Саманта Джеймс - Исполнение желаний
– Ты, деваха, мертвая дороже стоишь. Живая ты мне и даром не нужна. У меня ведь остались кое-какие кореша. Вовремя сунул пару монет в нужный карман, и пожалуйста – какая радость, моя доченька успела сколотить приличное состояние. – Глаза его загорелись алчностью. – Кажись, у тебя, моя радость, в Ланкашире целое поместье, а?
«Дамиан оказался прав», – подумала Хизер.
– И ты, значит, решил, что, если я умру, имение будет твоим?
Он довольно улыбнулся:
– Правильно понимаешь! А кому же еще оно достанется? Я, может, и неуч, дочка, но все-таки не полный дурак. Я ж твой единственный кровный родственник, вот так.
– Да кто тебе поверит? – насмешливо усмехнулась Хизер. – Кто после стольких лет поверит, что ты мой отец?
– Ишь, какие мы умные! – осклабился Эллиот. – Да мне раз плюнуть достать запись о твоем рождении. А еще легче доказать, что ты и есть та самая увечная, что была вместе с твоей мамашей, когда та убилась до смерти.
Хизер охватил безрассудный гнев.
– Тогда, если ты собрался убить меня, давай убей, и дело с концом!
Эллиот насмешливо прищурился:
– Кажись, мать умудрилась передать тебе свой собачий характер. Но я решил быть великодушным и дать тебе пожить чуток подольше, – с подчеркнутой медлительностью проговорил Эллиот. – Я прикинул, что малость, поспешил, когда хотел тебя тогда пришить. Всегда был уверен, что от такой сопливой гадины, как ты, толку не будет. А гляди-ка, промахнулся.
С этими загадочными словами он одним махом усадил Хизер на лошадь, а сам взгромоздился сзади. Ледяной страх сжимал сердце Хизер. Что он задумал? Что ему нужно было от нее? Эллиот держал ее железной хваткой, так что не было никакой возможности соскочить. Когда он направил лошадь в сторону Лондона, Хизер перестала вообще что-либо понимать. Через какое-то время он натянул поводья. Они остановились перед домом Дамиана.
И тогда она поняла: ему нужен Дамиан! Безнадежное отчаяние обрушилось на нее.
– Нет! – закричала Хизер. – Нет!
– Да, мисси, да!
От его жаркого вонючего дыхания Хизер затошнило. Он грубо стащил ее с лошади и поволок вверх по ступеням. Наглый, громкий стук дверного молотка болью отзывался в голове Хизер.
Дверь отворилась, но на пороге стоял не Вильям, а Дамиан с пистолетом в руке. Внимательным взглядом он окинул стоявшего перед ним высокого черноволосого незнакомца:
– Полагаю, передо мной Джеймс Эллиот?
– К вашим услугам, сэр. – Расхохотавшись, Эллиот грубо вытолкнул Хизер вперед, прикрылся ею, как щитом, и кивнул на пистолет. – Я, пожалуй, заберу его у тебя, парень, коли не возражаешь, конечно. А после зайдем и посидим теплой компанией. Идет?
Дамиан ответил мрачным взглядом и молча, протянул пистолет Эллиоту. Тот небрежно сунул его в карман грязных штанов, толкнул Хизер и шагнул следом за Дамианом в дом.
Как только они оказались в холле, Дамиан посмотрел на Хизер:
– Как ты, любимая?
Хизер подняла умоляющие глаза и уже открыла рот, чтобы сказать, что с ней все в порядке, но задохнулась от боли, Эллиот безжалостно заломил ей руку за спину и швырнул на пол. Дамиан бросился было к ней, но Эллиот направил пистолет прямо ему в грудь.
– Стой, где стоишь, парень! – резко бросил он, скосив глаза на Хизер, неловко пытающуюся подняться с пола.
– Что случилось, моя маленькая хромоножка? Да мы никак не можем подняться на ножки! Давай-ка поглядим, что там у нас стряслось! – ерническим тоном проговорил Эллиот и, наклонившись, потыкал дулом пистолета в ее правую ногу.
Дамиан до боли сжал кулаки:
– Твоя работа, негодяй?
– Точно. Взял полено и врезал от души, коленка аж захрустела! – чуть ли не с гордостью сказал Эллиот. – Все время в соплях, везде лезла, сил не было терпеть! – Он мерзко улыбнулся Хизер:
– Жаль, конечно, что ножка короче стала, зато ты хоть на какое-то время перестала совать свой сопливый нос куда не просят!
У Дамиана кровь вскипела в жилах. Как можно быть таким безжалостным к собственной дочери…
– Тебе нужен я, – стиснув кулаки, бросил он Эллиоту. – Отпусти ее.
– Да что ты! Уже? Нет, еще рановато, парень. – Он злорадно расхохотался. – Знаешь, а ты не такой уж и храбрый, как, наверное, думаешь про себя. Я знал, что ты втюрился в мою дочь, и вот подумал: а может, из этого выйдет толк? Так что мне оставалось только ждать, да смотреть. Кстати, все это время считал, что она угробилась вместе со своей мамашей, ан нет! Кажись, нам теперь стоит провести вместе пару-тройку часиков.
Хизер облизала пересохшие губы и спросила:
– Почему она тебя бросила? Почему моя мать ушла от тебя? И с кем она тогда ехала?
Эллиот перестал ухмыляться.
– А я почем знаю? Скорее всего, это был ее последний любовник. Я всегда чувствовал, что она не утерпит и под кого-нибудь ляжет. – Лицо его вдруг перекосилось от злобы. – Ей еще повезло, что она тогда сразу померла. Иначе б я ее удавил собственными руками за то, что эта стерва осмелилась обокрасть законного мужа! – Эллиот помрачнел как туча и перевел взгляд на Дамиана. – Вот почему я здесь, парень. Хочу вернуть свое добро.
– У меня ничего твоего нет.
– Тут ты не прав, парень. Я точно знаю, что есть. У твоего братца не было, а у тебя должно быть.
Хизер видела, как напрягся Дамиан.
– Понятия не имею, о чем ты толкуешь! – презрительно заявил он. – Я не понимаю, чего тебе от меня нужно.
Эллиот зловеще улыбнулся.
– Не понимаешь? Правда? Да мне всего-то и нужна шкатулка для драгоценностей!
Ошарашенный, Дамиан постарался скрыть свое изумление. Глаза у Хизер заняли пол-лица. Эллиот так и зашелся в хохоте, запрокинув голову, и Дамиан успел дать знак Хизер, чтобы она молчала.
– Значит, ты ищешь шкатулку моей матери? – осторожно спросил Дамиан.
– Точно, парень, – продолжал веселиться Эллиот. – А ты и не знал, что я был с твоим отцом, когда тот преставился?
– Нет, – голос Дамиана дрогнул от напряжения.
Эллиот бросил на него злобный взгляд.
– Да нет, я его не прикончил, коли ты про это думаешь, – процедил он. – Я тогда в Лондоне работал, в той гостинице, где он остановился. Я его кормил, ведь он был так чертовски слаб, что ложка из рук валилась! А сколько горшков с дерьмом я вытащил, сколько обоссанных простынь попеременял! И что получил за это?
– Отец взял шкатулку в Лондон, чтобы починить! Тогда ты ее и увидел? – Дамиан, затаив дыхание, ждал ответа.
– Дело было в аккурат перед тем, как граф протянул ноги. Он сам сказал мне про эту шкатулку. Он ее прятал в саквояже. До тех пор я и знать не знал про нее. Граф сказал, что хочет отослать ее жене. Попросил, чтоб я, когда он помрет, передал ей шкатулку. – Глаза Эллиота загорелись. – Вот чего он сказал, как сейчас помню: «В этой шкатулке все мое наследство, которое я оставляю жене. Сокровище, которое, как я надеюсь, окажется для нее бесценным…»
