Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
– Ты хочешь сказать – с леди Геро. – У матери вырвался смешок, и она сердито посмотрела на сына. – Мы теперь не можем даже произнести ее имени?
– Томасу это было бы тяжело, – криво усмехнулся он.
– Но он не…
– Они поженятся в воскресенье.
Он отнял от нее руки, пересек комнату, чтобы налить себе бренди.
– Но я думала…
– Что на ней женюсь я? – спросил он, стоя к матери спиной. – Как видишь – нет.
– Почему?
Он пожал плечами:
– Какое это имеет значение? В любом случае Томас отомстит мне за то, что я обольстил Энн.
– Не говори глупостей. – Она махнула рукой. – Я никогда этому не верила.
Он с удивлением обернулся:
– Не верила? А все верили.
– Я твоя мать, Гриффин. – Она уперлась руками в бока. – Так что я знаю точно.
– Ох, mater, я так тебя люблю. – Он усмехнулся и глотнул бренди, поморщившись, когда напиток обжег ему горло.
– Никто больше не верит этим старым сплетням.
– Томас верит.
– Что? – Мать уставилась на него.
Он кивнул и еще выпил. Во второй раз бренди уже приятно обволакивал глотку. Неужели он становится горьким пьяницей?
– Но этого не может быть! – возмутилась она.
– Он сам так сказал, – заверил ее Гриффин. – Слышал это из уст Энн, когда она умирала.
– Девушка никогда не отличалась умом, упокой, господи, ее душу, – пробормотала мать. – Ты заявил ему категорически, что не делал этого?
– Да, а он столь же категорически мне не поверил. Возможно, из-за того, что произошло у нас с леди Геро.
– Но это совсем другое дело, – сказала мать.
– Разве? Для Томаса это одно и то же.
– Энн была его женой, а леди Геро всего лишь помолвлена с ним. К тому же… – Она не договорила и сжала губы.
Гриффин с подозрением на нее посмотрел.
– К тому же – что?
Она отмахнулась от него.
– Это не мой секрет.
– Mater…
– Не рычи на меня. – Она пристально посмотрела прямо ему в глаза, потом отвернулась. – Иногда Томас ведет себя глупо.
– Расскажи.
– Тебя это не касается, Гриффин.
– Если это имеет отношение к Геро, то касается. Я люблю ее.
Материнское лицо мгновенно смягчилось.
– Ты ее любишь?
– Да, к несчастью, люблю, – сказал он. – А теперь рассказывай.
– Дело в том, что Томас в прошлом году связался с одной довольно сомнительной дамой, некой миссис Тейт. Он пытался скрыть это от меня, конечно, но я все поняла. Он не отводил от нее глаз и на балах, и в других местах.
– У Томаса любовница? Черт возьми, я это знал! Он бегал за ней, когда мы были в Театре Харта.
– Думаю, она для него больше, чем любовница, хотя он, вероятно, сам об этом не догадывается, – произнесла мать.
Гриффин чувствовал, что закипает. Как смеет Томас жениться на Геро, когда у него уже есть любовница?
– Он с ней порвал?
– В этом-то все и дело, – ответила мать. – Я думала, что порвал, когда он сделал предложение леди Геро, но сейчас мне кажется, он снова видится с миссис Тейт.
– Чтобы отомстить Геро, – прохрипел Гриффин.
– Не думаю. Мне кажется, у него глубокие чувства к этой женщине. – Мать печально покачала головой. – Я очень люблю Томаса – он мой первенец, но он порой бывает таким непробиваемым. Он должен отпустить леди Геро.
Гриффин допил остаток бренди из бокала.
– Но, боюсь, что для меня это уже не важно.
– Ты о чем?
– Геро меня не любит. – Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась. – Она не выйдет за меня.
Мать сердито сдвинула брови:
– Может, она и не хочет выходить за тебя, но я ни на минуту не сомневаюсь, что она тебя любит. Такая женщина, как леди Геро, не пустит в свою постель мужчину вне брака, если не влюблена в него.
Гриффин уставился в бокал, не в силах встретиться глазами с матерью. Слова застряли в глотке.
– Если она и любит меня, то весьма ловко это скрывает.
– Если бы только у нас было больше времени, – воскликнула мать. – Я уверена, что она одумается, если Томас повременит со свадьбой.
– Это Уэйкфилд торопит со свадьбой. – Гриффин удрученно покачал головой. – Но в любом случае я совсем не уверен, что она передумает. Мне необходимо закончить здесь кое-какие дела, а затем я уезжаю в Ланкашир.
– Но ты не можешь уехать! Как же ты не понимаешь? Если ты дашь ей время…
– Я не могу остаться и смотреть на то, как она выходит за Томаса! – прорычал он, не скрывая прорвавшуюся боль. В глазах матери читалось сочувствие, и он поспешно отвернулся. – Я просто не могу.
– Гриффин…
– Нет. – Он резко взмахнул рукой. – Послушай меня. Я закончу свои дела и перееду на север. Там я буду жить постоянно и заниматься делами либо сам, либо мои посредники будут действовать от моего имени в Лондоне. Но я не вернусь.
Мать молча смотрела на него со слезами на глазах. Он видел ее слезы и не мог этого вынести.
– Геро не любит меня. Я должен смириться с этим и жить дальше. – Подхватив графин и бокал, Гриффин решительным шагом направился к двери. Задержавшись, он произнес: – Прости.
Он ушел наверх, в свои комнаты. Если повезет, через час он напьется и перестанет что-либо чувствовать.
Глава 17
В ту ночь королева удалилась в свои покои с тяжелым сердцем. Женихи правы: она должна принять решение и выбрать самого лучшего из них, но эта мысль наполнила ее печалью. Она вышла на балкон и увидела, что маленькая коричневая птичка уже сидит на перилах.
Королева Черновласка взяла ее в руки и обнаружила у нее на шее шнурок с крошечным зеркальцем. Королева отвязала зеркальце и поднесла его к лицу. И, конечно, увидела собственное отражение.
Тогда она поняла смысл этого подношения: сердце ее королевства она сама… Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами»
Геро рассеянно теребила в пальцах бриллиантовую серьгу. День клонился к вечеру, и она удалилась в гостиную с чашкой чая. Чай остывал на низком столике перед ней. Комната благоухала розами – букет стоял в огромной вазе в углу. Цветы были бледно-розового, ее любимого оттенка, но она на них не смотрела.
Кузина Батильда громко повозмущалась по поводу требования Максимуса свадьбы в воскресенье и отправилась к нему, чтобы урезонить. Но Геро не питала надежды на то, что даже кузине Батильде удастся убедить Максимуса отложить свадьбу. Если уж Максимус что-то решал, то стоял на своем как гранитная глыба.
На самом деле все это уже не важно.
