Кэндис Кэмп - Невеста джентльмена
Похоже, Ройс туго соображал в подобных делах. Он лишь пообещал, что подобное больше никогда не повторится… Он, видите ли, ненавидел себя за то, что потерял над собой контроль и они чуть было не занялись любовью, поскольку Ройс был пьян и не понимал, что делает!
Мэри сжала челюсти и почувствовала, как на глазах предательски выступили слезы; она сдержала их, собрав волю в кулак. Нет уж! О чем, о чем, а об этом она плакать не будет. Это было бы слишком унизительным. Резко повернувшись, она направилась наверх, где обнаружила Роуз, подрубающую подол одного из платьев Камелии.
– А где остальные девочки? – спросила она у сестры, присаживаясь рядом на диван.
– Они поссорились, я даже не знаю, в чем причина. В конце концов мне это надоело, и я прогнала их отсюда. Пусть ругаются в другом месте. – Подняв голову, она слабо улыбнулась. – Боюсь, что сегодня я для тебя неподходящая компания.
– Ты тоже приняла участие в ссоре? – Вздохнув, Мэри откинулась на спинку дивана, вытянув ноги и скрестив их. Увидела бы это гувернантка, непременно сделала бы замечание! Подумав об этом, Мэри почувствовала, что ее настроение чуть приподнялось. – Не могу в это поверить. Ты же поистине ангельское создание.
– Вовсе нет, – покачала головой Роуз. – Например, сегодня утром я обругала Джуни, когда та попыталась меня причесать. Я ненавижу причинять беспокойство кому бы то ни было.
– Это мне прекрасно известно. Даже когда ты болеешь, ты предпочитаешь находиться в одиночестве и справляться со всем самостоятельно. Поверь мне, это намного лучше, чем если бы ты требовала, чтобы с тобой все время нянчились.
– Полагаю, что так. – Роуз опять слабо улыбнулась. – Но ведь я знаю, что это работа Джуни, поэтому мне не следовало обращаться с горничной так резко. Я не думаю, что ей здесь сладко живется. Если бы еще повара, Джоси, Энни, вся остальная прислуга жили в собственных домах! А они ютятся в крошечных комнатках под самой крышей, встают задолго до нас, а ложатся за полночь. И хоть бы кто им спасибо сказал.
– Если ты им это скажешь, – заметила Мэри, – будешь выглядеть в их глазах сумасшедшей.
– Это правда, – хихикнула Роуз в ответ. – Возможно, я жалею их сильнее, чем они себя. И все же вместо того, чтобы выразить доброту, я обругала ее. Тебе не кажется, что мы занимаем слишком много места?
Брови Мэри подпрыгнули вверх.
– Много места? Дом и так огромен. Каждая спальня в два раза больше, чем та, которую мы занимали дома на всех.
– Я не об этом. Подумай, все эти люди внимательно нас изучают. И в глубине души я уверена, все они полагают, что я далеко не настоящая леди.
– Уж кто-кто, а ты – самая большая леди изо всех нас. Даже если ты не похожа на всех этих напыщенных британских мисс. Ну и что из этого? – Мэри пожала плечами. – Неужели ты полагаешь, что я хотела бы видеть в вас то, что пытается вылепить мисс Далримпл?
– Я понимаю, что это так, – улыбнулась Роуз. – Ты права, а я, наверное, говорю глупости. И все же… Да, у нас есть прекрасное жилище, мы не голодаем, скоро появится новый восхитительный гардероб… И… и я ощущаю себя неблагодарной скотиной. – Роуз взглянула на свои руки, лежащие на рукоделии. – Но… Мэри… Ты не тоскуешь по дому? Не приходила ли тебе в голову мысль вернуться?
– Отнюдь. Конечно, я скучаю по дому, но по-другому. Я скучаю о маме и, думая о ней, не могу сдержать слез. Но! Я совершенно не скучаю о Трех Углах, не скучаю о Космо и о таверне. Послушай, Роуз, – нахмурилась Мэри, – ты чувствуешь здесь себя несчастливо?
– О, Мэри! – Роуз подняла голову, и ее васильковые глаза наполнились слезами. – Я скучаю, о да, я скучаю… – Она вытерла слезы. – Я бы сто лет о Космо не скучала. Но Сэм…
– О… Сэм Тредуэлл… Но ты же говорила, что… – Мэри запнулась, стараясь точно вспомнить молодого человека, который проявлял к сестре знаки внимания. – Но здесь, в Лондоне, ты никогда не говорила, что скучаешь о нем.
– Да, не говорила. – Роуз снова тяжело вздохнула. – По крайней мере мне бы не хотелось про это говорить. Только я не знала, что это будет так тяжело. Мне его не хватает. Я вспоминаю его улыбку и мечтаю увидеть ее снова. Его чудесные карие глаза, особенно когда он на меня смотрит… – Роуз обняла себя за плечи и задрожала. – Мое тело словно иголки покалывают.
– Ты его любишь?
– Не знаю… – Роуз опустила руки. – Не уверена. Я не могу себе представить жизнь, полностью посвященную мужчине. Но с Сэмом я бы могла остаться навсегда. Наверное, это ужасно глупо?
– Нет, это совсем не глупо. А… – Тут Мэри поколебалась. – А ты с ним целовалась?
– Мэри! – Щеки Роуз внезапно порозовели.
– Целовались, не так ли? Вот хитрюга, почему ты мне раньше не рассказала?
– Не могла, – сокрушенно покачала головой Роуз. – Это было настолько прекрасно и не похоже ни на что… Я просто хотела прижать его к себе, не думая ни о чем больше.
– Я нисколько вас не осуждаю и никогда бы не подумала о вас что-то плохое. Но когда он целовал тебя? Как это случилось?
– Однажды я шла домой к Нэну Саттону, а Сэм ехал верхом навстречу вниз по улице. Он возвращался из поездки в Филадельфию по каким-то делам. О-о-о! Как величественно он выглядел! – При воспоминании об этом у Роуз засияли глаза. – Он соскочил и пошел рядом, а я прошла мимо дома Саттона только ради того, чтобы оставаться рядом. Заглянув в конюшню, мы увидели, что там никого нет, и вошли. Сэм взял меня за руку и поцеловал. – Роуз опять покраснела. – Он сделал это два раза.
– И ты не потребовала от него немедленно остановиться? – спросила Мэри.
– Нет, конечно, нет, – с удивлением посмотрела на нее сестра. – Послушай, Мэри, а с кем целовалась ты?
– С Ройсом, – призналась Мэри, которой вовсе не хотелось выяснять, насколько лучше или хуже был поцелуй сэра Ройса, а уж тем более посвящать Роуз в то, что он сделал. Особенно после признания Роуз о двух украденных поцелуях, которое звучало как самая застенчивая исповедь. – Но только ты должна мне пообещать, что Лили и Камелии – ни словечка. Они станут надо мной немилосердно потешаться. А уж если они что-нибудь скажут самому сэру Ройсу…
– Боже, нет, конечно… Клянусь. Но, Мэри, ты любишь его?
– Безусловно, нет! – резко покачала головой Мэри. – О каких-либо отношениях между нами не может быть и речи. Он был просто пьян, и этим все объясняется. Причем, протрезвев, он очень вежливо извинился. – Лицо Мэри непроизвольно ожесточилось. – Он сказал, что не хотел бы, чтобы это произошло снова.
