Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
На самом деле все это уже не важно.
Если ей суждено выйти за Томаса, то будет свадьба в это воскресенье или в какое-то другое – через несколько месяцев, к примеру, – теперь не имеет никакого значения. Ее даже не волновал неминуемый скандал. Должен, наверное, волновать. Ей бы прийти в ужас, ходить взад-вперед по комнате или истерично рыдать. Но ей было все равно.
Она совершает ошибку.
Геро вздохнула и уронила серьгу на стол рядом с чашкой. Она не могла отделаться от мысли, что совершает страшную, непоправимую ошибку.
– Вот ты где, – раздался из дверей голос Фебы. – А куда поехала кузина Батильда? Не могу ее найти.
– Прости, милая, – сказала Геро, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Она отправилась поговорить с Максимусом.
Феба охнула и опустилась в кресло напротив дивана, на котором сидела Геро.
Плечи у Фебы понуро опустились. Геро закусила губу.
– Максимус с тобой говорил?
Феба кивнула, глядя в пол.
– Мне очень жаль.
– Все хорошо. – Феба выпрямилась. – Эти балы и все такое… Это было бы очень утомительно, правда?
– Да, это так, – мягко ответила Геро.
– Просто… – Феба сморщила нос. – Я бы хотела хоть раз потанцевать с джентльменом, который не является мне родственником. Хоть один разок.
У Геро защипало глаза от слез.
– Я понимаю – это для моего же блага. – Феба вздохнула и робко спросила: – Кузина Батильда поехала к Максимусу, чтобы поговорить о твоей свадьбе?
Геро стало еще хуже. Они ничего не рассказывали Фебе, но сестра не могла не заметить, что в доме в последние дни творится что-то неладное.
– Ты ведь знаешь, что Максимус заявил, будто я должна выйти замуж в это воскресенье?
– Один из слуг что-то такое подслушал и сказал мне. – Феба опустила глаза. – Я-то думала, что Мэндевилл тебе больше не нравится.
– Все довольно запутанно.
– Но ведь он тебя ударил? – Феба с беспокойством посмотрела на сестру. – У тебя поэтому на щеке синяк?
– Да. – Геро перекривилась, дотронувшись до щеки, которая постепенно приобретала фиолетовый цвет. – Но он прислал свои извинения. – Она указала на вазу с розами.
– А, так вот они откуда.
– Да.
– Пышный букет. Он наверняка чувствует себя виноватым. Он должен так себя чувствовать. Я считаю, что тебе не следует выходить за него, раз он тебя ударил. А что думает Максимус?
– Все не так просто. – Геро вздохнула. Взяла со стола бриллиантовую сережку и повертела в пальцах. – Максимус считает, что для меня этот брак – самое лучшее.
– Не понимаю, как это.
– Мэндевилл поступил так в приступе гнева… Я совершила поступок, который его разозлил. Обычно он очень выдержанный человек. Максимус знает это, знает, что он будет для меня солидным, надежным мужем.
Феба скорчила рожицу:
– Надежный. Солидный.
Достоинства Томаса, перечисленные Фебой, показались Геро не такими уж безукоризненными. Тем не менее она согласно кивнула:
– Да.
– Как-то скучно выходить замуж лишь из-за этого.
– Брак вообще не сулит веселья. – Геро закусила губу.
– Почему? – спросила Феба. – Почему брак не может быть интересным… быть похожим на приключение? Я уверена, если ты не будешь спешить, то сможешь найти человека, при виде которого у тебя затрепещет сердце.
Затрепещет сердце. Именно это Геро сразу почувствовала, когда увидела Гриффина. Но он совершенно ей не подходит. А Феба еще слишком юна, чтобы это понять.
Геро уставилась на сережку.
Феба наклонилась к ней.
– Это та сережка, которую ты потеряла на балу в честь твоей помолвки?
– Да. – Геро сжала сережку в ладони.
– Ты ее нашла? Как замечательно! Когда находишь потерянную сережку, это почти так же, как получить совсем новое украшение. Я всегда так думала.
– И часто ты теряешь сережки? – удивилась Геро.
– Боюсь, что да. Они просто…
– Твой брат упрям как осел! – громко объявила кузина Батильда, входя в гостиную. А Миньон при этом залаяла, словно хотела придать словам хозяйки большей убедительности.
– Он не захотел перенести день свадьбы? – спросила Геро.
– Не только не пожелал перенести дату, но он даже не стал обсуждать это. – Кузина Батильда тяжело опустилась на диван рядом с Геро, заслужив ворчание от Миньон. – А потом он осмелился заявить мне, что у него дела и наш разговор окончен! Ты можешь такое себе представить? Откуда у него подобная неучтивость? Не представляю! Ваша матушка была образцом вежливости, мои дорогие, настоящая леди, хотя и не обладала титулом. А я никогда не внушала ему, что подобное поведение по отношению к старшим допустимо.
Волнуясь, кузина Батильда без конца поправляла юбки, чем досадила Миньон. Спаниелька поднялась с ее колен и осторожно переступила лапками на колени Геро, где и устроилась с тяжелым вздохом.
Геро погладила шелковые ушки Миньон.
– Не хотите ли выпить чаю, кузина?
– Да, чай – это то, что мне необходимо, – согласилась кузина Батильда. – Но чайник наверняка остыл. Феба, будь добра, попроси кого-нибудь принести горячий.
– Да, кузина Батильда. – Феба послушно встала.
– Как ты думаешь, ей что-то известно? – спросила Батильда, когда Феба вышла.
– Вероятно, все, – вздохнула Геро. – Слуги подслушивали и теперь сплетничают.
– Ох уж мне эти сплетни! – возмутилась кузина Батильда. Вернулась Феба, и Батильда как ни в чем не бывало посмотрела на нее. – Спасибо, моя дорогая. Я рада, что сумела по крайней мере привить вам, девочкам, хорошие манеры.
– Не думаю, что кто-нибудь в силах заставить Максимуса сделать то, чего он не хочет, и хорошие манеры здесь ни при чем, – весело заметила Феба. – Он – герцог. Даже трудно представить его кем-то еще, но он ведь был когда-то ребенком, перемазанным кашей. – Она неуверенно сдвинула брови. – А может, не был?
– Был, конечно! – сказала Батильда. – Он был прелестным ребенком, но уж очень серьезным, даже когда еще не умел ходить. Ваша мама, бывало, смеялась, глядя на его серьезное лицо.
– Да? – оживилась Феба. Она всегда была рада поговорить о своих родителях, которых лишилась совсем маленькой и помнить их не могла.
– О да, – сказала кузина Батильда, – хотя твой отец бранил ее за это. Он считал, что такая серьезность у мальчика – залог того, что он станет настоящим герцогом, когда вырастет. И оказался прав – Максимус идеальный герцог, даже если и упрям как осел.
Горничные принесли поднос с горячим чаем и унесли остывший чайник. Геро поблагодарила их, они присели в книксене и тихо вышли.
