Патриция Грассо - Выгодный жених
– Расскажи, как идет расследование, – попросила Белл, беря фарфоровую чашку.
– Кроме инициалов К.У. и каштановых волос, – сказала Рейвен, – мы узнали, что маньяк носит ботинки от Марчелло.
– Ботинки от Марчелло?
Рейвен кивнула.
– Я разглядела в кровавых следах уникальный фирменный знак Марчелло.
Белл содрогнулась, и ее затошнило, когда она представила себе, какой страх испытывали жертвы маньяка. Она их хорошо понимала, поскольку ее тоже порезали.
– А теперь, – добавила Рейвен, – маньяк будет щеголять повязкой на левой руке, после того как его укусил Паддлз.
Белл хотела что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.
– Я открою.
Она полагала, что приехал Михаил, вытерла руки и поспешила в холл. Но вместо Михаила увидела Каспера Уингейта.
– Я приходил на Гросвенор-сквер и в Инверари-Хаус, – сказал он. – Блейз послала меня сюда. Я должен поговорить с тобой. Можно войти?
Белл заставила себя вежливо улыбнуться. Она не могла захлопнуть дверь перед его носом.
– Да, конечно. Пройдем в гостиную.
Каспер сел на диван у окна. Белл опустилась в кресло у двери.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила Белл.
В это время в гостиную вбежала Рейвен. Появление барона ее удивило, однако она не подала вида.
– Барон Уингейт, рада вас видеть, – приветствовала его Рейвен. Улыбка оставалась у нее на губах, хотя взгляд плавно переместился вниз.
Белл, наблюдавшая за сестрой, проследила за ее взглядом и увидела перевязанную левую руку барона. Каспер, этот маменькин сынок, маньяк? Уму непостижимо!
– На вас ботинки от Марчелло? – спросила Рейвен. – Я всегда восхищалась вашим безупречным вкусом.
Барон улыбнулся, польщенный похвалой.
– Насколько я понимаю, по части качества вас проинструктировала ее светлость.
– Моя мачеха – кладезь полезной информации, – согласилась Рейвен, – и я восхищаюсь ею безмерно. Кстати, что у вас с рукой?
Уингейт поднял левую руку и посмотрел на повязку.
– Меня укусила собака.
– Тебе больно, Каспер? – Белл с трудом сдерживала дрожь в голосе. Ей хотелось бежать сломя голову. Но бегство лишь подстегнуло бы хищника к охоте.
– Рука действительно пульсирует от боли, – сказал Каспер.
– Я сейчас приготовлю вам чай, – сказала Рейвен. – У меня есть обезболивающие травы. – Не дожидаясь ответа барона, Рейвен покинула гостиную.
Белл мысленно отругала сестру за то, что та оставила ее наедине с убийцей.
– Я слышал, что произошло на балу Уинчестеров, – сказал ей Каспер, как только вышла ее сестра. – Я хочу извиниться за то, что тебя оскорбили.
– На тебе никакой вины нет. – Белл заставила себя улыбнуться.
– А вот и я, – сказала Рейвен, входя в гостиную. Она поставила на стол поднос и подала барону чай. – Белл испекла свое знаменитое «печенье ангела». Угощайтесь, а я еще заварю чай, чтобы настоялся.
Белл опять осталась наедине с убийцей. Ее нервное напряжение достигло предела. А ведь она беременна. Как бы это не отразилось на ребенке. Она отпила чай и поставила чашку на стол, расплескав содержимое – так сильно у нее дрожали руки.
Пять минут прошли в молчании, пока барон пил свой чай и ел печенье.
– Сестра, помоги мне принести все это, – позвала ее Рейвен из кухни.
– Извини, Каспер. – Белл улыбнулась. – Не уходи.
– Я подожду тебя, дорогая.
Белл неторопливо направилась к двери. Дойдя до угла, она подобрала юбку и бросилась по коридору. Как только она вошла на кухню, сестра потащила ее в большую гостиную и стала придвигать к двери сундук, но в этот миг перед ними возник барон.
– Каспер – маньяк, – шепнула Рейвен и хотела закрыть дверь.
Они отступили в дальний угол.
– Рейвен, вы подмешали мне в чай яд. – Каспер погрозил ей пальцем и, пошатываясь, шагнул вперед. – Вы разгадали мой секрет, – добавил он заплетающимся языком. Барон достал из кармана кинжал, дразня их блестящим лезвием. – Вы представить себе не можете, как быстро из тела вытекает кровь. – Он остановился посреди комнаты, прислонившись к столу.
– Сделай же что-нибудь! – крикнула Белл сестре.
– Что?
– Обрушь ему на голову люстру.
Рейвен сосредоточила взгляд на люстре. Несколько хрустальных бокалов, стоявших на столе, взорвались и разлетелись на осколки.
Каспер посмотрел на хрусталь, фарфор и серебро на столе.
– Ясное дело, герцог ценит своих дочерей, – произнес он, качая головой, – вон сколько тут богатства!
Две фарфоровые чашки взлетели со стола и разбились о стену над мраморным очагом. Висевшее над ним зеркало в золоченой раме треснуло и рассыпалось на несколько больших осколков.
– Люстру, глупая! – крикнула Белл. – Не фарфор.
– Я пытаюсь.
– Я сказал маме, что хочу тебя, – сказал Каспер, – но… – Он взглянул на раскачивающуюся люстру, покачиваясь в такт с ней.
Взорвавшиеся бокалы для шампанского заставили вздрогнуть всех троих. За спиной у сестер вылетели стекла из окон, то же произошло со стеклами французских дверей. Чайная чашка упала на пол, а взлетевшее блюдце разбило стеклянную дверцу буфета.
– Люстру, ты, слабоумная! – вскричала Белл.
В эту минуту в гостиную молнией ворвался Михаил. За ним вбежали Александр Боулд, сопровождаемый констеблем и сыщиками, а также князья и герцог.
Михаил схватил Каспера, и оторвав от пола, швырнул его в сторону. Тот ударился о стол и выронил клинок.
Александр рванул барона за руки, заломив их за спину и сковав запястья наручниками. Констебль Блэк застегнул кандалы у него на лодыжках и кивнул сыщикам. Они подхватили барона и потащили прочь.
Когда Михаил повернулся к Белл, его черные глаза светились любовью. Белл, рыдая, бросилась в его объятия.
– Посмотри на это месиво! Все вещи моей матери разбиты, и их уже не восстановишь.
– Это сделал барон? – спросил Михаил.
Белл покачала головой, в ее фиалковых глазах стояли слезы.
– Это сделала Рейвен, – ответила Белл.
Михаил приподнял ее подбородок и, наклонившись, припал к ее губам в долгом поцелуе.
– Я боялся, что мы опоздаем.
– Откуда вы узнали? – спросила Белл.
– Сквайр Уилкинз обнаружил неопровержимое доказательство и сообщил констеблю. – Михаил еще крепче прижал к себе Белл.
– Я хочу домой, – сказала Белл, – но сначала нужно все это убрать и починить окна.
– Я пришлю слуг, чтобы они привели дом в порядок, – заговорил наконец герцог Инверари.
– Я же тебе говорила, что папа все устроит, – произнесла Рейвен. – Из-за твоего ощущения незавершенности наша жизнь оказалась в опасности. После этого я вряд ли когда-нибудь смогу снова заняться хозяйством.
