Джоанна Линдсей - Ужасно скандальный брак
Парень, который принес им обед, оказался немым или таковым притворялся. Не произнес ни единого слова и не ответил ни на один вопрос.
День тянулся, длинный и утомительный. Себастьян мысленно развлекался, воображая, как доберется до Леопольда Баума и как хрустнет тощая шея под его пальцами. Тимоти и Джон играли в слова, но поскольку приходилось перекрикиваться с разных концов тюрьмы, оба скоро охрипли.
Немой слуга доставил ужин, а от хозяина все еще не было никакого сообщения. Клецки с телячьими котлетами в сливочно-сырном соусе. Очень сытно, очень вкусно, типичный образец австрийской кухни… Герцог не поскупился даже на торт и бутылку красного вина. Себастьян оставил десерт насекомым и взял вино с собой в постель.
Следующие два дня прошли точно таким же образом. Значит, ему дают понять, какова отныне будет жизнь, если он не согласится на условия герцога? Неужели этот человек воображает, будто Себастьяна возможно уговорить подобным образом?
Леопольд Баум появился только на пятое утро их заточения. Очевидно, этот человек не любил рисковать. Сначала в камеру ввалились четыре гиганта стражника с пистолетами наготове. Один связал руки узника за спиной, остальные трое продолжали в него целиться. Вся эта толпа едва помещалась в маленькой камере.
Герцог оказался именно таким, каким его представлял Себастьян. Если, конечно, не считать возраста. Себастьян ожидал увидеть человека помоложе. Но герцог явно приближался к своему пятидесятилетию! Русые волосы были коротко острижены по последней моде. Свои длинные волосы Себастьян связывал на затылке, но только потому, что Джон совершенно не умел орудовать ножницами, а они слишком много путешествовали, чтобы регулярно посещать дорогие цирюльни. Зато герцог, очевидно, мог похвастаться своим парикмахером.
Проницательные, светящиеся умом голубые глаза. Довольно высок, но сильно раздобрел. Щеки начинают обвисать, но это почти незаметно под короткой густой бородой. Держится с достоинством, как человек благородного рода.
Себастьян предположил, что он только вернулся с прогулки верхом или собирается прокатиться, поскольку одет в нефритово-зеленую куртку и рыжевато-коричневые бриджи для верховой езды, а в руках держит стек, которым похлопывает по начищенным высоким сапогам.
Герцог приветливо улыбался, словно Себастьян был не заключенным, стоявшим под прицелом четырех пистолетов, а настоящим гостем.
— Надеюсь, условия вашего содержания удовлетворительны?
Себастьян и глазом не моргнул.
— Полы могли быть и деревянными, но, если не считать этой мелочи, я прекрасно отдохнул.
— Превосходно, — улыбнулся Леопольд. — Жаль, что мы не сумели договориться раньше, но, предполагаю, вы готовы приступить к работе.
— Боюсь, ваши выводы преждевременны.
Улыбка оставалась прочно приклеенной к лицу герцога. Очевидно, он был уверен, что возьмет верх. Себастьяну была пока что неясна причина этой уверенности. Оттого, что он будет сидеть в тюрьме, герцогиня скорее не отыщется. Впрочем, она не отыщется, даже если его выпустят.
— Вы незаконно удерживаете меня в тюрьме, — заметил он, — только потому, что я отказался работать на вас.
— Но вы здесь не поэтому, — приветливо пояснил Леопольд. — Видите ли, я могу назвать с десяток совершенных вами преступлений, за которые полагается смертная казнь. Хотя, подозреваю, даже это вас не поколеблет. Но давайте без мелодрам. Вы были моим гостем…
— Узником.
— Гостем, — повторил Леопольд. — Будь вы узником, поверьте, ваше пребывание здесь не было бы столь приятным. Но, может, я пришел слишком рано. Может, стоит вернуться на следующей неделе, проверить, не надоели ли вам вынужденные каникулы?
Себастьян наконец вскинул брови.
— А потом еще через неделю, еще и еще… Вряд ли это поможет найти вашу жену.
— Вы так упрямы? — искренне удивился герцог. — Но почему?
— Я уже объяснял вашему человеку, что не могу заняться этим делом из-за того, куда оно меня заведет. Я дал клятву никогда не возвращаться в Англию, и не собираюсь ее нарушать ни за какие деньги.
— Но почему вы дали эту клятву?
— А вот это, ваша светлость, никого не касается.
— Понимаю, — задумчиво протянул Леопольд. — В таком случае, похоже, мне стоит воззвать к вашему сочувствию.
— Не трудитесь, — бросил Себастьян. — Человек моей профессии не может позволить себе такой роскоши, как сочувствие.
— Разумеется, нет, — рассмеялся герцог, — по крайней мере, внешне. Но выслушайте меня, а там посмотрим.
Он попытался пройтись по камере, чтобы собраться с мыслями, но места было так мало, что пришлось оставить это занятие. Себастьян лениво задался вопросом, предстоит ли ему услышать правду или выдумку, рассчитанную на пробуждение так называемого сочувствия.
— Я женился по любви, но брак оказался несчастным, как мы оба вскоре обнаружили. Она могла получить развод. Ей стоило только попросить. Но вместо этого сбежала, разыграв похищение, чтобы получить возможность жить безбедно.
— Все это мне известно…
— Ничего вам не известно, — перебил Леопольд, вероятно, чуть резче, чем намеревался.
И в это мгновение с него слетела маска доброжелательного хозяина, и Себастьян увидел истинное лицо. Лицо вспыльчивого, властного тирана. Человек, считающий, что обладает безграничной властью, истинной или нет, очень опасен. Себастьян понял, что недооценил свое положение.
— Почему вы не обратились к английскому правительству с просьбой найти ее? У них есть службы, которые прекрасно выполняют подобную работу. Это не поздно сделать и сейчас.
— Я — австрийский герцог, — пояснил Леопольд снисходительным и одновременно раздраженным тоном. — И не могу зависеть от милостей иностранных правительств. Я посылал людей. Бесчисленное количество раз. Вполне достаточная мера.
Себастьян едва не фыркнул, но вовремя успел сдержаться.
— Когда вы послали последнего?
Леопольд нахмурился и поднял глаза к небу, словно припоминая.
— В прошлом году… нет… два года назад, — выдавил он наконец.
Себастьян, презрительно морщась, тряхнул головой.
— Интересно, что я здесь делаю? Вы явно не желаете ее возвращения.
Леопольд гордо выпрямился.
— Дело в том, что я сдался и решил объявить ее мертвой. Но моя дорогая Мария не желает выходить за меня без развода или доказательств ее кончины. Боится, что потом мои наследники будут объявлены бастардами, если жене вздумается вернуться.
Ничего не скажешь, умная девушка… впрочем, не так уж и умна, если собирается выйти за этого типа. Но, может, с ней герцог станет совершенно другим человеком?
