушай…
— Моя сестра одна. Я должна быть с ней, — твердо проговорила она.
— Твоя сестра не маленький ребенок, в конце концов! Пока ты будешь обращаться с ней как с маленькой девочкой, она ею и останется! Пусть она, наконец, отвечает сама за себя!
— Что ты вообще знаешь об этом? Она моя сестра, а не твоя!
У Дерека на скулах заиграли желваки.
— Она может быть твоей сестрой, но следующие четыре года она принадлежит мне! Так же, как и ты, между прочим!
Джиллиан тяжело задышала.
— О да, покупка оформлена должным образом, и цена заплачена более чем достаточная, если верить тому, что сказал мистер Хиггинс как раз перед твоим приходом! — Джиллиан замолчала на секунду и со страстью закончила: — Не значит ли это, что с настоящего момента я должна обращаться к тебе со словом «хозяин»?
— Возможно, — напрягся Дерек.
— Этого не будет никогда!
— Ты уверена?
Джиллиан выдержала взгляд Дерека и язвительно поинтересовалась:
— Ты заплатил непомерную цену за двух невольниц. Что, собственно говоря, ты намерен получить за эти деньги?
У Дерека дернулась щека. Джиллиан поняла, что он кипит от гнева.
— Отлично, мадам! — взорвался капитан. — С меня хватит! Пора внести ясность! — Дерек схватил Джиллиан за плечи и с силой прижал к койке. — Я перекупил твой колониальный контракт только потому, что не смог забыть возникшую между нами близость. Ты вольна, думать что угодно, но не можешь не согласиться, что лучше быть связанной обязательствами со мной, чем с Чарльзом Хиггинсом! — взгляд Дерека стал жестким. — Как бы ты ко всему этому ни относилась, могу сказать, что возле заведения Хиггинса уже выстраивалась очередь из возможных покупателей твоих услуг.
Джиллиан содрогнулась от омерзения.
— В самом деле? — пробормотала она.
— Да, в самом деле! Но теперь это не имеет значения! Ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать все четыре года. А твои обязанности будут весьма необременительными. У тебя уже есть опыт в этом отношении. Жить ты будешь у меня, и спать будешь в моей постели. Твоя сестра пойдет работать. Я разрешу вам видеться друг с другом настолько часто, насколько сочту необходимым.
— Негодяй…
Дерек на миг запнулся, голос его стал тише, наполнился откровенной угрозой:
— Возможно, я и негодяй. Но с этого момента я запрещаю тебе называть меня этим словом.
— О да, простите, я запамятовала. Вы, конечно, хотите слышать от меня слово «хозяин»? Оно как-то лучше ласкает слух, верно?
Наступила долгая напряженная тишина.
— Джиллиан… — с болью в голосе выговорил, наконец, Дерек.
Эта неожиданная мягкость застала Джиллиан врасплох, так же как и неприкрытая мука в его глазах.
— Послушай, Джиллиан. Гнев не принесет пользы ни тебе, ни мне. Я прошу тебя на какое-то время усмирить его, чтобы ты могла запомнить то, что я сейчас скажу. Разные обстоятельства осложняли наши отношения, но когда мы были вместе… нам было хорошо, больше, чем хорошо. В моих объятиях ты была так нежна, Джиллиан, так нежна, что забыть об этом невозможно. Все, о чем я прошу сейчас, не больше того, что ты по доброй воле уже дала мне. — Дерек замолчал и нежно поцеловал ее. Она почувствовала, с какой неохотой он прервал поцелуй, чтобы продолжить еще более мягко: — Ты мне нужна, Джиллиан. Ты так мне нужна, что я готов на все. Да, я заплатил сумасшедшие деньги, и теперь ты моя. Что бы ты ни чувствовала, я тебя не отпущу. Но обещаю, что между нами все снова будет хорошо… так же, как раньше. Я обещаю, что наши ночи будут таким же чудом, каким были. И еще я обещаю, что, если наши чувства изменятся, ты никогда не пожалеешь о времени, проведенном со мной.
Джиллиан тихо спросила:
— А если наши чувства изменятся, то ты продашь мой колониальный контракт обратно мистеру Хиггинсу?
Дерек резко отпрянул.
— Нет, черт возьми! Ты разве не слушала, что я тебе сейчас говорил? Когда между, нами уже не будет прежней страсти, ты освободишься от близости со мной.
Джиллиан глубоко вздохнула, стремясь привести в порядок мысли. Потом посмотрела Дереку в глаза и прошептала:
— Ну, а если я скажу тебе, что я хочу освободиться от этой близости прямо сейчас?
Дерек, не мигая, смотрел ей в лицо. Его проникновенный голос слегка дрожал от сдерживаемой страсти, которая эхом отзывалась в ее сердце.
— Я знаю, что ты лжешь.
И он снова поцеловал ее. Поцелуй все не кончался, и Джиллиан поняла, что ложь с позором отступила.
— Не плачь, Одри.
Кристофер ласково обнял девушку. Они стояли в хорошо знакомой им обоим маленькой каюте. В том месте на его шее, куда она уткнулась лицом, было мокро от слез. Он чувствовал, что она вся дрожит, и крепче прижал девушку к себе. Прекрасная Одри, ребенок… Ребенок, которому нужна помощь…
— Одри…
Она порывисто отпрянула и взглянула ему в лицо. Кристофера вдруг потрясло внезапное озарение. Следы перенесенной болезни за то время, что они не виделись, полностью исчезли. Одри снова была точной копией Джиллиан — те же мерцающие белокурые волосы, те же прозрачные голубые глаза, безупречная кожа…
Кристофер сглотнул. Было так легко поверить, что в объятиях он сейчас держит Джиллиан… что это губы Джиллиан почти касаются его губ…
Он решительно отогнал непрошеные и опасные мысли. Начать с того, что Одри не Джиллиан. Она милый ребенок и во многом зависит от него. Эта зависимость не приводила его в восторг, но игнорировать ее он не мог. Как не мог не замечать ужаса в дрожащем голоске:
— Кристофер, что же мы теперь будем делать? — Знакомое чувство крушения всех надежд обдало холодом его душу.
— Единственное, что мы можем сделать, так это ждать, Одри. Ждать, что приготовил для нас капитан.
— Но Джиллиан…
Кристофер бессильно уронил руки. Глядя ей в глаза, он хрипло проговорил:
— Это моя ошибка, это я во всем виноват.
— О чем ты говоришь? — Девушка непонимающе посмотрела на него.
— Одри, выслушай меня… — Кристофер глубоко вздохнул. — Это я посоветовал Джиллиан отдаться капитану. — И, не обращая внимания на отчаянный вскрик девушки, он договорил едва слышным шепотом: — Я сказал ей, что есть только один способ спасти тебя. Я сказал ей это, потому что так оно и было, но мне и в голову никогда не приходило, да что там говорить, и в самом страшном сне я никогда…
Глаза Одри наполнились слезами.
— Кристофер, пожалуйста… Не вини себя. Я хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.
— Ты не можешь этого понять, Одри, — покачал головой Кристофер.
— Нет, я понимаю, — горячо возразила Одри. Она подняла руку и ласково погладила его по щеке. Он столько раз утешал ее; а теперь пришел и ее черед. — Я понимаю, Кристофер. Поверь, я очень хорошо понимаю. — Голос Одри упал до шепота: — Ведь я тоже очень люблю ее. — Значит, Одри все знала…
