Джо Фергюсон - Радуга любви
У нее пылали щеки от ярости.
– Кевин Хаусман, вы, похоже, сошли с ума! – в ужасе закричала она, когда тот направил пистолет на Джоула и взвел курок. – Уберите оружие! Прекратите!
– Ты его любовница?
Не в силах произнести ни слова, Саманта кивнула. Как ни опасна была правда, ложь могла навредить еще больше.
– И давно? – зарычал Кевин. – Когда это произошло первый раз?
– Первый раз… – прошептала она, – первый раз это было, когда вы уезжали в Доусон к доктору.
С перекошенным от злости лицом Кевин стал грязно браниться. Она съежилась и, отодвинувшись от него, нагнулась, чтобы расстегнуть на груди перламутровые пуговицы ее шелковой блузки. Внезапно он приказал:
– Иди сюда!
– Кевин, не надо… – Джоул медленно поднялся со своего места.
– Партнерство закончилось, Гилкрист! – засмеялся Кевин и направил оружие на Саманту, зная, что они оба сейчас в его власти. – Ты попользовался ею, теперь моя очередь. Тебе лучше побыть в Доусоне. Через несколько дней я привезу твою долю золота. Не две трети, а половину. – Он взял Саманту за руку и дернул к себе. – А я пока буду развлекаться с этой шлюхой.
– Джоул! – вскрикнула она, но пистолет, упершийся ей в ребра, заставил ее замолчать.
– Послушай, Кевин, – уговаривал его Джоул, – как мой бывший партнер и ее друг…
Не желая ничего слушать, Хаусман вышел из комнаты и потащил за собой Саманту.
– Если пойдешь за нами, я убью ее. Имей это в виду, Гилкрист.
Джоул стиснул зубы, сожалея о том, что собственное оружие оставил в хибаре. Глядя, как Хаусман тащит Саманту, Джоул презирал себя за бессилие. Кевин наклонился и что-то шепнул ей на ухо, когда она попыталась закричать. Девушка побледнела и кивнула.
Что Кевин ей сказал, Джоул не знал, но был уверен, что речь шла о его, Джоула, спасении. Поспешив на балкон, выходящий в главный зал, он увидел Хаусмана и плетущуюся за ним Саманту.
Кевин поднял голову и увидел Джоула. Убить бы этого гада прямо у нее на глазах! Но нет, сейчас не время. Звук выстрела наверняка привлечет внимание полицейских.
– Кевин, прошу вас, прекратите это, – пробормотала Саманта.
Он холодно улыбнулся, упиваясь своей властью. Она не посмеет поднять шум, и он может делать с ней что хочет. Она заплатит за все унижения, которые ему приходилось терпеть не один год.
Саманта дрожала от холода, когда они вышли из отеля.
– Что, Саманта, холодно? – засмеялся Кевин, подталкивая ее на тротуар. – Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Сэм, как твои любовники?
– Разумеется, без верхней одежды холодно, – ответила Саманта на первую часть вопроса, проигнорировав вторую. Может, удастся воззвать к его совести?
– А когда Гилкрист тебя раздевал, не было холодно?
– Кевин, прошу вас, не делайте этого, – сказала Саманта. – Я…
– Замолчи, женщина! – отрезал он. – Я не желаю слушать твою ложь.
– Кевин… – Она застонала, когда Кевин дал ей пощечину. Слезы жгли глаза.
Он втолкнул ее в двери «Авроры» и потащил по лестнице. Саманта не отважилась звать на помощь, потому что он снова приставил ей к боку оружие.
Комната, куда Кевин ее привел, выглядела убого и мрачно. При свете фонаря, висевшего у двери, можно было различить туалетный столик, где лежал косметический набор и стояла лакированная шкатулка для украшений.
– Туда, – приказал Кевин, подталкивая ее пистолетом, и улыбнулся, когда она попятилась. – На кровать.
Саманта осторожно присела на самый край и сложила руки на коленях.
Злобно посмеиваясь, Кевин рассматривал ее бледное лицо.
– Устраивайся поудобнее, дорогая. Это будет длинная ночь. Очень длинная. – В его глазах за стеклами очков блеснула похоть. – Когда я увидел тебя первый раз, – сказал он, приблизившись к кровати, – я хотел тебя, как никогда не хотел ни одну женщину. Ты знала, что я люблю тебя?
– Да, – прошептала Саманта. – Так, по крайней мере, мне казалось.
Кевин убрал пистолет под пальто и остановился перед ней.
– Вместо того чтобы взять тебя, как намеревался, я послушался Гилкриста. Он уговорил меня дать тебе право выбора, как мы и договорились, прежде чем посылать за тобой.
– Я и выбрала, – мягко сказала Саманта. – Мне очень жаль, Кевин, но я не смогла полюбить вас. Почему? Этого я не могу объяснить, но я считала вас своим хорошим другом.
– Другом? – проворчал он и, схватив ее за плечи, прижал к матрасу. Когда Саманта пронзительно вскрикнула и попыталась освободиться, он засмеялся. Она умолкла, изумленно глядя на его изменившееся лицо. – Больше года я смотрел на твой очаровательный портрет, – продолжал он, – и желал тебя так сильно, что это причиняло мне боль. Потом ты приехала и улыбнулась мне. Вот и все, что я получил. Ты улыбалась мне. Ты дразнила меня. Позволяла трогать и целовать себя, но только по-братски. А с Гилкристом спала.
– Кевин, я… – Саманта снова вскрикнула, когда он приблизил пальцы к ее блузке, но, к счастью, не разорвал ее. Вместо этого он медленно расстегнул верхнюю пуговицу и погладил кожу под воротничком. Но, заметив, что его ласки вызывают у нее ужас и отвращение, пришел в бешенство. Его глаза превратились в узкие щелочки. Он снова засмеялся и поднялся, жестом приказав Саманте последовать его примеру. У нее дрожали руки, когда она повернулась лицом к нему.
– Я думал, ты леди, Саманта. Но ты такая же, как остальные шлюхи в Доусоне. Посмотрим, какова ты в постели. – Кевин хихикнул и в злобном ликовании приказал: – Давай раздевайся!
Лицо ее покрылось мертвенной бледностью.
– Кевин, прошу вас, не надо. Вы с Джоулом сами дали мне право выбора.
– Да, но ты предпочла его! Хоть бы раз кто-нибудь выбрал меня! Даже мать встала на сторону того ублюдка и заставила признать его отчимом. Я думал, ты – другая. Ты была девушкой моей мечты. И сейчас ты – моя, Саманта! – Он расстегнул еще одну пуговицу на ее блузке. – Раздевайся!
– Кевин, вы упомянули об отчиме и вашей матери. Что плохого они вам сделали? – Саманта тянула время.
Кевин скривил рот и, взяв ее за плечи, встряхнул.
– Этот подонок украл у меня ее любовь. Он думал, что может стать мне отцом, но это было невозможно. Он очаровал мою мать. Очаровал моих сестер и братьев, но ему не удалось одурачить меня. Я знал, что он собой представляет. Он был один из них…
– Один из них? – Саманта стояла неподвижно, всячески скрывая свой страх.
– Он был десятником с шахты.
– Я… я не понимаю, Кевин.
Его широкие пальцы больно скрутили ей волосы. Выдергивая шпильки, он бросал их на пол. В отблесках северного сияния за окнами отеля ее черные кудри приобрели красноватый оттенок. Кевин сгреб их и потер ими лицо.
