Карен Рэнни - Снова влюблены
— Ты переоценил мое значение для Дугласа Макрея, — сказала Жанна.
— Едва ли. Думаю, Макрей тебя очень высоко ценит.
Не мог же он забыть Париж?
Пораженная, она крепко сцепила пальцы, стараясь не выказывать эмоций.
— Как ты узнал?
— О, я постарался выяснить, кто отец твоего ребенка.
И мог бы продемонстрировать ему всю степень своего недовольства, не покинь он Париж с такой поспешностью.
— Если ты получишь рубин, то вернешься во Францию?
Граф помрачнел:
— Не сейчас. Возможно, после того, как это безумие закончится и аристократия займет положенное ей место.
Жанна была благодарна судьбе за возможность увидеть его в истинном свете. Обстоятельства лишили его высокого положения и богатства, но он продолжал цепляться за мысль, что принадлежит к числу избранных. Он искренне полагал, что общепринятые правила и нормы поведения неприменимы к графу дю Маршану. По этой причине он со спокойной совестью приговорил к смерти собственную внучку и заточил в монастырь дочь.
— Ты намерен убить меня? Или просто оставишь здесь? — Жанна посмотрела на крыс, которые притаились в углу, сверкая черными бусинками глаз, свирепые и голодные. — Чтобы эти твари выполнили за тебя работу?
— Что ж, это решило бы проблему, не так ли?
Услышав звук шагов, Жанна обернулась, чтобы предупредить Дугласа о ловушке. Вряд ли отец позволит ему уйти отсюда живым. Но, к ее удивлению, это оказался вовсе не Дуглас, а ювелир, Чарлз Толбот.
— Я знал, что вы попытаетесь надуть меня, — сказал он.
— Что вы здесь делаете? — спросил граф, поднявшись со стула.
— Я мог бы задать этот вопрос вам, граф. Похищение было запланировано на завтра.
— Я передумал и не счел нужным сообщить вам об этом.
— Очевидно, вы собирались продать рубин без моей помощи. Вы уже нашли покупателя?
Жанна переводила взгляд с одного мужчины на другого. Каким образом Чарлз Толбот оказался замешанным в планы ее отца?
— Где Маргарет Макрей? — спросила она.
Мужчины с раздраженным видом повернулись к ней.
— Что вы с ней сделали? Зачем вам ребенок, когда у вас есть я? Отпустите девочку, и я достану вам рубин.
Толбот сделал нетерпеливый жест, отмахнувшись от ее слов:
— Я ничего не знаю о ребенке. Мне известно лишь одно: ваш отец — французский хорек. Обманет кого угодно.
— Неужели вы полагаете, что меня волнует ваше мнение, Толбот? — пренебрежительно уронил граф. — Ваше оскорбление я воспринял как комплимент. — Он посмотрел на Жанну:
— Ты уже несколько часов бубнишь об этом отродье. Уверяю тебя, я ее не похищал. Хотя, если бы я знал, что ты так привязана к девчонке, то, возможно, поступил бы иначе. Что же касается камня, ты его отдашь.
Насколько я помню, тебе не слишком нравится боль.
Жанна смотрела на него, испытывая странное чувство — как если бы кто-то остановил ее на улице Эдинбурга и представился, утверждая, что он ее отец. Она не испытывала к нему ни ненависти, ни симпатии. Она не знала его. И не желала знать. Он был пародией на человека, отклонением от нормы, чудовищем, с которым ее связывало родство. Бессмысленно надеяться, что ее мать изменила мужу и что она дочь другого человека, а не графа дю Маршана, когда у них одинаковые черты: те же глаза, та же форма носа, та же полуулыбка.
Толбот взглянул на нее:
— Рубин у вас, мисс дю Маршан?
Она покачала головой:
— Нет. Но я знаю, где он.
— Не говори ему, — приказал граф.
Жанна пропустила его реплику мимо ушей.
— Если вы отпустите Маргарет, я отдам вам рубин.
— К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите. Но возможно, нам удастся прийти к соглашению.
Жанна улыбнулась, стараясь не подать виду, что охотнее заключила бы сделку со змеей.
Ее отец двинулся к Толботу так медленно, что ювелир ничего не заметил. Не видел он и того, что граф держит свою трость как дубинку.
Жанна ощутила ужас, догадываясь, что у него на уме.
— Вы никогда не собирались поручать мне продажу рубина, не так ли?
— Совсем наоборот, — возразил граф. — Однако вопреки вашим ожиданиям это не принесло бы вам пользы.
— Вы набитый дурак, граф, если думаете, что я позволю вам надуть себя.
— Вы наглец, Толбот. Впрочем, чего еще ожидать от мелкого лавочника.
Свет фонаря осветил улыбку Толбота, не коснувшуюся его сузившихся глаз.
— Здесь не Франция, граф. А я не ваш лакей, — Жаль, — отозвался дю Маршан. — Будь мы во Франции, я приказал бы вас убить.
У ювелира не было шанса ответить. Граф занес руку над его головой, и Жанна вскрикнула, услышав свист лезвия.
В следующее мгновение прогремел выстрел, оглушительно громкий в тесном пространстве комнаты.
Граф обернулся; на его лице застыло удивление. Покачнувшись, он медленно повалился к ногам Жанны.
Услышав выстрел, а затем крик Жанны, Дуглас рванулся вперед. Он не испытывал такого страха с младенчества Маргарет. Скользя на сырых ступеньках, он наполовину скатился, наполовину съехал с крутой лестницы.
Кровь застыла у него в жилах, когда Жанна снова закричала. Ворвавшись внутрь, Дуглас увидел незнакомого мужчину средних лет, нависшего над Жанной. Прежде чем тот успел нанести очередной удар, Дуглас бросился на него и опрокинул на пол.
На какое-то время он потерял способность мыслить и совершать разумные действия. Он хотел только одного: уничтожить негодяя, посмевшего напасть на Жанну. Почувствовав чью-то руку на своем плече, он стряхнул ее, но рука не отставала, продолжая тянуть и дергать.
— Дуглас, — повторял нежный голос, словно зов сирены.
Наконец звуки начали проникать в его сознание. Он услышал прерывистое дыхание мужчины, лежавшего под ним, глухие удары собственных кулаков, молотивших по лицу противника, и умоляющий голос Жанны, повторявшей его имя.
Прошло несколько секунд, прежде чем Дуглас осознал, что сидит верхом на мужчине, которого избил до полусмерти.
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Жанна опустилась на колени и обхватила его лицо прохладными ладонями.
— Все в порядке. — Ее голос доносился словно издалека. Дуглас выдавил полуулыбку и был вознагражден за свои усилия нежным поцелуем в губы.
Жанна поднялась и протянула ему руку. Дуглас вложил свои окровавленные пальцы в ее ладонь, позволив увести себя от неподвижной фигуры, лежавшей на каменном полу, — Я убил его?
Стон, раздавшийся секундой позже, разрешил его сомнения.
— Он ударил тебя, — сказал он, привлекая Жанну к себе и уткнувшись лицом в ее волосы. Ее била дрожь, и он снова сделал глубокий вздох, борясь с гневом.
— Это не важно.
— Что за глупости, Жанна, — произнес Дуглас с мягким укором. — Конечно же, важно. Все, что связано с тобой, важно.
