Джоанна Линдсей - Ужасно скандальный брак
— Сейчас в Вене появился человек моей профессии, который ищет работу. Время от времени наши дорожки пересекались. Его зовут Колбридж. И это все, что я могу сделать для вас. Горазда больше, чем вы того заслуживаете.
Перед уходом он проверил крепость пут и едва не рассмеялся, когда оказалось, что последний стражник, которого связывал герцог, успел почти освободиться. Пришлось стянуть узлы покрепче и запереть камеру снаружи.
Несколько минут спустя он уже выпускал на волю Джона и Тимоти.
— Вы убили его? — спросил Джон, выйдя во двор замка.
Стражник, которого оставили наверху каменной лестницы, валялся без сознания, сбитый с ног сильным ударом.
— Нет, — ответил Себастьян, потирая ушибленный кулак. — А следовало бы, только для того, чтобы спасти кучу народа от бед и несчастий.
— Не думаете, что он отправит за нами погоню?
— Вряд ли. Не я один гожусь для такого дела. Теперь он это знает. Собственно говоря, я направил его в Вену, к Колбриджу, этому никчемному бездельнику, который наверняка провалит поручение. Баум стремился нанять меня только потому, что я уже здесь и мог бы начать немедленно, в случае моего согласия, разумеется. Искренне надеюсь, что его жена будет продолжать скрываться. У меня такое ощущение, что он скорее убьет ее, чем захочет вытерпеть утомительную процедуру развода.
Глава 3
Жить на кухне было вовсе не так уж и плохо. Тепло, вкусно пахнет и по-своему уютно.
Примостившаяся в самом сердце развалин замка, она была единственным, помещением, которое согласился обставить Себастьян. Старый арсенал, расположенный на восточной стороне руин, был отделан панелями, кое-как меблирован и разделен на три комнаты, служившие спальнями.
Вот уже неделя как они вернулись во Францию. Мадам ле Карре, мать владельца соседней фермы, приходила каждый день и готовила им еду. Из всех слуг остался лишь сторож, старый Морис, живший в единственной уцелевшей сторожевой башне, все еще лепившейся к полуразрушенным внешним стенам. Несколько лет назад они пытались нанять служанку для уборки, но ни одна не оставалась дольше двух недель. Местные женщины просто не могли заставить себя работать в этой «груде камней», как они выражались.
Джон целыми днями торчал в оранжерее, которую выстроил сам. Как обычно, пока он был в отъезде, все заросло сорняками. Морис наотрез отказывался ухаживать за цветами, и только уговорами и подкупом его удавалось заставить жечь угольные жаровни в самые холодные месяцы, чтобы спасти нежные растения. Но многие все равно погибали от недостатка ухода.
У Тимоти тоже были свои обязанности — уход за лошадьми, которых держали в старом парадном зале. В одной его части еще сохранились остатки потолка: вполне достаточно, чтобы укрыть животных от дождя и снега. Тимоти терпеть не мог развалин и, попадая сюда, неизменно находился в мрачном настроении. Вот и сегодня мальчик откровенно дулся, не сумев привлечь внимание Себастьяна больше чем на минуту.
Как ни странно, хотя последний и не собирался отречься от своей клятвы во имя спасения мальчика, тот ничего для него не значил. Вот Джон — дело другое. Он искренне привязался к Тимоти, зато Себастьян почти его не замечал. Тем не менее он сам решил взять на себя ответственность за подопечного и относился к своим обязанностям более чем серьезно. Для него это означало, что под его защитой мальчику ничего не грозит. Случившееся в Австрии он считал своим недосмотром, ибо чувство долга было воспитано в нем с самого рождения.
Для Джона все было куда проще. И свои отношения с Тимоти он рассматривал совершенно с иной точки зрения. У него не было ни братьев, ни сестер, а мать умерла родами. Отец много лет служил дворецким в семействе Уимиссов и обучал отпрыска тонкостям своей профессии, хотя сам Джон избрал несколько иную карьеру. Честно говоря, ему просто были не по душе высокая ответственность и власть над слугами, неизбежно связанные с должностью дворецкого.
Уимиссы были ближайшими соседями и друзьями Таунсендов, а, следовательно, слуги тоже тесно общались. Поэтому Джон одним из первых узнал, что Себастьян лишился камердинера, и воспользовался возможностью занять это место. Он не мог и предположить, какие приключения его ожидают, но ни разу ни о чем не пожалел. Ему нравилось в поместье Таунсендов, и он прослужил немногим больше года до бегства Себастьяна из Англии. Себастьян не просил Джона сопровождать его в ссылку. Тот вызвался сам, поскольку привязался к молодому хозяину, считал его едва ли не родственником и не смог вынести мысли о том, что в чужих краях никто о нем не позаботится.
Но, говоря по правде, Джон втайне наслаждался новой работой, находя в ней невероятное удовлетворение, и почти сросся с новым обличьем слуги грозного наемника. Он прекрасно умел находить общий язык почти с любым человеком. В его присутствии языки неизменно развязывались, и Джону становились известны многие тайны сильных мира сего. И сейчас он жалел лишь о том, что не успел поработать в Фельбурге, прежде чем попасть в темницу. Но они не рассчитывали пробыть там больше одной ночи, так что он решил вместо этого немного отдохнуть. Что ж, выходит, он ошибся.
Им пришлось пустить коней во весь опор, чтобы поскорее покинуть пределы герцогства.
— Вряд ли они пошлют погоню, но мне не хотелось бы то и дело оглядываться, чтобы убедиться в этом, — констатировал Себастьян, наконец спешившись.
Джон был куда прагматичнее в суждениях.
— Приняв предложение герцога, мы могли бы уберечься от такой беды, как очередной враг, и сохранить возможность возвращения в Австрию. Может, он заплатил бы втрое больше вашей обычной таксы.
— И ехать в Англию? Ни за что.
Джон ожидал такого ответа, но все же попытаться стоило. За все эти годы Себастьян ни разу не поддался искушению вернуться в Англию, даже затем, чтобы узнать, как поживают отец и брат. Когда семья отреклась от него, Себастьян отрекся от семьи.
Сегодня Тимоти опоздал к обеду, и мужчины не стали его ждать.
— Может, мы хотя бы что-то отстроим? Завезем новую мебель? — спросил Джон, едва мадам ле Карре ушла к себе.
Себастьян иронически хмыкнул.
— Почему ты спрашиваешь об этом каждый раз, когда мы приезжаем сюда?
— Видите ли, сэр, дом очень велик, но пока что отделаны только кухня и спальни.
— Совершенно верно. Что нам еще нужно? Есть место, где преклонить голову и поставить тарелку, а до остального мне дела нет. Мы вообще надолго здесь не остаемся.
— Но это место можно преобразить!
— Это чертовы руины, Джон, — сухо напомнил Себастьян, — и пусть таковыми остаются.
Джон вздохнул. Он надеялся вывести Себастьяна из хандры, в которую тот впал с самого отъезда из Австрии, найдя для него хоть какое-то полезное занятие. К несчастью, Себастьян погружался в бездонную тоску каждый раз, когда речь заходила об Англии, что случалось слишком часто во время их пребывания в Фельбурге. Морис сообщил, что к нему приезжали три потенциальных клиента с предложениями работы, но Себастьян даже не потрудился расспросить о подробностях.
