Кэт Мартин - Ни о чем не жалея
Ник пожал плечами.
– «Никогда» – довольное сильное слово. Мы с тобой знакомы черт знает сколько лет, Рэнд, и я знаю, ты никогда не откажешься от того, что действительно важно для тебя. Ты ведь хочешь ее, верно? Именно поэтому ты устроил здесь весь этот погром? – И он кивнул головой на разбросанные по полу вещи.
Рэнд вздохнул.
– Я хочу ее. Я ужасно и безнадежно в нее влюблен, и именно это меня и погубило. Когда я начал понимать, как сильно ее люблю, то испугался до смерти.
Ник улыбнулся:
– Если все дело в этом, так отправляйся к ней и расскажи ей то, что ты только что рассказал мне. Скажи, что вел себя как последний дурак, но что больше этого не повторится.
Рэнд оперся локтями о стол и взъерошил руками и без того взлохмаченные темно-каштановые волосы.
– У тебя все так просто...
Ник прошелся по комнате, аккуратно обходя перевернутый столик с отломанной ножкой, вспоротую подушку, над которой летали перья.
– Я и не говорю, что вернуть доверие Кейт Хармон будет легко. Наоборот, это может оказаться самым трудным из того, что ты когда-либо делал. Но я считаю, что она этого стоит. И ты сможешь это сделать.
Рэнд покачал головой:
– Не знаю. Если бы она поступила со мной так, как я с ней, я бы, наверное, ее не простил.
– А может, и простил бы, если бы понял, что заставило ее так поступить. Мы все совершаем ошибки, Рэнд. До свадьбы с Элизабет я много раз причинял ей боль, хотя вовсе этого не хотел.
Выражение лица Рэнда смягчилось. Впервые на нем отразился проблеск надежды.
– Ты и в самом деле считаешь, что у меня есть шанс?
– Шанс всегда существует. Кейт любит тебя. А теперь давай вставай и начинай действовать. Рано или поздно к африканскому побережью наверняка отправится какой-нибудь корабль. И если ты не полный кретин, то окажешься на нем.
Рэнд улыбнулся, однако улыбка медленно сползла с его лица. Похоже, Рэнд отвык улыбаться, подумал Ник.
– Клянусь Богом, я сделаю это! – воскликнул он, и лицо его осветилось надеждой. – Я найду корабль. Можешь быть уверен, я сяду на него, поплыву на остров и не вернусь обратно без своей жены!
Ник улыбнулся, услышав в его голосе твердую решимость. Похоже, полное отчаяние сменилось у друга жаждой деятельности. Ник знал, какое это счастье – любить женщину, которая отвечает тебе взаимностью, и ему хотелось, чтобы Рэнд познал это счастье. Оставалось лишь надеяться, что у Кейтлин хватит ума понять, когда такой мужчина, как Рэнд, тебя полюбит, можно доверить ему свою жизнь.
И что бы ни случилось, он никогда тебя больше не подведет.
* * *– Кейтлин! Кейтлин! Быстрее иди сюда!
Голос отца звучал с таким волнением, что Кейт поняла: произошло нечто важное. Отшвырнув в сторону лопатку, она помчалась к группе людей, столпившихся у ямы, где происходили раскопки. Все они возбужденно переговаривались.
– Что случилось, отец?
– Посмотри, Кейтлин. Эти инициалы, должно быть, вырезал Леонард Метц – последний человек, живший на острове.
Кейт взглянула на буквы ЛЭМ, вырезанные на стволе огромной пальмы. Эти инициалы, по всей вероятности, принадлежали Леонарду Эмери Метцу – первому помощнику капитана судна «Серебряная монета». За годы дерево выросло, и теперь буквы оказались над головой и их трудно было прочесть. До сегодняшнего дня их никто не замечал.
– Какая красивая! – воскликнула Кейт.
Протянув руку, она дотронулась до маленькой, инкрустированной слоновой костью шкатулки, которую только что выкопали.
Сэр Монти открыл крышку.
– А внутри еще красивее, – ухмыльнулся он. За время пребывания на острове он сильно загорел и теперь был похож на туземца. – Там карта, Кейтлин.
– А на ней точное местоположение ожерелья Клеопатры, – послышался голос Джеффри Сент-Энтони. Кейт взглянула на него. Его светлые волосы выгорели под жарким тропическим солнцем так сильно, что казались платиновыми.
Затаив дыхание, Кейт взглянула на лежавшую в шкатулке аккуратно сложенную пожелтевшую ткань. Потом взгляд ее переместился на отца.
– И это ожерелье здесь, на острове?
Отец кивнул, хотя и с меньшим энтузиазмом, чем прежде.
– Это хорошая новость, – произнес Филипп Радерфорд, привлекая к себе внимание присутствующих. Аккуратный, подтянутый. Его коричневые брюки из саржи были почти новыми, на белой батистовой рубашке – ни складочки. Учитывая примитивные условия, в которых жили члены экспедиции, было непонятно, как ему удавалось держать себя в таком порядке. – Ожерелье здесь, и мы наверняка сможем его найти, – продолжал он. – К сожалению, чтобы усложнить нам задачу, мистер Метц, похоже, спрятал его где-то в лесу, и, чтобы раздобыть его, нам придется отправиться в глубь острова.
Кейт почувствовала, как по телу ее пробежали мурашки. Она понимала, насколько это опасно. Понимали это и остальные члены экспедиции, потому-то и пытались избежать этого путешествия. И, тем не менее, эта задача была выполнима, и при мысли о предстоящей операции Кейт почувствовала приятное возбуждение.
– Похоже, весь ваш адский труд наконец-то принесет свои плоды, – сказала она, обращаясь к маленькой группе собравшихся возле шкатулки людей. – Когда мы отправляемся в путь?
– Боюсь, все не так просто, – заметил барон. – Нам потребуется дополнительное продовольствие и снаряжение, ну и, естественно, проводник. Да и денег у нас маловато.
– А мне казалось, мы собрали более чем достаточно. Филипп Радерфорд нахмурился и покачал головой.
– Экспедиция оказалась более дорогостоящей, чем мы первоначально предполагали. И тем не менее я уверен, что нам удастся наскрести достаточную сумму.
Было решено, что когда в следующий раз прибудет с продовольствием «Мороту», барон вернется на шхуне в Дакар и приобретет все необходимое для предстоящего похода за ожерельем, который наверняка будет успешным. По крайней мере все на это надеялись и даже решили устроить вечером по этому поводу праздник.
На остров спустилась мгла, Оставив пирующих доедать скудный праздничный ужин – свежую рыбу, зажаренную туземцами на медленном огне, предварительно завернутую в водоросли, дикий виноград, неизменные дыни и вареный картофель, без которых не обходилась ни одна трапеза, – Филипп вернулся в свою палатку, зажег масляную лампу и уселся за самодельный стол.
Открыв лежавший на нем гроссбух, быстро просмотрел его и увидел то, что и без того прекрасно знал: деньги, собранные на экспедицию, почти закончились.
По крайней мере те деньги, которые он на нее отложил.
Чертыхнувшись, он встал со стула, направился в дальний угол палатки и, порывшись в большом квадратном чемодане, извлек из него несколько конторских книг меньшего формата, которые приберег для себя. Ему ненавистна была сама мысль о том, что придется отдавать деньги, накопленные им с таким трудом и терпением. Ему не всегда было легко определить, на чем можно сэкономить, что совершенно определенно потребуется для экспедиции, а чем вполне можно пренебречь. Филипп вздохнул, вспомнив, сколько часов провел, прикидывая, какую сумму можно безбоязненно отложить для себя.
