Патриция Мэтьюз - Сердце язычницы
– Что ж, давай поспешим, – сказал Дэвид, доставая пистолет.
Он быстро пошел по тропе, а Дик последовал за ним. На влажной почве леса следы отлично просматривались. Внезапно Дэвид остановился.
– Вон там, смотри! – прошептал – он.
Деревья впереди расступались, и тропа выводила на открытое место, к дому плантатора. Рядом с крыльцом стояли Гроза и Гром, привязанные к коновязи.
Дэвид осмотрелся. Ни дом, ни окрестности не производили благоприятного впечатления. Здание, когда-то величественное, носило явные следы упадка. То, что осталось от подъездной аллеи, заросло сорняками, краска на стенах облупилась, ставни свисали с петель. Хозяйственные постройки тоже пришли в запустение. Казалось, ни к одному из строений давно уже не прикасалась хозяйская рука. Сразу за домом начиналось хлопковое поле. Кругом было подозрительно тихо и безлюдно.
– Похоже, этот дом давно стоит пустой, – предположил Дик. – Наши конокрады наверняка это знают и используют его как логово... или просто решили здесь укрыться на случай погони.
Дэвид открыл рот, но тут пронзительный женский крик, донесшийся из дома, прорезал тишину.
– Скорее туда! – крикнул Дэвид и бросился вперед.
Пробегая мимо лошадей, он заметил, что они взмылены ! очевидно, их безжалостно гнали. Его охватила ярость.
Уже у самого крыльца крытой веранды Дэвид снова услышал крик. Он взлетел по ступенькам. Входная дверь была приоткрыта. Дэвид пнул ее ногой, и она распахнулась на всю ширь. Оказавшись в полумраке после яркого солнца, Дэвид не сразу сориентировался.
Довольно широкий холл с закрытыми дверями по обеим сторонам вел к лестнице на второй этаж. Прямо у ее подножия две женщины отбивались от каких-то бродяг. Широкие кринолины мешали как тем, так и другим. Женщины, как ни извивались, не могли вырваться, но и бродягам не удавалось задрать накрахмаленные нижние юбки. Перепуганная чернокожая женщина выглядывала из-за лестницы.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросил Дик, вбежав вслед за другом.
– Насилие, полагаю. Я займусь тем, что справа, а тебе оставлю левого.
– Ага! – оживился Дик. – Драка! Это по мне! Давай покажем им, что такое разгневанный британец.
Распаленные бродяги не заметили их появления. Дэвид, сунув пистолет за пояс, подскочил к длинноволосому противнику, вцепился в его нечесаные патлы и рванул изо всех сил. Бродяга взвыл и схватился руками за голову. Дэвид рывком приподнял его, отчего расстегнутые штаны бродяги сползли до самых сапог. Все так же держа бродягу за волосы, Дэвид повернул его к себе лицом и увидел многодневную щетину и лошадиные зубы, длинные и желтые. Он двинул мерзавца кулаком по носу, и тот, повалившись навзничь на нижние ступеньки лестницы, взвыл от боли.
Вскочив, бродяга злобно оскалился и подтянул штаны. Дэвид заметил, что второй бродяга и Дик наносят друг другу удар за ударом, как боксеры в любительском поединке. Ненадолго они даже вошли в клинч, но потом Дик вывернулся и продемонстрировал великолепный хук левой. Бродягу отбросило к стене, и тут уж Дик пришел в такой раж, что исход схватки был предрешен.
Тогда Дэвид обратил взгляд к женщинам, чуть было не ставшим жертвами насилия. Теперь он увидел, что это совсем молоденькие девушки, очень привлекательные и поразительно похожие. Они лихорадочно оправляли платья, и одна из них указала на что-то Дэвиду.
Бродяга – тот самый, которого он несколько минут назад оттащил от нее за волосы, – подбирался к нему. Оглянись Дэвид на пару секунд позже – и было бы поздно. Мерзавец сжимал в руках нож, держа его на уровне живота. Лезвие неприятно поблескивало. Дэвид схватился за пояс, но пистолета там не оказалось.
Каким-то образом в суматохе он выронил его! Это было более чем некстати.
Не решаясь отвести взгляд от блестящего лезвия, Дэвид начал отступать. Бродяга преследовал его.
Так продолжалось до тех пор, пока Дэвид не наткнулся пяткой на нижнюю ступеньку лестницы. Мало того, что отступать дальше было некуда, он еще и потерял равновесие. Увидев, что его противник падает, бродяга с торжествующим криком бросился к нему и занес нож для удара. Упав на спину, Дэвид покатился прямо под ноги бродяге. Тот рухнул как подкошенный. От удара пальцы его разжались, и нож вылетел.
Не теряя времени, Дэвид навалился на бродягу и прижал его к полу. Заломив ему руки за спину, Дэвид уселся на него верхом, собираясь связать бродяге запястья носовым платком. Но тому удалось вырвать правую руку. Возможно, он пытался нащупать нож, лежавший совсем рядом. Вцепившись ему в руку, Дэвид ударил ею о край ступеньки. Бродяга заорал от боли и дернулся, словно в судороге.
Тогда Дэвид снова рванул его за волосы, а потом ударил лицом об пол. Раздался отвратительный хруст, бродяга завопил и забился, пытаясь освободиться. Еще несколько ударов – и он наконец обмяк.
Дэвид помедлил немного, но бродяга не шевелился. Тогда он поднялся на ноги и поискал глазами Дика.
Тот уже связал своему противнику руки за спиной.
– Разве я не говорил тебе, дружище, что хорошая драка прочищает мозги? – широко улыбаясь, спросил Дик. – Или это ты мне говорил... Впрочем, не важно. Что нам с ними делать?
Дэвид посмотрел на спасенных девушек. Те уже привели свою одежду в порядок, но вид у них был по-прежнему испуганный.
– Эти двое ничего плохого вам не сделали?
– То есть не надругались ли они над нами? – прямо спросила одна из них. – Нет, сэр, они не успели. Но если бы не вы...
– Вас с приятелем надо вздернуть на ближайшем дереве, – сказал Дэвид связанному бродяге. – Не только за то, что вы пытались здесь совершить, но и за кражу наших лошадей. Однако этим леди совсем ни к чему два болтающихся поблизости висельника. Я просто сообщу о вас властям, так что, если не хотите окончить свои жалкие дни в петле, убирайтесь из этой округи, да поскорее. – Заметив, что другой, с лошадиными зубами, начинает проявлять признаки жизни, он добавил: – Бери его и вон отсюда, пока я не передумал!
Дик развязал бродяге руки и дал хорошего тычка, отчего того отбросило к стонущему товарищу.
– Давай, Бен, поднимайся, – торопливо заговорил он, то и дело оглядываясь и заискивающе улыбаясь. – Господа нас отпускают, так что поторопись, пока они добрые.
Второй кое-как поднялся и с минуту стоял, покачиваясь и уставясь в пространство бессмысленным взглядом. Из его сломанного носа обильно текла кровь на рубаху. Когда конокрады покинули дом, Дэвид вышел вслед за ними на веранду на тот случай, если им взбредет в голову какая-нибудь пакость на прощание. Однако избитая парочка не чаяла как можно скорее убраться подобру-поздорову. Едва они скрылись в роще, Дэвид вернулся в дом.
