Ли Бристол - Серебристые сумерки
Именно это Дакота и попытался объяснить своему боссу, но тот в ответ только сунул в карман Дакоте пятьсот долларов и приказал немедленно приступать. А Дакота привык отрабатывать свое жалованье.
Из головы не выходили слова Коулмана, сказанные сегодня днем. Пожалуй, Коулман прав, Дакота и сам подозревал нечто похожее, однако не желал признаваться себе в этом. Времена меняются, меняются люди, сейчас уже все не так просто. Дакота родился слишком поздно: охотники-одиночки уже не в чести. Что ж, это будет его последнее задание.
Но за пятьсот долларов наличными стоило рискнуть еще разок. Этой ночью Коулман с ковбоями ночевать не станет: зачем ему это, когда к его услугам такая красотка, как мисс Анна? А никто иной уж точно не заметит его отсутствия. Сегодня на воздух взлетят две последние буровые вышки, и он смоется отсюда. И тогда уже не будет иметь значения, если кто-то вспомнит, что во время взрыва его койка пустовала. Умение вовремя смыться, несомненно, принадлежало к числу его талантов, поэтому Дакоту ни разу не поймали.
Он сумеет ускользнуть еще разок, а потом стоит серьезно подумать о будущем.
Дакота размотал всего половину бикфордова шнура, когда услышал шаги за спиной и чей-то голос спокойно произнес:
– Не двигайся, парень.
Дакота обернулся.
Он увидел блеск направленного на него дула, удивленное лицо Большого Джима…
– Ты?!
Но револьвер Дакоты уже выскользнул из кобуры, палец нажал на спусковой крючок… У Большого Джима не было никаких шансов. Оглушительный выстрел опрокинул на спину его грузное тело, а Дакота успел подумать: “Не зря у меня было дурное предчувствие”.
Джош увидел коня Дакоты и понял, что его подозрения верны. Привязав лошадь к дереву, Джош бесшумно двинулся через поле, держа оружие наготове и стараясь не попадать в пятна лунного света. Однако к месту трагедии он добрался слишком поздно.
Джош видел, как упал Большой Джим, и тут же выстрелил сам. Дакота стоял в тени, его только на долю секунды осветила вспышка выстрела, и Джош не мог с уверенностью сказать, попал он или промахнулся. Он покинул укрытие и рванулся вперед, ему почудилось какое-то движение, но оно было таким быстрым и неуловимым, что Джош не смог прицелиться.
Дакоты нигде не было видно. Звуки выстрелов разбудили спящих. Их крики и шум приближающихся шагов мешали определить, в каком направлении скрылся Дакота. Джош рванулся назад к лошади, надеясь все же напасть на след, но остановился. А вдруг Большой Джим жив?
Его тело лежало там, где упало, в широко открытых глазах так и застыло изумление, посередине лба зияла круглая аккуратная дырка. Трава вокруг уже почернела от крови.
Джош опустился на колени и закрыл Большому Джиму глаза. Его переполняли горечь и чувство вины.
– Эх, старина, – хрипло прошептал он, – какого черта тебя сюда понесло?
Однако ответ ему был ясен. Если бы не сегодняшний визит Джоша, Большой Джим не пришел бы караулить преступника. Его привело сюда необоснованное обвинение, а значит, на Джоше лежала вина за его смерть.
Джош поднялся, лицо его было мрачным, ладонь крепко сжимала рукоятку револьвера. Он обернулся, но было уже слишком поздно.
Трое ковбоев окружили Джоша, держа его на мушке. Они видели лежащего на земле мертвого Джима, видели оружие в руке Джоша.
– Сволочь поганая, – прорычал один из ковбоев, – да я тебя пристрелю на месте!
Тут вмешался другой ковбой, он тяжело дышал, глаза его яростно сверкали.
– Не дури, Джонсон, мы его посадим под замок. Для таких, как он, смерть от пули слишком легкий выход.
Слова протеста готовы были уже сорваться с губ Джоша, но застряли в горле. Проклятый Дакота! Крики и топот бегущих помогли ему скрыться, их выстрелы прозвучали почти одновременно, и вот теперь Большой Джим лежит мертвый, а у него еще не остыл ствол револьвера. Да ни один человек не поверит его объяснениям… даже Анна. Джош понял, что в эти секунды судьба его решилась, но почему-то даже не удивился этому. Такой поворот показался ему вполне логичным.
Кто-то вырвал оружие из пальцев Джоша, грубая рука схватила его и потащила куда-то. Джош не сопротивлялся.
Анна почувствовала беду прежде, чем услышала или увидела что-то. Она прислонилась к оконной раме, устремив невидящий взгляд в пустоту ночи, а перед глазами стояло лицо Джоша. Внезапно Анну охватил страшный озноб. Ей показалось, что ее душа заледенела. Нервы натянулись, зрение обострилось, мышцы напряглись.
И через несколько секунд стало ясно почему. Во двор галопом влетел всадник, шляпа его болталась на спине, он рывком развернул лошадь и помчался к ковбойскому жилищу. Анна не чувствовала ни любопытства, ни удивления. Она все поняла. Не медля ни секунды, Анна бегом бросилась из спальни.
К тому времени когда Анна, задыхаясь, добралась до строения, там уже горел свет. Ковбои выскакивали на улицу, нахлобучивали шляпы, натягивали куртки и застегивали ремни с кобурами. Их крики были полны тревоги и ярости.
Анна схватила за руку первого подвернувшегося ей работника.
– Что случилось? Что здесь происходит?
Ковбой резко повернулся к ней, губы его были плотно сжаты, глаза сверкали.
– Застрелили Большого Джима. Ребята поймали убийцу, они заперли его в сторожке на северной границе.
Ковбой попытался высвободить руку, но Анна держала крепко.
– Кто убийца? – Анне едва хватило дыхания, чтобы произнести эту фразу. Холод вновь сковал ее.
– Ваш управляющий. – Ковбой выплюнул ответ, словно это был яд. – Коулман.
На секунду Анна лишилась слуха и зрения, она слышала только удары собственного сердца, которые заглушали сердитые голоса и яростный ропот разгневанных мужчин. “Нет, – подумала Анна, – только не это, Джош. Это уж слишком…”
А затем ее как будто встряхнули, откуда-то взялась энергия. Схватив за руку пробегавшего мимо работника, Анна приказала:
– Оседлайте мою лошадь!
Ковбой был настолько возбужден, что, взглянув на Анну, похоже, не узнал ее.
– Эй, женшина, там убийца! У меня нет времени…
– Оседлайте мою лошадь, черт бы вас побрал!
Глаза Анны сверкали, голос звучал гневно, и через несколько секунд ковбой уже бросился выполнять ее приказ.
Она совершенно не помнила, как скакала в темноте по полям. На Анне было только тонкое платье, которое не спасало от холодного ветра, юбки развевались, оголяя колени и взлетая до седла, поводья резали руки, не защищенные перчатками, заколки повылетали, волосы растрепались, однако Анна ничего этого не замечала. Единственное, что она ощутила, добравшись наконец до цели, это сжимающий горло ужас.
Анна рывком остановила лошадь, которая от такого обращения даже припала на задние ноги, и соскочила на землю. Здесь уже собралась толпа, мирный ночной пейзаж резали оранжевые языки колышущихся факелов. Отовсюду слышались возмущенные крики. Ковбои, прискакавшие вместе с Анной, спешились и начали протискиваться сквозь толпу.
