Патриция Хэган - Любовь и честь
– О, как я скучала по тебе! – воскликнула Китти, крепко обнимая Кит. – Как жаль, что вчера вечером тебя не было с нами! Тревис, Мэрили и я пошли в твою любимую таверну – «Каса Минго».
– О, Китти, неужели вы ходили туда? – вздохнула Джейд. – В Мадриде множество роскошных ресторанов, а вы повели детей в обычную таверну! – Она взглянула на Колта, полагаясь на его поддержку. Но тот, как всегда, удержался от комментариев и отвел глаза.
Китти высокомерно кивнула:
– Это не обычная таверна. Она весьма популярна и является единственным заведением в Мадриде, где подают настоящий астурийский сидр.
Кит присоединилась к разговору, желая поддержать бабушку:
– Это действительно так. Официант обычно держит стакан в левой руке, а бутылку сидра в правой. Он поднимает ее и наливает. Это своего рода ритуал. Там можно заказать поджаренный хлеб и овечий сыр.
Кит посмотрела на бабушку, и ее охватило странное, знакомое чувство: будто она смотрит в зеркало. У Китти были такие же фиалковые глаза, как у внучки. Кит была рада сходству, поскольку считала бабушку красивой.
– А вы не против снова пойти туда сегодня вечером?
Китти кивнула, но Джейд решительно сказала, что об этом не может быть и речи.
– Нас всех сегодня ждут на ужине, который устраивают дон Хозе Юберо и его жена. Она мне прислала в Валенсию личное приглашение, и я приняла его.
Кит тяжело вздохнула, входя вслед за матерью в холл с черным мраморным полом и высокими до потолка зеркалами.
– Не понимаю, почему туда должны идти Мэрили, Тревис и я. Я ненавижу ужины у Юберов!
Джейд резко повернулась к ней:
– Дон Юберо, Кит, весьма влиятельная персона. Он и его жена всегда милы к нам. Почему ты не хочешь идти?
Кит упрямо вскинула подбородок:
– По одной простой причине. Там подают эту гадость – бычьи яйца!
Китти сделала гримасу и воскликнула:
– Они подавали это в последний раз? Я тоже не хочу идти туда!
Мэрили машинально подошла к бабушке и кузине, но выразилась поделикатнее:
– Они подают угрей, тетя Джейд, а мне неприятно смотреть на них. Я тоже не хочу идти. Предпочитаю пойти в таверну.
Джейд бросила на них испепеляющий взгляд, а Колт пошел к лестнице, пытаясь скрыть удовольствие от разыгравшейся у него на глазах стычки. Джейд, однако, положив руки на бедра, твердо сказала:
– Я приглашение приняла, и мы все пойдем. Что же касается еды, которую там подают, то юная леди, – Джейд указала пальцем на Кит, – если она хорошо усвоила приличные манеры, которые я пытаюсь – по-видимому, безуспешно – ей привить, должна понять, что непристойно отворачивать нос от местных блюд, особенно в доме хозяев. Это дурной тон.
– Но это не значит, Джейд, что мы должны есть бычьи яйца, – возмутилась Китти. – Я не пойду!
Джейд пробормотала себе под нос, что Колту, дескать, надо что-то сделать в связи с вмешательством его матери. И уже начав подниматься по лестнице, сказала, что Китти может поступать, как ей нравится, но дети в гости пойдут.
– Дети! – Кит покачала головой и вздохнула. – Для нее мы всегда останемся детьми.
Китти ободряюще обняла ее:
– Не тревожься. Настанет время, когда ты вырастешь и покинешь гнездо, и вот тогда твоя мать признает, что и у тебя есть крылья.
– Она поймет это раньше, чем предполагает, – пробормотала Кит, с упрямым видом направляясь к лестнице.
Китти удивилась и спросила у Мэрили, что Кит имеет в виду. Поскольку Кит не брала с кузины слово хранить их разговор в тайне, Мэрили охотно рассказала бабушке о планах ее тезки.
Лицо Китти постепенно расплылось в улыбку. Она сделала бы то же самое в ее возрасте! И, подумала Китти, беря грех на душу, она поможет внучке!
Глава 3
– Кит, дорогая, просыпайся.
Кит заморгала от неожиданного потока света, хлынувшего в окно, когда бабушка раздвинула портьеры. Девушка сонно села в постели и протерла глаза.
Вчера они вернулись из гостей поздно – примерно в два часа ночи, но совсем не потому, что так захотелось именно ей. Как раз Кит ужасно не понравился вечер, особенно когда сын Юберов, Эстебан, выпив лишнего, под столом стал гладить ее бедро. Кит дважды отвела его руку и смерила ледяным взглядом. В третий раз уколола его вилкой. После этого он попридержал руки, но продолжил свои ухаживания.
– Уже почти десять, – сказала Китти. – Мэрили оделась и ждет нас внизу. Твоя мама еще спит. Нам нужно выйти из дома до того, как она проснется.
Кит изумилась:
– А куда мы собираемся?
– Как куда? В магазин покупать тебе платье к сегодняшнему вечеру.
– Кто тебе сказал, что я собираюсь купить новое платье? – подозрительно прищурилась Кит.
– Мэрили. Она не думала, что это секрет.
– Она сказала тебе…
– Будто ты собираешься заставить твою мать отказаться от мысли сделать из тебя роковую женщину, – с удовольствием закончила Китти фразу. – Да, сказала, и я считаю это отличной идеей. Хотела бы поучаствовать в ее осуществлении.
– О бабушка… – Кит подбежала к Китти и крепко обняла ее. – Я знала, что ты будешь на моей стороне!
– Конечно. А как же иначе? – проворчала она. – Кстати, я уже миллион раз просила тебя, Тревиса и Мэрили не называть меня бабушкой. Для вас я Китти. Когда ко мне обращаются «бабушка», я чувствую себя старухой, и мне это не нравится.
– Но мама говорит, это неприлично.
– Мы с твоей мамой спорим по многим вопросам, но не делай из этого неправильных выводов. Я люблю ее как дочь, – поспешно добавила Китти. – Мы с ней иногда расходимся во взглядах на жизнь, а я, к сожалению, не отношусь к тем, кто держит свое мнение при себе.
– А как отнесется к этому папа? – заволновалась Кит. – Ты думаешь, он не рассердится?
– Из-за того, что его дочь станет королевой бала? – рассмеялась Китти. – Он рассвирепеет и наверняка убедит твою мать, что она не должна понукать тобой, как это делает сейчас. Желать, чтобы дети уважали вас и были послушны, – прекрасно. Но ошибочно требовать от них, чтобы они думали, как вы. Ты выбрала свой способ дать им понять это.
– Она хочет, чтобы мы уехали из Испании, – печально заметила Кит, – и вернулись в Нью-Йорк.
– Меня это не удивляет. Мысль о том, чтобы вернуться в Америку, у твоей матери возникла не сегодня. Там происходит много событий, в которых она хотела бы участвовать. Но нет никакого резона отрывать тебя от жизни, которую ты познала и полюбила. В конце концов тебе уже почти восемнадцать лет. В твоем возрасте я уже жила самостоятельно.
– Мама так не думает, – вздохнула Кит. – Она не возражает, что ты воспитываешь Тревиса и Мэрили. Но, коль скоро речь заходит обо мне, хочет, чтобы я была рядом с ней каждую секунду.
