Сабрина Джеффрис - Страсть по завещанию
— Я тебе уже говорила — это меня не волнует! — горячо воскликнула она. — Почему ты не мне веришь?
— Хочешь услышать правду? — чуть поколебавшись, спросил он.
— Разумеется.
— Потому что я не могу понять, почему ты выбрала меня, когда вокруг тебя много богатых и знатных мужчин.
— Ты сильно преувеличиваешь мое обаяние, — с грустным смехом сказала она. — Но я не жалуюсь. Мне нравится в тебе эта черта — ты видишь меня более привлекательной, чем я есть. — Вспомнив свое смущение прошлой ночью и чудесные слова, которые он говорил, Селия встала с постели и подошла к нему. — А знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя?
Его осторожный взгляд встретился с ее взглядом.
— Добродетельного Пинтера. Гордого Пинтера, — с горькой иронией произнес он.
— Да, но теперь я знаю: это всего лишь маска, которую ты носишь, чтобы защитить себя. — Она подняла руку и погладила его по щеке. Ощутив его неровное дыхание, она отступила. — Однако когда ты сбрасываешь эту маску, я вижу Джексона, который пытается найти истину, как бы это ни было трудно. Который рискует своей жизнью, чтобы защитить слабого. Который готов пожертвовать всем, чтобы я не пожертвовала ничем.
Поймав ее руку, Джексон задержал ее.
— Ты святая, — хрипло произнес он. — А я нет; я мужчина, который имеет довольно колючий характер.
— Мне нравятся колючие характеры, — проговорила Селия с улыбкой. — Если бы для меня действительно было важно только положение и состояние, я бы уже давно вышла замуж. Я всегда говорила, что никому не нравлюсь, но, говоря по правде, никто не нравился мне. — Она намотала на палец прядь его волос. — Скорее всего я ждала тебя, мужчину с колючим характером и всеми другими достоинствами.
В его глазах зажегся огонь желания. Взяв ее руку, он поцеловал ладонь так нежно, что ее сердце подскочило к горлу. Потом он поднял голову и сказал:
— Тогда выходи за меня замуж и получишь мой колючий характер и все другие достоинства.
Она проглотила комок в горле.
— Это ты так сейчас говоришь, когда мы наедине…
Джексон приник к ее губам и стал целовать. Он целовал так страстно, что у Селии снова бешено заколотилось сердце. Так он целовал ее всегда, но при посторонних он ничем не давал понять, что ему хотелось бы прожить с ней всю жизнь. И еще ни разу не говорил о любви.
— Хватит. — Селия сделала предупредительный жест. — Пока ты не сделаешь предложения, мы не ляжем в одну постель.
— Сладкая моя…
— Не называй меня так, Джексон Пинтер. — Она отошла от него. — Я хочу, чтобы появился Добродетельный Пинтер.
— Прости, моя любовь. — По его лицу скользнула насмешливая улыбка. — Я отослал его вон, когда он испортил мне личную жизнь.
«Любовь?»
Нет, она не потеряет голову. По крайней мере пока не будет уверена, что позже он не проявит обычную свою холодность.
— Ты обещал Оливеру вести себя как джентльмен.
— К черту твоего брата. — И с этими словами он стал осторожно приближаться к ней.
Она загородилась стулом, но и ее охватило волнение.
— А тебя не беспокоит, что Ба может лишить меня наследства, и у тебя на руках окажется избалованная жена, капризы которой ты удовлетворить не сможешь?
— И бабушку тоже к черту! Если на то пошло, то и деньги к черту! — Он выхватил у нее из рук стул и отбросил в сторону; стул с громким стуком упал на пол. — Мне нужна только ты.
— Джексон! — предостерегающе воскликнула она. — Тебя может кто-нибудь услышать!
— Отлично. — Обхватив ее за талию, он потянул ее к себе и повлек к кровати. — Когда ты будешь скомпрометирована, вопрос о нашем браке решится сам собой.
Она не могла прийти в себя, взволнованная его необычной властностью. А Джексон резким движением опрокинул ее на кровать и лег рядом.
Она в изумлении посмотрела на него. До чего же здорово: его скучная осмотрительность превратилась в восхитительную неосмотрительность!
Он пробормотал:
— А еще лучше — пусть нас утром найдут здесь вместе, и отсюда мы отправимся прямиком в церковь.
И он прижался губами к ее губам.
Глава 24
Когда Селия раздвинула губы, подчиняясь его любовной страсти, Джексону захотелось кричать от радости. Она простила его, несмотря на то, сколько душевных мук он причинил ей. Будь он порядочным человеком, он вернулся бы утром и сделал ей предложение в присутствии всей ее семьи.
Просто он испугался, что при свете дня она может передумать. Ночь, страсть, неожиданный порыв… Все это могло быть рассеяно ярким солнечным светом. Но сейчас он хотел, чтобы ночь не кончалась. Чтобы она желала его так же пылко, как желал ее он.
Он провел губами по ее подбородку, по шее, коснулся языком нежной мочки уха и слегка прикусил ее. Она уткнулась ему в шею.
— Я жалею, что не застрелила тебя, когда у меня была возможность, — пробормотала Селия, не отводя от него своих губ. — Каким же невыносимым ты был сегодня утром!
Проклятие, он сильно ее обидел.
— Я постараюсь загладить свою вину. — Он начал ласкать ее грудь, потом осторожно покусывать-посасывать ее сосок, и у нее зашлось дыхание. — С этой ночи я никогда не дам тебе повода усомниться во мне.
— Ты уже занимался со мной любовью, — не отступала она. — Но что это изменило?
— Это все изменило. — Джексон оторвался от нее и огляделся. В зыбкой темноте он не сразу увидел то, что искал. — Я вот что тебе скажу. — Он взял шнур от колокольчика для вызова слуг и вложил в ее руку. — Я докажу, как много ты для меня значишь. И если ты не веришь в мою искренность, просто позвони. И когда кто-нибудь придет и застанет нас вместе, мне уж точно придется жениться на тебе.
— В это крыло слуги не смогут быстро добраться. — Она насмешливо подняла бровь. — У тебя будет масса времени, чтобы скрыться.
Он соскользнул с кровати, снял с себя сюртук, расстегнул жилет.
— Не будет. Мы ведь не сможем сразу одеться. — И понизив голос, он попросил: — Дорогая, сними сорочку.
Она молча смотрела на него, и он рискнул сам нарушить молчание:
— Я вижу, ты хочешь отомстить мне за мою жестокость.
— А почему бы и нет? — не отводя от него взгляда, отозвалась она дрожащим голосом.
Волна вожделения захлестнула его. Жаждущая плоть рвалась из мешающих панталон, и он быстро от них избавился. Он не был уверен, что сможет сдержаться и доставить ей глубокое и полное наслаждение. Но, черт побери, ночь еще долгая!
— Я понимаю, у тебя есть право мучить меня. — Он опустился на колени возле ее ног. — Но я надеюсь, ты дашь мне возможность заставить тебя передумать.
