Людмила Сурская - Сколько живёт любовь?
Юлия в отношениях с Мухиным, держа его на расстоянии локтя, руководствовалась бабьим чутьём, она весьма бы удивилась зная о Сергее всё. А в этом "всё" в первом пунктом заключалось то, что ему с самого начала нравилась Галина. И не просто нравилась, а очень-очень. Он бы женился на женщине босса, но понимая правильно реальность мало надеялся на это. Предложить в лоб он ей такое не мог, позвонит ещё боссу, кто их баб знает, получится мура, а намекать пробовал. Она рассмеялась. Другого он и не ждал. Понятно: он не маршал… А ведь готов был из-за неё уволится, исчезнуть на просторах необъятной родины и забыть всё. Не суждено. Уехал с ним. Плюнул на мечты, женился. И вроде бы успокоился, и даже забыл, но с возвращением в столицу надежда или блажь вернулась. Скорее не столько надежда сколько болезнь… Он посчитал, что другом-то ей быть, она ему не может отказать. Она и не отказала. Великодушно позволила. Отчего ж рыпаться, близкое от маршала лицо, пусть будет. Неплохо же ей быть в курсе его жизни.
Он был в идиотском положении. Метался между двумя полюсами. Любил и был предан Рутковскому и невидимыми нитями повязан с Галиной. Он запал на неё с первых встреч хозяина. Знал, что она тому не нужна, он даже одеть и причесать её пытался, как жену. Даже стихи читал и говорил о том же, о чём в дни знакомства с женой. Зачем? А, чтоб восстановить иллюзию знакомства со своей Люлю, чтоб чувствовать её присутствие рядом. Непонятно, но он такой… Только Галка глупая ничего не понимала, лезла. Сергею же было жаль её и жаль хозяина. Как разорваться между уважением и чувством, он не знал. Он был молодой, сердце горело… Но изменить судьбу участников этой истории он не мог. Не кинет же эта дурочка маршала ради него… Смешно! Остаётся одно — дождаться конца комедии и вытерев ей слёзы со всем что останется забрать. Только Галка, всё ещё плавая в розовом тумане посмеялась… Но сейчас, когда прошли годы, он может стать ей разнесчастной другом. Тем более, она спит и видит свести свою дочь с Адой. Он ей не может сказать, что пока жива Юлия Петровна и тем более босс, это не возможно, но потом… Он дал надежду. Ему было приятно беседовать с ней, он приезжал к ней в госпиталь и выполнять кое какие её поручения тоже было для него в удовольствии. Случалось забирать и возить по магазинам Галку или подвозить её домой… Минутное дело, а удовольствие несравнимое ни с чем. Она находила его везде, даже дома. Жене, когда подзывала к телефону, естественно, правды не говорил. Сочинял. Мол, из госпиталя по делам хозяина. Позже, после смерти Рутковского, их встречи стали чаще, он ей поклялся свести девочек… У Галки на этом завязался узел. Он не понимал, почему она была против сближения отца и дочери тогда, когда Рутковский был жив. Выставляя шипы и требуя это делать только через неё и при ней, на что тот не шёл. А теперь этот вопрос провернуть мало вероятно. Зная характер Ады — врал обещая. При Юлии Петровне, заикнувшись и напоровшись на её острый, изучающий взгляд, смешался и не посмел. Он понимал Юлию Петровну, её отношение было бы другим не выбивай они из него фамилии. Но это всё будет потом…
Жизнь текла своим чередом. Интерес к ней терять Рутковский не собирался. Долго болеть не желал. Как можно быстрее закруглившись с лечением и болезнями, повоевав с докторами, вышел на работу. Правда легко ему это не далось. Медики стояли на смерть, а он шёл в лобовую атаку, утверждая, что ещё одного дня вынужденной бездеятельности он просто не вынесет. Но побушевав и ничего не добившись пускался на хитрости, а потом просто сбегал, отправляя адъютанта или водителя за медицинской книжкой. Пылившую по поводу его безответственного поведения Юлию он с жаром заверял, что больничное счастье не для него. Да она и сама знала, что он не приспособлен для созерцания и ничегонеделанья.
Знала, а возмущалась, мол, нельзя на здоровье плевать и медики заботятся о его здоровье, чисто для того, чтобы усмирить прыть. Но… Он упрям. Его брови сходились в неудовольствии на переносице и Костя делал что хотел. Она видела, как он бодрился пытаясь вести активный образ жизни. Много ходил пешком, причём и в дождь и в снег. Говорил, что это его настраивало на жизнь. Она вздыхала и прекращала спор. Не могла. Тогда подходила к проблеме надзора другим боком. Юлия старалась составить ему компанию, но из-за внуков не всегда это получалось. И тогда перед выходом он прослушивал лекцию, как себя вести в том или ином случае. Улыбаясь чмокал жену в нос и обещал быть послушным мальчиком. С новым азартом включился в дела семьи, помогая заводить детей в школу и уделяя им больше времени. Подолгу просиживал с внуками, читая или рассказывая. Дети жалели об одном, что он был игроком, а не болельщиком и поболеть за любимую команду с дедом было нельзя. Он не понимал такой бестолковщины, как болельщики. Вот поиграть с ним в теннис, волейбол — это пожалуйста. А "болеть" — увольте. Зато часами мог играть с ними во все настольные игры, что-то складывать мастерить, причём не с меньшим, чем они азартом. Юлия пришивая внукам пуговицы и штопая брюки посмеивалась над ними наблюдала через открытую дверь, но не влезала… Он вдруг шагнул к ней в комнату и закрыв за собой дверь подошёл и упав перед ней на колени, забрал её руки в свои и уложив свою голову на колени тихо сказал: "Какая ты красивая, я самый счастливый человек на свете, и это одна из неповторимых минут!" Разве Юлия могла сдержаться от слёз… Бабы сентиментальный народ. Плакала.
Вдвоём им совершенно не скучно в их пространстве. Друг друга они поддерживают во всём. Рутковский из тех людей, которые спокойно признают как свою неправоту, так и то, что правда жены победила. В этом плане Юлии с ним было тоже легко. Без совета друг друга не обходились. Дебаты бывали, а как же? Без них никуда. Но только дома, вдвоём и почти шёпотом. Ругань и ссоры в их отношения прожитые года не принесли. Даже, если Рутковский захотел поссориться у него бы это не получилось. Юлия считала, что незачем тратить время на такую ерунду, как выяснения отношений. Обид она просто не замечала, а на его пыл быстренько организовывала атаку, так что ссоры замирали не успев начаться, плавно превращаясь в игру. Прожитые годы сроднили так, что они представляли собой единое целое. Понимали друг друга без слов и чувствовали на расстоянии. Три связи — физическая, энергетическая и душевная сплелись в невероятно крепкий клубок. Разрыв смерти подобен.
Как-то был у них писатель. Встреча проходила на даче. Понятно, что он сгорал от неодолимого желания воспользоваться возможностью провести несколько часов с известным военачальником. Учитывая, что разговор пойдёт не в кабинете, а на даче и с его не менее интересной женщиной, его женой, мечтал выудить хоть какую рыбёшку. Маршал скрытный человек из него мало что кроме боёв вытянешь. Но человек он не простой, к тому же интересной судьбы и писатель надеялся хоть немного узнать о их такой полосатой жизни у Юлии Петровны. Она умная женщина и должна понимать, что будущему будут интересны не только его военные операции, но и жизнь, страдания, ошибки и любовь. И может быть даже больше интересна… Юлия подвинув стул, на правах хозяйки, пригласила к столу:- "Садитесь пожалуйста". Ждали Костю, он в кабинете заканчивал дела. — "У нас ещё есть время. Он работает, немного не рассчитал. Что будете пить? Кофе, чай, компот?" Юлия принесла кофе налила в чашки, одну подвинула себе, вторую протянула гостю. Предложила пирог, печенье: — "Угощайтесь". Гость пытался разговорить жену маршала, но безуспешно. Она улыбаясь вежливо обещала ответить на его вопросы, но в присутствии мужа. Почуяв пирог явился не запылился хозяин. Разговор не складывался легко. Рутковский шёл на контакт, но говорил сугубо на конкретные темы. Причём мало и о других. Юлия поняв, что надо мужчин заставить расслабиться принесла фотографии. Тут уж хотят они или нет, а придётся рассматривая пожелтевшие снимки искать общий язык и темы. Так невольно мужчинам пришлось говорить о гражданской войне, о Забайкалье. Юлия создав условия не вмешивалась. Писатель закусив удила попробовал влезть в арест и те непростые годы. Юлия напряглась. Рутковский с ходу обрубил:
