Кэндис Кэмп - Семейные реликвии
Эймос старался как можно дольше пробыть во дворе, намного дольше, чем требовалось Джульетте, чтобы переодеться в ночную рубашку. Но он знал, что это время нужно ему куда больше, чем ей. Ему с огромным трудом удавалось успокоить возбуждение, вновь и вновь вспыхивающее от каждой мысли о Джульетте, о том, как она раздевается у него в комнате наверху, о том, что она ждет его.
Но, в конце концов, он собрался с духом и вошел в дом, направившись сразу же наверх, в свою спальню. Дверь была отворена и Эймос помедлил перед самым входом, глядя на Джульетту. Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, с распущенными по-девчоночьи волосами. Тусклый свет керосиновой лампы падал на ее лицо и выделял белые полоски в ее золотисто-рыжих волосах, отчего казалось, что Они светятся в темноте. Услышав его шаги, она повернулась к нему. Глаза Джульетты оставались в тени, но губы улыбались приветливо.
— Привет, Эймос, — слегка дрогнувшим голосом произнесла Джульетта.
У Эймоса все замерло и напряглось в груди и он не мог вымолвить ни слова. Сейчас он так сильно хотел ее, что сам не мог понять, как он еще держится. Он хотел дотронуться до ее теплой и мягкой кожи, запустить пальцы в эти пышные волосы, прижать ее к себе и целовать, целовать бесконечно. Эймос испугался охватившего его порыва страсти.
Он приблизился к Джульетте, стараясь утихомирить клокочущие в нем чувства.
— Джульетта, — он еле слышно прошептал это имя. — Пришло время ложиться спать.
Эти обычные слова зазвенели сейчас особенным смыслом.
Джульетта согласно кивнула головой, не сводя с него глаз, которые светились сейчас так необычно, что это поразило Эймоса до глубины души. Он чувствовал, что не сможет жить дальше, если не возьмет ее сейчас. Эймос коснулся лица Джульетты. Его пальцы скользнули по ее щеке, едва дотрагиваясь до кожи, а глаза следили за их движением. Его собственная кожа казалась совсем коричневой рядом с кожей Джульетты, а затвердевшие от работы руки выглядели грубыми на фоне ее утонченных и нежных линий. Джульетта заглянула ему в глаза и увидела в них горячее желание. Оно ощущалось и в жарком прикосновении его руки, и в легкой дрожи, пробегавшей по ней. Где-то в глубине поднялась и разлилась по всему телу Джульетты волна ответного чувства.
— Как ты прекрасна, — тихо произнес Эймос. — Такая изящная и прелестная. Я боюсь сделать тебе больно.
— Сделать мне больно? — удивленно повторила она, затем улыбнулась. — Нет. Как ты можешь сделать мне больно?
— Не нарочно. Незаметно для себя. Я ведь такой неуклюжий. — Он вовсе не собирался открывать ей свои опасения, но странным образом не мог остановить сбивчивые объяснения. — Ты такая хрупкая, мне просто страшно… — Его рука скользнула по ее щеке, изгибу шеи и он медленно, раздвинув пальцы провел ладонью по ее плечу вниз и снова вверх. Эймос опять следил за движением своей руки, зачарованно разглядывая белую нежную кожу, по которой скользили кончики его пальцев.
— Что тебе страшно? — едва слышно спросила Джульетта. От его нежного поглаживания ей стало так приятно, что она затаила дыхание и отчетливо слышала, как гулко билось сердце в груди. Тело ее трепетало под рукой Эймоса и Джульетта подумала, что он видит след от своей руки, настолько отчетливо было это ощущение.
— Что я могу сломать тебя. Оставить на тебе синяки. Напугать тебя. Пробудить в тебе отвращение ко мне.
— Эймос! Нет, какое отвращение? Это просто невозможно, — Джульетта едва не выпалила, что любит его, но вовремя спохватилась. Она знала, что Эймос не захочет услышать это. Он может хотеть ее, может быть нежным, но это не означало, что он любит ее… или что он хочет принять на себя ответственность, узнав о ее любви. Он просто привык к ней, ему так нужна хозяйка; она понравилась ему, поэтому захотел близости с ней. Но этого было мало, Эймос взял ее в жены из-за приличия, из-за удобства.
— Нет? — его губы тронула лукавая усмешка. — Я помню времена, когда ты думала иначе.
Джульетта с беспокойством взглянула на него, но заметила, что он поддразнивает ее.
— О, Эймос! Перестань! Это нечестно; ты знаешь, какой у меня характер.
— Я знаю! Я видел, как ты набросилась тогда на гремучую змею, помнишь?
Джульетта рассмеялась.
— Иногда я не выдерживаю и взрываюсь, но ты должен признать, что от тебя можно легко взорваться.
— У тебя были на то причины.
— Но я никогда не чувствовала к тебе отвращения, даже когда злилась на тебя. Я знаю, что ты хороший человек. Ты мне нравишься. Я тебя обожаю.
— Я знаю, — Эймос кивнул и его глаза стали вновь серьезными. — Вот почему я и не хочу ничем нарушить это. Когда я рядом с тобой, то чувствую, черт побери, как будто я — огромный, неповоротливый бык, а ты подобна… — Он сделал непонятное движение руками, обводя ее руками, и боясь при этом дотронуться. Затем Эймос вздохнул и отступил на шаг. — Я даже не знаю. Нечто прекрасное и потустороннее. В тебе нет ничего темного, как во мне. Я хочу тебя. — На этих словах голос Эймоса задрожал и он отвернулся в сторону. — Я так сильно хочу тебя. Но я боюсь обидеть тебя, боюсь сказать или сделать что-нибудь не так.
Джульетта взяла его руки и приложила их к своему подбородку.
— Не бойся этого. Доверься мне. — Джульетта наслаждалась прикосновением к грубой коже его ладоней, ей нравился его запах; она чувствовала внезапное дикое желание лизнуть его кожу языком и узнать ее вкус. — Я не такая хрупкая, как тебе кажется. Не понимаю вообще, почему ты так считаешь, если давно мог заметить, как каждый день мне приходилось справляться с тяжелой работой по дому.
— Тебе не нужно убеждать меня, что ты сильная. Я знаю это. По крайней мере, внутри — ты сильная. — Он взял ее за руку и обхватил пальцами ее запястье. Рука Эймоса была тяжелая; два его пальца, обхватившие тонкое запястье руки Джульетты, своей загорелой кожей резко отличались от ее нежной белой руки. — Но когда я смотрю на тебя… и на себя, мне кажется, что я могу легко причинить тебе боль.
— Да, легко, — Джульетта посмотрела ясным и доверчивым взглядом. — Но я знаю, что ты не сделаешь мне больно. Ты — добрый, Эймос. Ласковый и нежный, да, да. Как бы ты не пытался скрывать это. Возможно, у тебя не слишком богатый опыт общения с женщинами. Ну и что, и у меня нет такого опыта. Мы будем учиться вместе. — Она подняла руку, которую все еще удерживал Эймос, и мягко прикоснулась губами к тыльной стороне его ладони.
Это движение едва не вывело Эймоса из равновесия. Его потряс неожиданно сильный прилив желания, так что он чуть не застонал.
— Джульетта… — пробормотал Эймос. Он взял ее за плечи, стиснул руками, приподнял ее на цыпочки и наклонился над Джульеттой. Она подняла лицо вверх, широко раскрыв глаза и с ожиданием смотрела, как лицо Эймоса приближалось к ней. Глаза Джульетты превратились в огромные, бездонные озера синевы, они притягивали и околдовывали Эймоса, лишая его рассудка. Он уже ничего не соображал — его заполняли одни чувства. Сейчас для него исчезло все, кроме сказочной белизны ее кожи, зовущей нежности ее губ и бушующего огнем желания, готового вырваться из него, подобно смерчу. И Эймос поцеловал ее.
