Джорджетт Хейер - Запретные желания
– Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! – Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: – Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!
Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:
– Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность – сообщить вам об этом.
– О, я все знаю! – ответил Кардросс. – Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.
Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.
– Я не украла! Ничего подобного! – объявила она. – Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!
– Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?
Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:
– Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд…
– Позвольте мне успокоить вас! – перебил Кардросс. – Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.
– Сэр, вы сняли камень с моей души! – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Полагаю, что это так, – согласился Кардросс. – А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?
– Никакого побега не было, милорд.
– Ну конечно не было! – сказала Нелл. – Но… куда же вы отправились, мистер Эллендейл?
– Я отяготил свою совесть обманом, – веско сказал он. – Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, – это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии…
– Да, я тоже видел Летти в истерике, – сказал Кардросс. – Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?
– Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, – сказал мистер Эллендейл. – Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.
Наступило ошеломленное молчание.
– В Уимблдон! – нетвердым голосом произнес Кардросс. – Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!
– Ну конечно же были! – воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. – Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!
Он поклонился:
– Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.
– И мы видим, что так оно и случилось! – сказал Кардросс. – Дорогой мой Эллендейл, почему я никогда не имел счастья познакомиться с вашей матушкой?
– Я бы убила тебя! – задохнувшись, пробормотала Летти.
– Моя матушка, сэр, редко бывает в обществе, – натянуто сказал мистер Эллендейл.
– Но я надеюсь, что, невзирая на это, она согласила бы принять меня.
– Я не вполне понимаю вашу светлость, – сказал мистер Эллендейл еще более натянуто. – Насколько я понимаю, вы настроены шутить!
– Нет, я не шучу, – ответил Кардросс. – Буду вам весьма обязан, если вы со всей откровенностью скажете мне: теперь, увидев дурное воспитание моей сестры, ее излишнюю возбудимость и неразборчивость в средствах, которые она без колебаний применяет для достижения своей цели, не убедились ли вы, что она совершенно не годится вам в жены?
– Джайлз, не надо! – взмолилась Нелл, а Летти снова зарыдала.
– Сэр, – сказал мистер Эллендейл; он был очень бледен, но твердо взглянул в глаза Кардроссу, – я не пытаюсь отрицать ее недостатки, хотя и могу найти для них оправдание; но я люблю ее и всегда буду любить, какой бы она ни была и что бы она ни делала.
Летти перестала плакать и подняла голову с таким лицом, будто ушам своим не верила.
– Джереми! – сказала она. – О Джереми!
Кардросс повернулся к ней:
– Ты не стоишь этого, Летти.
– Не стою, – несчастным голосом сказала она. – Я знаю, что не стою, но… как бы мне хотелось постараться!
Он криво улыбнулся:
– Что ж, думаю, у тебя будет такая возможность. Вам бы надо жениться на ней, Эллендейл.
Несколько мгновений казалось, что обе заинтересованные стороны решили, что ослышались. Летти первой обрела дар речи:
– Джайлз… ты хочешь сказать – сейчас? До того, как он уедет?
– Да, именно это.
– О, миленький мой братец, какой ты добрый! – вскричала Летти, вскакивая с дивана и кидаясь ему на шею. – Прошу, прости меня, что я говорила тебе ужасные вещи! О, как я счастлива! О, Джереми, обещаю никогда не делать того, что тебе не нравится!
– Сэр, – произнес мистер Эллендейл, – я не знаю, как передать вам чувство благодарности за ваше великодушие и…
– Ну и не пытайтесь! – сказал Кардросс. – Вы очень достойный молодой человек, но вы нравились бы мне гораздо больше, если бы не разговаривали со мной в столь витиеватой и чопорной манере! Теперь я вас отпускаю, но можете прийти ко мне завтра в полдень, если вам будет удобно, и мы с вами договоримся о свадьбе. А ты можешь проводить его до дверей, Летти, а когда попрощаешься с ним, отправляйся спать.
– Спать в десять часов! – недовольно протянула она.
– Да, спать в десять часов. День таких бурных страстей не мог не быть для тебя изнурительным. И не спорь со мной! Мое терпение имеет пределы.
– Конечно, иди, душенька! – поддержала мужа Нелл. – Ты же совсем измучена. Я поднимусь с тобой наверх и…
