Шарлин Рэддон - Соблазнение строптивой
– Куда-то собралась? – прозвучал низкий голос.
Черт!
– Мне нужно прогуляться в кусты, – проворчала молодая женщина. – Ты не против?
– Если только ты не будешь заходить далеко. – Бренч потянулся за котелком и обнаружил, что он пуст. – Займись полезным делом, набери сюда воды, раз уж решила пройтись.
Дженна собиралась было доходчиво объяснить Макколи, что он может сделать со своим котелком, но тут вспомнила о кустах красной бузины, которые она видела раньше на берегах реки. Очаровательно улыбнувшись, молодая женщина взяла котелок и вышла из освещенного костром круга.
– Что ты там так долго делала? – спросил Бренч, когда Дженна вернулась.
Уничтожающий взгляд, которым он смерил молодую женщину, был встречен лишь сдержанной улыбкой. Дженна отсыпала горсть кофе, бросила его в котелок и поставила на камни у костра. Макколи изумленно поднял рыжие брови.
– С каких это пор мы стали такими сговорчивыми?
– Не могу спать, когда ты вот так сидишь и караулишь меня, словно какой-то чересчур усердный надсмотрщик. Я ведь с таким же успехом могу встать, и, пожалуй, не прочь выпить с тобой чашечку кофе.
– Я не против компании.
Макколи запустил руку в карман за самокруткой.
«Ждать недолго», – подумала Дженна. Иногда месть остается единственным оружием женщины.
Когда кофе был готов, Дженна наполнила две чашки. Одну она вручила Макколи, а подняв вторую, словно салютуя, шутливо произнесла:
– Твое здоровье.
С трудом выудив самокрутку, Бренч склонил голову набок и, прищурившись, внимательно посмотрел на молодую женщину. Дженна уже начала пить кофе и встретила пристальный взгляд Макколи, глядя поверх края чашки. Вынув из кармана какую-то веточку, она принялась жевать ее.
– Что это у тебя во рту?
– Подмаренник. Хочешь?
– Почему бы и нет? Последний раз жевал подмаренник еще когда был мальчиком.
Воцарилось молчание. Бренч попивал крепкий кофе, грыз стебли подмаренника и смотрел на потрескивающий костер. Небо на востоке начало потихоньку сереть. Дженна отставила чашку и пошла к своей постели.
– Светает, – сказал Макколи. – Ты собираешься спать?
– Нет. – Дженна скатала одеяла, перевязала их ремнем и понесла к лошади.
Макколи нахмурился, когда молодая женщина водрузила седло на спину гнедого жеребца и потянулась к подпруге. У этой мисс характер покруче, чем у любой из бывалых девиц, что он когда-либо встречал. Даже чересчур крутой.
– Знаешь, я не собираюсь отпускать тебя одну.
Дженна взглянула на него и улыбнулась. К удивлению Бренча, в этой улыбке были и огонь, и вызов, но, увы, к чувственности это не имело никакого отношения.
– Тебе не остается ничего другого.
– Черта с два!
Макколи вскочил на ноги, и тут его кольнуло в первый раз.
Укол перерос в полновесный приступ острой боли, заставивший лицо исказиться, а руки – прижаться к животу.
Улыбка молодой женщины стала шире.
Догадка вспышкой пронзила сознание Бренча, и он все понял.
– Ты подсыпала в кофе отраву! Ее смех был легким и мелодичным.
– Все не так драматично, но, думаю, ты какое-то время не сможешь следовать за мной.
Макколи согнулся в три погибели, обеими руками схватившись за живот. Дженна подошла к нему и сделала манящий жест рукой:
– Отдай мой револьвер.
Бренч покачал головой и попытался схватить молодую женщину, но она легко увернулась, поскольку ее противника скрутил очередной приступ боли. Казалось, кто-то вырывал у него внутренности. Застонав, Бренч упал на колени, не в силах теперь дождаться, когда Дженна уйдет, чтобы не унизиться, испачкав перед ней штаны.
Молодая женщина вынула «старр» из-за пояса Макколи и положила в свою кобуру, потом вскочила в седло и натянула поводья.
– Счастливо оставаться, Макколи! – бросила она через плечо и ускакала прочь.
Бренч выругался и заковылял к кустам, дрожащими руками расстегивая на ходу штаны.
Глава третья
Спустившись к следующей террасе Уосатчских гор, Дженна перевела гнедого на шаг. Смотритель одного из полустанков рассказывал, что эта терраса была когда-то берегом древнего озера Бонневиль, которое в те времена заполняло всю долину. Постепенно на горизонте вырастал город, гнездившийся у подножия одного из боковых ответвлений Уосатчской горной цепи. Дженна остановила лошадь, чтобы полюбоваться видом.
Луженый купол здания суда и большую овальную крышу одного из молельных домов, табернаклей, легко было распознать среди крыш кирпичных и деревянных магазинов и контор. А дальше, за городом, сверкали на солнце воды Большого Соленого озера.
Может, где-то среди этих зданий, кучками разбросанных по городу, у Бренча Макколи есть свой дом? Жена? Возможно, дети? Ее это, конечно, не волнует. Просто интересно.
Подъезжая к городу, Дженна то и дело замечала между отдаленными фермами и недавно засаженными полями остатки каменной стены. Наверное, стену соорудили для защиты от индейцев в первые годы колонизации, предположила она. А теперь некогда важная постройка осталась один на один с разрушительными ветрами и дождями. На горном склоне, к северу от того места, где стояла всадница, она приметила скопление зданий вокруг плаца. На вывеске значилось «Кэмп-Дуглас».
Была пора сева. На полях мужчины вспахивали плугами землю, женщины шли за ними, бросая семена в идеально ровные канавки. А дети перепачканными босыми ногами забрасывали семена землей и хохотали, швыряя друг в друга комки грязи.
Мормоны. Но только по одной женщине на мужчину, насколько могла видеть Дженна. И рога ни у кого не росли. После всех баек, что рассказывали дома, в Иллинойсе, Дженна почувствовала одновременно и облегчение, и разочарование.
На подъезде к центру города гнедой пронес свою всадницу мимо величественной арки, что возвышалась над воротами в высокой глинобитной ограде. С верхней точки арки на путников и человека, собирающего с них плату за проезд, настороженно взирал вытесанный из камня орел. За оградой, в глубине двора, над крутым склоном школьной крыши возвышалась колокольня. Когда Дженна проезжала мимо, зазвонил колокол, оповещая не занятых на полевых работах детей о конце учебного дня. Голуби выпорхнули из башни и разлетелись во все стороны, испугав Джента. Всадница засмеялась и пригнулась, когда одна из пернатых фурий промчалась низко над головой. Лошадь успокоилась.
Вдоль немощеных улиц росли трехгранные и обычные тополя, робинии и акации, орошаемые водой из канав, что тянулись по обе стороны каждой дороги. Здания были построены в основном из дерева и самана. Но некоторые домики могли пощеголять кладкой из кирпича или красного песчаника, верандами, огражденными решетками для вьющихся растений, с низкими плоскими крышами, поддерживаемыми колоннами.
