Джейд Ли - Непокорная тигрица
От невероятной слабости во всем теле у нее даже помутилось в голове. Она не хотела снова превратиться в ту Анну, какой она была раньше, и делать то, что ей приказывал Сэмюель.
— Я замужем, Половинка, — наконец сказала она. — Оставь меня в покое.
Анна отвернулась от него и начала чистить другой бок лошади. Однако она по опыту знала, что Половинка так просто не отстанет. А еще она понимала, что больше не сможет сопротивляться. Руки, вопреки ее воле, сами тянулись к трубке, и она уже чувствовала во рту знакомый сладковатый привкус.
Нет, она не должна этого делать! Она должна пересилить себя! Но как? Ведь она всегда этим занималась! Анна так расстроилась, что у нее на глаза навернулись слезы.
В этот момент он схватил ее. Она предвидела, что это рано или поздно случится. Половинка не любит, когда ему отказывают. Она почувствовала на себе его руки, но они были какими-то маленькими и с силой сжимали ее пальцы. Она недовольно поморщилась. Но… Эти руки не причиняли ей боли. Они только поддерживали ее.
Подняв голову, она открыла от удивления рот. Это был Чжи-Ган. Он пристально смотрел на нее. В тусклом вечернем свете его глаза казались непроницаемо черными, и в каждом движении и вздохе она чувствовала тревогу.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
У нее просто не было слов, чтобы выразить ему свою благодарность. Она готова была благодарить его тысячу раз подряд за то, что он сейчас встал между ней и Половинкой. Она искренне радовалась тому, что Чжи-Ган еще на один день заслонил собою опиумную трубку.
— Анна? — с тревогой произнес он.
— Все хорошо, не волнуйся за меня, — после паузы сказала она. — Спасибо тебе. Только не уходи и не оставляй меня одну.
— Конечно, я буду с тобой, — ответил Чжи-Ган и еще раз внимательно посмотрел на нее, чувствуя, что она приходит в себя.
Анна выпрямила спину и усмехнулась: надо же, а ведь она не помнила, когда успела согнуться. Потом, расправив плечи и гордо подняв голову, произнесла:
— Я уже почти закончила чистить лошадей. Если ты немного подождешь, я помогу тебе почистить твои сапоги.
Чжи-Ган улыбнулся.
— Я сам почищу свои сапоги, Анна, но я с радостью помогу тебе управиться с лошадьми.
Она уже собиралась кивнуть ему в знак благодарности, но он вдруг резко повернулся и ударил Половинку кулаком в челюсть. Голова курьера дернулась, и он, потеряв равновесие, медленно упал на кучу навоза, словно срубленное под корень дерево.
Глаза Анны округлились от удивления, но уже в следующее мгновение на ее лице засияла широкая, довольная улыбка. Не многим удавалось так просто справиться с Половинкой. Во всяком случае, в течение последних нескольких лет этого никто не мог сделать.
Однако Половинка быстро пришел в себя. Охваченный злобой, он сжал кулаки и уже собирался позвать на помощь своих товарищей, но Чжи-Ган его опередил. Не успел Половинка подняться на ноги, как Чжи-Ган прыгнул вперед и наступил ему на горло сапогом.
— Если ты еще раз посмеешь заговорить с моей женой, — зло процедил он сквозь зубы, — я перережу тебе глотку вот этим ножом. — Чжи-Ган вытащил один из своих ножей и для убедительности взмахнул им перед лицом Половинки. Лучи заходящего солнца окрасили мастерски заточенные лезвия в кроваво-красный цвет.
Половинка был просто вне себя от ярости. Анна видела, как неистово сверкали его глаза, но сейчас он не мог оказать никакого сопротивления, поскольку Чжи-Ган так и не убрал свой сапог с горла полукровки и размахивал ножом прямо перед его носом.
— А ты вовсе не такой слабый, каким прикидываешься, — прошипел Половинка.
Чжи-Ган наклонился к нему и заговорил очень тихим и мягким голосом, но этот голос был страшнее любого крика.
— Если моя жена каким-нибудь образом снова попробует опиум — либо его подмешают в пищу, либо дадут ей покурить трубку, — то я приду за тобой и убью тебя! Ты понял? Мне уже приходилось убивать людей, и я без колебаний снова сделаю это, — сказал он и коснулся подбородка Половинки блестящим стальным лезвием. — Я за восемь секунд срезаю кожу с плода манго. Представляешь, что я могу сделать с тобой? — Чжи-Ган выпрямился, но продолжал давить сапогом на горло Половинки. — И учти, что после того как я сдираю с человека кожу, я обычно отрезаю его гениталии.
Половинка оцепенел от ужаса. Он смотрел на Чжи-Гана широко раскрытыми глазами. Он был так напуган, что даже не пытался сопротивляться. Когда Чжи-Ган наконец убрал ногу с его шеи, полукровка, не проронив ни слова, просто перевернулся на бок, а затем неуклюже поднялся на ноги. Испытывая какое-то смешанное чувство радости и страха, Анна смотрела, как он убегает.
— Он что-то заподозрил, — чуть слышно произнесла она. — И возможно, ночью, когда ты заснешь, попытается перерезать тебе горло.
Чжи-Ган повернулся к ней и лукаво улыбнулся.
— Вот и хорошо, потому что ночью я не собирался спать, а подумывал заняться более приятным делом, — сказал он. По озорному блеску в его глазах она поняла, чем он собирается заняться и с кем именно. Анна тряхнула головой, стараясь прийти в себя от пережитого потрясения.
— Ради меня еще никто такого не делал, — призналась она. Эти слова вырвались так неожиданно, что она даже не заметила, что произносит их вслух, пока не услышала свой голос.
Веселые огоньки сразу исчезли из глаз Чжи-Гана.
— Женщинам в Китае тяжело живется.
— Жизнь не балует женщин, — пробормотала Анна и отвернулась. Много лет назад она горячо молилась, надеясь на то, что какой-нибудь храбрый рыцарь приедет за ней на белом коне и увезет ее далеко-далеко. Монахини часто читали своим воспитанницам сказки о прекрасных принцах, неприступных замках и огромных драконах, которых нужно было победить, чтобы наступила счастливая жизнь. Как она тогда мечтала об этом!
Чжи-Ган осторожно взял Анну за подбородок и повернул ее лицом к себе.
— Больше не отходи от меня ни на шаг. По крайней мере, пока все это не закончится.
— Я и не отхожу никуда, — огрызнулась она. — Я чищу лошадей. Это ты пошел мыть котелок.
Чжи-Ган кивнул, соглашаясь с ней, но его лицо при этом оставалось серьезным.
— Никуда от меня не отходи, — настойчиво повторил он. — Я же клянусь ни на минуту не оставлять тебя.
Эти слова прозвучали подобно торжественной клятве. Ни в одной церкви мира еще никогда не произносили слова, которые имели бы большее значение и силу, чем те, которые он только что произнес. Анна почувствовала, что у нее по спине пробежал холодок.
— Я никуда от тебя не отойду, — пообещала она. И в это мгновение ей вдруг показалось, что он действительно является ее мужем, что они связаны друг с другом навсегда. Конечно же, это была всего лишь фантазия, но такая прекрасная фантазия, что ей захотелось, чтобы она когда-нибудь стала реальностью.
