Инна Ромич - Рыжее наследство
— Ну почему ты так рано вернулся... — расстроенно прошептала девушка.
Теперь не до прогулки. Отец ни за что не позволит ей выйти из замка самой. Интересно, что случилось? Ведь он предупредил, что вернется не раньше завтрашнего полудня.
— Пойду-ка я предупрежу Кэт, — сама себе сказала Эрика.
Она змеей скользнула на едва заметную тропинку. Целый поток мелких камешков устремился вниз, но она не обратила на это внимания. Надо немедленно возвращаться, иначе не миновать серьезной взбучки.
***Маленькая процессия въехала во двор, и к ним тут же бросились немногочисленные обитатели Тейндела. Эрика подскочила к отцу и взялась за поводья его коня, опередив Бранвена.
— Привет, па! Почему ты так рано вернулся?
Она так и приплясывала от любопытства. Сэр Родерик улыбнулся. «Слава богу, он выглядит довольным и совершенно трезв», — с радостью подумала девушка.
— Мы рады вашему возвращению, барон. — Вперед степенно шагнул отец Годвин, бросив на девушку укоризненный взгляд.
Впрочем, было заметно, что и он тоже жаждет узнать новости, и только строгое воспитание удерживает его в рамках благопристойности. Жизнь в Тейнделе была не так богата событиями, поэтому новостей ожидали с нетерпением и обсуждали еще долгое время. Все жители маленького замка окружили барона и его спутников, радостно галдя.
— Па, ты привез мне новую свирель?
— Как там те несушки, о которых я спрашивала? Вилли согласился обменять на них наших трех кур?
— Да тише вы! — шутливо прикрикнул сэр Родерик, соскакивая на землю. — За вашим гвалтом я не слышу собственного голоса!
Барон обвел всех смеющимся взглядом. Да уж, таким мрачноватого владельца Тейндела давно не видели. Он явно был в хорошем расположении духа.
— Ну, говори же, па! — взвыла Эрика.
Все рассмеялись.
— Конечно, тебе нужно знать быстрее всех! — сэр Родерик потрепал дочь по рыжей шевелюре. — Ну ладно уж, скажу сейчас. Дело такое. Когда мы приехали в Эйсхаус, у нашего соседа Вилли как раз гостил шотландец из Сноттона. Знаете, Вилли, как и мы, водит с некоторыми из них дружбу. И он шепнул нам на ушко, что в Хоике нынче собирается огромная ярмарка, какой не было уже почитай лет пять. И еще этот парень сказал, что там ожидается большой спрос на овес. Вот я и решил, что для нас это хороший шанс поправить положение. Овес-то уродил в этом году как никогда. А раз цена будет там повыше, то повезем-ка мы его в Шотландию...
Он выразительно обвел взглядом прохудившуюся крышу и покосившиеся надворные постройки замка.
— Ур-р-ра! — громко завопила Эрика. — Па, ты молодец! Да здравствует ярмарка!
Пегий Пит заткнул одно ухо, присев в комическом ужасе. Это сообщение вызвало бурю восторга. Женщины ахали и охали, глуховатая Кэт дергала Долли за рукав, требуя, чтобы говорили громче, Бран и Гилберт норовили оттянуть отца в сторону... Маленький лысый отец Годвин суетился вокруг, благословляя удачное решение и норовя выведать подробности.
У Эрики даже дух захватило от этих слов. Нет, это положительно чудесная новость!
Чувствуя, как колотится сердце, она ухватила отца за пояс и срывающимся голосом спросила:
— Па, и ты возьмешь меня... то есть нас с собой?
В ее зеленых глазах застыла такая отчаянная мольба, что отец не выдержал и рассмеялся.
— Э-э, девочка, ты совсем зачахла тут без развлечений, — весело сказал он. — Конечно, я вас возьму — и тебя, и Брана, и Гилберта.
— Глупость это и больше ничего, — вдруг решительно заявила Кэтрин, поджав тонкие губы. — Сами знаете, что это опасно.
Сэр Родерик мгновенно помрачнел.
— Молчи, Кэт! — прикрикнул он на няньку. — Нам нужно продать этот чертов овес, а здесь за него не дадут такую цену. Нам нужны деньги, черт побери! Брану, да и Гилберту надо купить снаряжение, замок рушится на глазах... Поэтому придется рискнуть. Я думаю, никто нас не прогонит из Хоика. Многие англичане с границы ездят туда каждый год, и ничего — все в выгоде. Чего нам бояться?
Эрика согласно кивала вместе со всеми, но про себя подумала, что, если бы им ничего не угрожало по ту сторону границы, они бы уже давно ездили в Хоик каждый год.
— А я говорю, что не надо бы ехать... — гнула свое старуха.
«Вряд ли Кэт удастся переубедить отца. Он упрям не меньше, чем она», — решила девушка. Что ж, пусть они тут препираются. А у нее есть дела поважнее. И, воспользовавшись всеобщей суматохой, Эрика тихонько улизнула в жилую башню.
Она быстро поднялась к себе наверх, в маленькую спаленку. Когда-то Эрика делила эту комнату со старой Кэтрин. Потом, когда ей исполнилось тринадцать лет, по распоряжению отца Кэт переселилась вниз, в каморку под лестницей. Дочь становилась взрослой леди, которой надлежало иметь собственную комнату, и старой няньке не приходилось больше подниматься наверх по шаткой лестнице...
Войдя, девушка распахнула единственное окошко, которое было в комнате. Она любила свежий воздух и поддерживала чистоту и порядок. Эрика гордилась своим жилищем. Пусть оно небольшое и мебели в нем — одна лежанка да старый рассохшийся сундук, но все здесь она сделала сама.
Девушка обошла комнату, привычно касаясь рукой знакомых с детства вещей. Лежанка застелена старым пледом, принадлежавшим когда-то матери... Вот потертая рукопись Священного Писания, которую подарил ей отец и по которой отец Годвин учил ее читать. Маленький детский лук, сделанный для нее Браном, свеча в деревянном подсвечнике...
На стенах комнаты висели пучки целебных трав, которые она собирала вместе с Кэтрин и отцом Годвином. Вереск, касатик, можжевельник... А вот трава Девы Марии — бархатцы[10]. Ромашка, снимающая боли в желудке, зверобой — трава, лечащая все болезни, полынь — для того, чтобы отпугивать мышей и насекомых. Сколько раз они выручали ее! В замке не было лекаря, а молитвы святого отца не всегда действовали. Некоторые из трав, как утверждала Кэтрин (и что яростно опровергал отец Годвин), были волшебными. Вот, например, золотистая веточка омелы, которую Эрика сбила камнем с огромного дуба и успела подхватить в подол до того, как та коснулась земли. По поверьям, сорванная таким образом омела оберегает от злых духов, преграждая им путь в жилище и охраняя человеческий сон. Эрика повесила ее над дверью. А над самым изголовьем красуется пучок сухого красноватого вереска — ее талисман. За зиму вереск совсем высох, порыжел, став похожим на ее волосы. Пора собирать новые цветы. Холмы вокруг замка уже покрылись цветущим розовато-лиловым вереском. Это так красиво! Надо будет обновить его, когда они вернутся с ярмарки.
От мысли о ярмарке кровь прилила к ее щекам. Ярмарка! О великий Боже, они никогда не бывали на больших праздниках! Сэр Родерик не возил своих детей никуда дальше соседского замка. Он всегда боялся за них, особенно за дочь. Эрика знала почему, но все же... Было обидно сидеть дома на Пасху, и Рождество, и Пятидесятницу, и на все остальные праздники, выбираясь только в маленькую церковь в долине да на деревенское веселье.
