Барбара Картленд - Игра любви
Бенита вскрикнула:
– О нет, папа! Не говори так! Я столько молилась, чтобы тебе стало лучше!
– Твои молитвы хранили меня, дорогая, однако боли становятся все сильнее и сильнее.
Недалеко то время, когда я покину тебя.
Бенита всхлипнула и снова прижалась к его плечу.
– Не плачь, родная. Наконец мы с твоей матерью снова будем вместе. Хоть ты и не сможешь видеть нас, мы будем присматривать за тобой.
– Конечно, папа. Но это совсем не то же самое, что жить… вместе с тобой, и разговаривать… и смеяться вместе… с тобой.
Майор Гренфел на мгновение закрыл глаза.
Его губы сжались, казалось, что это слова Бениты причиняли ему боль.
Наконец, собравшись с силами, он произнес:
– Ты у меня добрая и умная девочка. Ты должна понять, что я обязан поспешить обеспечить твое будущее.
Бенита еще крепче прижалась к отцу и молчала.
Майор продолжал:
– Я долго не мог придумать, как это сделать. – Он секунду помолчал. – Ты знаешь, у меня не осталось родственников. А родные твоей матери живут где-то на севере Шотландии, и я давно потерял с ними связь.
– Но я не хочу ехать в Шотландию, папа! – быстро возразила Бенита.
– Знаю, – грустно отозвался майор, – Но я не могу бросить свою дорогую девочку совсем одну на свете.
Бенита подняла голову. В ее глазах блестели слезы.
– Что ты… имеешь в виду? О, папа, я не… хочу жить… с чужими… людьми.
Ее отец вздохнул.
– Теперь-то я понимаю, как эгоистично было с моей стороны не приглашать в дом людей, с которыми ты бы встречалась, если бы твоя мать была жива.
– Мне было очень хорошо с тобой, папа, – прошептала Бенита.
– И мне тоже. Но теперь я понимаю, что был не прав, очень не прав.
Он говорил это с такой покаянной горечью, что Бенита поспешила возразить:
– Ты был прав во всем, папа, и я была очень… очень счастлива с тобой. Нам не требовались другие люди.
Помолчав, майор медленно произнес:
– Ты донимаешь, что теперь я просто обязан найти того, кто займет мое место.
– Нет., нет… – заплакала Бенита.
Она со страхом думала, кого мог иметь в виду отец, но он заговорил снова:
– Ты не только необыкновенно красивая, но и очень богатая молодая женщина!
– Очень богатая? – переспросила Бенита.
– Да, и найдется немало охотников завладеть твоим сердцем, а заодно – и деньгами. – Его голос стал жестче. Он прибавил:
– Они будут всячески льстить тебе, осыпать комплиментами, уговаривать выйти за них замуж. – Майор немного помолчал. – Но в действительности все они будут интересоваться только твоими деньгами, – с горечью закончил он.
– В таком случае, папа, не стоит оставлять мне много денег. Тогда, даже оставшись одна, я не рискую быть обманутой.
– Такие люди весьма коварны и красноречивы. Они, как ядовитые змеи, вползают в, доверчивую женскую душу.
Бените стало страшно.
Майор Гренфел произнес своим обычным решительным голосом:
– Вот почему, дитя мое, ты должна позволить мне защитить тебя от этих презренных созданий. Я хочу быть уверен, что им не добраться до тебя.
– Но как ты это сделаешь, папа?
Майор крепко обнял дочь, и она поняла, как трудно ему было» ответить на ее вопрос.
– Я решил, моя дорогая, – медленно проговорил Ричард Гренфел, – что тебе нужно выйти замуж!
Бенита смотрела на него с явным недоумением.
Ей никогда не приходило в голову, что ее отец может думать о таких вещах.
Родители Бениты были так необыкновенно счастливы друг с другом, что, глядя на них, их дочь придумала волшебную сказку и часто видела во сне, как и она встречает однажды юношу, высокого и красивого, похожего на ее отца.
Он, конечно, оказывается прекрасным принцем и завоевывает ее сердце. Потом они должны были пожениться и жить вместе долго и счастливо.
Слова отца произвели на Бениту такое впечатление, словно ее внезапно облили холодной водой.
– Я… я… не… понимаю, – пробормотала она.
– Я нашел человека, который достоин стать твоим мужем. Он умен и благороден, – Н-но… Я никогда не… видела его» папа.
– Знаю, но, к сожалению, у меня уже нет времени, чтобы, как полагалось бы, сначала познакомить тебя с женихом и подготовиться к свадьбе.
Бенита снова всхлипнула:
– О нет, папа… то, что говорят врачи… Может, это не правда… Бывает, что и врачи ошибаются… Да, да, они… скорее всего ошиблись… О, папа… ты не можешь покинуть меня! Я не смогу жить… без тебя.
Майор Гренфел чувствовал, как Бенита дрожит.
Он подумал, что никакие физические страдания не могут сравниться с тем, что он испытывает сейчас.
Сделав нечеловеческое усилие, он заговорил очень спокойно:
– Ты никогда не обманывала моих ожиданий. Я очень прошу тебя сейчас, мое сокровище, постараться понять то, что я делаю.
Майор остановился, посмотрел на дочь, а потом добавил:
– Поверь, это мое единственное желание перед смертью.
Бенита не отвечала, и он понял, что дочь плачет.
– Я надеялся, что ты любишь меня. Если я прошу слишком многого, пусть все будет, как будет. Но, поверь, это разобьет мое сердце.
Майор знал, что после таких слов Бенита не сможет отказаться выполнить его просьбу. Молчание длилось, казалось, целую вечность.
Наконец едва слышно Бенита произнесла:
– Я… я люблю тебя, папа! Люблю… больше всего на свете… Я сделаю… то, что ты… хочешь.
Майор Гренфел глубоко вздохнул.
Сражение было тяжелым, но он победил.
– Спасибо, моя радость, – просто сказал он. – Ты выйдешь замуж… сегодня днем.
Бенита подняла голову и посмотрела на отца.
Ей показалось, что она ослышалась.
Ее щеки были мокры от слез, слезы стояли в глазах, и все-таки девушка была так хороша, что отец невольно залюбовался ею.
Он подумал, что, если бы Бенита появилась в Лондоне, у ее ног оказались бы все молодые повесы из клубов Сент-Джеймса.
Но он-то хорошо знал, как ненадежны эти молодые люди.
От забывали в благородстве» заслышав звон золотых монет на столе, покрытом зеленым сукном.
Их ничто не интересовало, кроме тоге, как легли карты, или нелепые, а то и безумные ставки, в игре.
Майор знал, что перед их неотразимой любезностью трудно устоять любой женщине, не важно, сколько ей лет.
Как могла Бенита – наивная, неиспорченная и доверчивая – выжить в этом мире?
Это было бы то же самое, что бросить белую голубку в гнездо к ястребам или орлам.
– Я должен уберечь ее! – давно и твердо решил майор, потому что при мысли, что Бенита после его смерти останется одна и некому будет защитить ее, его охватывал панический ужас.
Гренфел придвинулся поближе к дочери и спросил:
– Рассказать тебе, что я задумал?
