Вера Крыжановская - Торжище брака
Желая поощрить сближение обоих молодых людей, Тамара часто приглашала князя Флуреско. Однажды, когда князь должен был у них обедать, он приехал так рано, что Нина, уехавшая с Угариным на выставку старых кружев, еще не успела вернуться.
Барон был занят со своим поверенным по делам, а потому Тамара приняла князя в своем будуаре. Обменявшись приветственными фразами, она предложила ему сесть у камина, где весело пылал огонь.
Мрачный, как осенняя ночь, Флуреско занял указанное ему место и устремил пристальный взгляд на молодую женщину, которая, удобно откинувшись в кресле, играла с маленькой собачкой. Восстановилось долгое молчание.
— Я сейчас уеду от вас, — произнес внезапно князь. — Я очень нездоров, как вы можете судить по моему виду, — прибавил он с тайным раздражением.
— Душой или телом? — спокойно спросила баронесса. — Но что же скажет Нина? Ведь она рассчитывает застать вас здесь.
Взглянув на него с улыбкой, она прибавила:
— Зачем вы так мучаетесь, князь? Положите конец своим страхам. Я почти уверена, что вам стоит протянуть руку, чтобы получить счастье.
Мрачные и усталые глаза Флуреско со странным выражением остановились на спокойном лице собеседницы. Облокотившись на ручку кресла, он сказал после минутного молчания:
— А если вы не угадали моего беспокойства? Если я вовсе не люблю Нину Александровну, как вы это предполагаете?
Под влиянием этого жесткого и сверкающего взгляда Тамара почувствовала какую-то неловкость, но, быстро поборов эту слабость, она хладнокровно ответила:
— Вы открыто ищете руки Нины, что ясно подтверждает мое предположение. Я вас считаю слишком порядочным человеком, чтобы вы решились жениться на женщине, которую не любите даже настолько, чтобы скрывать свое равнодушие к ней перед другими.
Князь прошелся по будуару. Затем, остановившись перед молодой женщиной, он скрестил на груди руки и сказал дрожащим голосом:
— К чему, Тамара Николаевна, вы сегодня предполагаете то, чего прежде не признавали — моего благородства? Вы так много слыхали о моих пороках, которыми я имею столько причин гордиться, но никто не говорил вам о моих добродетелях. Зачем же, после этого, я буду притворяться, выказывая деликатность чувств, допускаемую вами во мне только из приличия? В данном случае нет и речи о любви. Нина Александровна хочет сделаться княгиней, а поэтому и покупает себе мужа, которого я и продаю в своей особе. Таким путем она получает доступ в большой свет, где ей так хочется блистать.
Тамара покраснела. Итак, значит, Арсений Борисович передал ему ее слова, сказанные в день свадьбы! Молодая женщина молча опустила глаза. Отрицать их она не хотела, а извиняться — значило обвинять себя. Князь горько улыбнулся.
— Видите, баронесса, я прав! Вы беспощадно осудили меня! Иногда бывает очень полезно, чтобы прекрасный ротик отрезвил человека, чересчур занятого своей особой, и назвал бы вещи своими именами. Этот способ, конечно, очень тяжелый и дает следующий в высшей степени неприятный результат: когда человек готов совершить низость по расчету, то ничтожные остатки божественной искры в его душе возмущаются и протестуют. На этот раз, несмотря на всю вашу проницательность, баронесса, вы ошиблись. Не боязнь отказа делает меня нервным и больным!
В первый раз Тамара взглянула на Флуреско с интересом и тайным сочувствием. В его голосе слышалась какая-то особенная нота, тотчас же убедившая ее, что этот молодой и еще красивый человек, несмотря на видимые следы рассеянной жизни, мог бы сделаться совсем другим, если бы распущенность нравов не коснулась его на самом пороге жизни и не бросила бы в объятия женщин, для которых порок сделался насущной потребностью. Они постепенно развращали юношу и уничтожили в его душе все добрые побуждения, уважение к добродетели и любовь к труду. Если бы чистая и самоотверженная любовь добродетельной женщины поддержала бы и руководила этой юной душой, ей, возможно, стали бы доступны благородные движения, и Флуреско никогда не узнал бы этой пустоты, этой скуки, этого ненасытного стремления к наслаждению, побуждающего теперь искать руки нелюбимой женщины, чтобы только достать золота и еще наслаждаться и наслаждаться!
Благодаря прирожденной впечатлительности все волновавшие ее мысли отразились на выразительном лице, и под влиянием нервного возбуждения князь ясно читал их.
— Все, что вы сейчас думали, баронесса, — сказал он, — совершенно справедливо. Только вы, конечно, поймете, что Нине Александровне именно и недостает необходимых качеств, чтобы удержать на краю пропасти человека распущенного, привыкшего к безделью и пустой светской жизни. Для совершения такого чуда нужна не обыкновенная женщина, а чистый ангел, столь же мужественный в добре, как я в зле.
— Я вижу, что Арсений Борисович передал вам мои слова, о которых я очень сожалею, — откровенно сказала Тамара. — Я говорила, что считаю вас распущенным, а вовсе не нравственно погибшим человеком, лишенным всякого благородства. И почему вы не постараетесь остановиться на этом пути зла? — Она наклонилась вперед, и горячее убеждение зазвучало в ее голосе. — Еще не поздно! Стряхните свою прошлую жизнь, так позорно овладевшую вашим сердцем и умом. В труде и в исполнении своих обязанностей ищите средства против пожирающей вас скуки, против пустоты сердца, толкающей вас на путь порока. И, конечно, Господь благословит ваши усилия! К вам явится чистый ангел, протянет руку и поддержит вас! Без сомнения, Нина пустая и тщеславная девушка. Но вы ищите женщину, которая полюбила бы вас не за то, что вы князь и можете открыть ей доступ в большой свет, а за ваши личные качества. Пусть она будет не так богата, но это вознаградится любовью и преданностью. Я не говорю, что бедность дает счастье — для жизни нужны средства, — но обеспеченной жизни достаточно для счастья.
Под влиянием убедительного красноречия и сверкающего энтузиазмом взгляда молодой женщины Флуреско выпрямился, бледное лицо его покрылось румянцем, а глаза с выражением радостного увлечения устремились на собеседницу. Но вдруг это воодушевление угасло, облако грусти омрачило его лицо. С глубоким вздохом князь в каком-то изнеможении опустился в кресло.
Его развращенная душа не была способна к высоким порывам добра.
— Поздно, баронесса, начинать новую жизнь! Раз брошенный шар продолжает катиться, пока не достигнет назначенной ему цели. Так и я неудержимо стремлюсь по своему пути, пока не достигну крайней цели — могилы. Как я совершу свой путь? Это будет зависеть от Божьего милосердия, — закончил князь усталым голосом.
