Виктория Холт - Кирклендские забавы
7
В ту ночь я спала беспокойно, а под утро меня разбудила Мэри-Джейн. В комнате было еще темно, и она держала в руках зажженную свечу.
– Мэри-Джейн! – удивилась я. – Который час?
– Шесть, мадам.
– Но зачем...
– Я хотела рассказать вам вчера, но из-за всей этой праздничной суматохи не успела. Кажется, я его нашла, мадам, – вчера, когда мы украшали холл.
Я села в постели и воскликнула:
– Мэри-Джейн! Уж не хочешь ли ты сказать, что обнаружила потайной ход?
– Похоже, что так, мадам. Он в галерее – в чулане. Я заметила, что между двумя досками в полу широкая щель. Понятное дело, я удивилась, просунула в нее пальцы, ухватила край доски и потянула. Так вот, доска легко подымается, а под ней – пусто. Я туда посветила свечкой и увидела ступеньки! Они ведут вниз. Но туг меня позвал Уильям, я быстренько опустила доску и не стала никому ничего говорить. Хотела пойти прямо к вам, да только мне пришлось помогать на кухне, и я уже до самого вечера не смогла улизнуть, но у меня из головы не шли эти ступеньки.
– Пойдем туда немедленно!
– Я знала, что вы захотите посмотреть.
– В доме кто-нибудь встал?
– Только слуги, мадам, но они в другом крыле. Еще с полчаса в холле никого не будет.
– Нам придется поторопиться, – решительно заявила я. – Надо проверить, куда ведет эта лестница.
– Может, вы оденетесь, мадам?
– Нет времени. Я наброшу плащ прямо на ночную рубашку.
Итак, мы с Мэри-Джейн тихо вышли из моей спальни и проскользнули на галерею менестрелей. Я слегка побаивалась, что вдруг откуда-нибудь появится Люк, но на этот раз я была не одна и он не смог бы причинить мне вред.
Я была взволнована, ибо наконец мне удалось найти неопровержимое доказательство своей правоты. Никто, кроме Мэри-Джейн, не знал об этом, а ей я полностью доверяла.
В доме стояла такая тишина, что собственные шаги казались мне оглушительными, хотя на ногах у меня были мягкие домашние туфли. Однако мы благополучно добрались до галереи, никого не разбудив.
Осторожно притворив за собой дверь на галерею, Мэри-Джейн открыла чулан и показала мне щель в полу. Передав мне свечу, она опустилась на колени и подняла одну из досок, которая на самом деле являлась хитро замаскированной крышкой люка.
Наклонившись над черным провалом, я поднесла к нему свечу и увидела уходившие вниз ступеньки, о которых говорила Мэри-Джейн. Мне очень хотелось спуститься туда прямо сейчас и исследовать подземный ход, однако верхняя ступенька находилась на изрядном расстоянии от пола, а прыгать в моем положении было рискованно.
Но Мэри-Джейн была сильной и ловкой девушкой. Я повернулась к ней.
– Полезай вниз, – сказала я, – а я посвечу тебе. Когда спустишься, просто оглядись и скажи мне, что ты видишь.
Мэри-Джейн слегка побледнела, однако не захотела показаться трусихой и после секундного колебания спустилась в люк. Когда она стала ногами на лестницу, я дала ей свечу.
– Здесь что-то вроде большой комнаты, – сообщила Мэри-Джейн. – Ужасно холодно.
– Ты только быстренько осмотрись по сторонам, а потом мы попытаемся найти сюда ход со стороны аббатства.
Наступила тишина. Я заглянула вниз. Мэри-Джейн медленно спускалась по ступенькам.
– Осторожнее, – предостерегла я ее.
– Ничего... Здесь не скользко. Оказавшись внизу, она снова подала голос.
– Я вижу свет где-то вдали – должно быть, это выход! Сейчас проверю.
Сердце мое отчаянно колотилось. Как мне хотелось быть внизу вместе с Мэри-Джейн! Я оглянулась, не в силах отделаться от ощущения, что за нами кто-то наблюдает. Но в чулане никого не было, да и весь дом был погружен в полную тишину.
Снизу раздался крик Мэри-Джейн:
– Я нашла тут кое-что, мадам!
– Я тебя не вижу! Где ты?
– Свечка почти догорела.
– Поднимайся, Мэри-Джейн. И прихвати свою находку, если она не слишком тяжелая.
– Но, мадам...
– Возвращайся! – приказала я.
Снова увидев пляшущий огонек свечи, я вздохнула с облегчением.
Мэри-Джейн поднималась, держа свечу в одной руке, а в другой – какой-то сверток. Она протянула его мне, и я сразу поняла что это монашеская ряса. Еще секунда – и Мэри-Джейн благополучно выбралась из люка и стояла передо мной.
– Я встревожилась, когда ты исчезла, – проговорила я.
– Да я и сама, мадам, немножко струхнула там, внизу.
– Ох, ты же совсем закоченела!
– Там такой холод, мадам. Но зато я нашла рясу!
– Пойдем ко мне. Я не хочу, чтобы нас здесь увидели.
Мы опустили доску на место, удостоверились в том, что не оставили в чулане следов своего пребывания, и, прихватив рясу, вернулись в мою спальню.
Мэри-Джейн немедленно развернула рясу и примерила на себя.
– Сними сейчас же, – сказала я, вздрогнув. – Мы должны беречь ее как зеницу ока. Теперь, если кто-нибудь осмелится заявить, что мне мерещатся монахи и я не в своем уме, мне будет что предъявить в оправдание.
– Так мы никому ничего не скажем? И не покажем рясу? Еще вчера я ответила бы: «Мы непременно расскажем все мистеру Редверзу», но сегодня все изменилось. Я больше не верила Саймону, а значит – не верила никому.
– Пока нет, Мэри-Джейн, – промолвила я. – Но главное вещественное доказательство у нас в руках Я спрячу рясу в платяной шкаф и запру на ключ, чтобы никто не стащил.
– А что потом, мадам?
Я взглянула на часы над камином. Они показывали семь часов.
– Если ты задержишься здесь дольше, тебя хватятся. Я снова лягу в постель, а ты принесешь мне завтрак, как обычно, а потом горячую воду. А я пока подумаю, что нам делать дальше.
– Слушаю, мадам.
И Мэри-Джейн ушла.
После завтрака меня пришла проведать Рут.
– У тебя усталый вид, – отметила она. – Вчера был тяжелый день.
– Я и в самом деле чувствую себя неважно.
– По-моему, сегодня тебе стоит полежать. Я позабочусь о том, чтобы тебе не докучали. Если будешь в силах, спустишься к обеду. Гостей не будет, только свои. Агарь и Саймон отбывают завтра рано утром. Экипаж всегда приезжает за ними в половине десятого.
– Да, я с удовольствием отдохну.
Весь день я пролежала в постели, еще и еще раз обдумывая события, в результате которых мне удалось обнаружить рясу. Я припомнила все, начиная со дня встречи с Габриелем и Пятницей. Габриель, несомненно, знал, что камень упал со стены не случайно, что это было покушение на его жизнь, и он боялся. Женившись на мне, он надеялся, что я помогу ему одолеть неизвестного врага. Следующее важное звено – вечер накануне гибели Габриеля, когда Пятница учуял чье-то присутствие в коридоре. Видимо, первоначально убийство намечалось на ту ночь и только присутствие Пятницы спасло тогда Габриеля. После этого Пятницу убили, чтобы он не смог снова помешать преступнику. Сара знала об этом и изобразила мертвого Пятницу на своем гобелене. Может быть, ей известно что-то еще?
