Дон Мактавиш - Запретный огонь
Глава 27
— Не мучай бедную девочку, Бэзил! — прикрикнула мать. — Агнес волнуется не меньше нас. Я уверена, если она что-то знает…
— Кто-то должен знать! — бушевал Кинг.
В гостиной собрались леди Изобел, Леандр Маркем и Агнес, которая готова была разрыдаться, хотя Леандр, успокаивая, обнял ее.
— Дом полон слуг, да и вас трое, а она ускользнула, как песок сквозь пальцы.
— Деликатно выражаясь, она сбежала из-за твоего неблагоразумия, — поправила его мать, — и дурного обращения твоих приятелей. Бэзил, как ты мог?
— Что, мама? Как я мог едва не потерять жизнь на службе королю и стране? А что мне оставалось делать? Я потерял «Корморант», но это не имеет значения. Адмиралтейство может дать лицензию другому кораблю…
Вдруг его осенило.
— А может, и не дадут, — вслух размышлял он. — Мне нужно срочно повидаться с Зефанией Джобом и Уиллом… но только когда все уладится. Я снова вас спрашиваю: когда вы в последний раз видели Ларк, мама?
— Мы разговаривали, когда она вернулась… с прогулки. Она умоляла отпустить ее, но я решила, что убедила ее остаться, по крайней мере, пока…
— Пока что, мама? — торопил Кинг.
— Это не место для подобной темы, дорогой.
— Какая разница?! Пока что, черт побери?
— Хорошо, если ты настаиваешь на обсуждении деликатной темы в обществе… пока не выяснится, не носит ли она твоего наследника.
Кинг сник. Это ему в голову не приходило.
— Ты удовлетворен?
— Мы провели вместе только одну ночь, — пробормотал Кинг, вспоминая. О, какая это была ночь!
— Сын мой, уверяю тебя, чтобы зачать потомство, иногда бывает нужно гораздо меньше времени. Хоть я и сомневалась, но воспользовалась этим аргументом, чтобы воззвать к ее чувству долга. Однако, как выяснилось, потерпела неудачу. Когда я ушла к себе, она сбежала.
— Как она сумела? Одна? У нее были помощники?! — Взгляд Кинга метался между Леандром и Агнес, которая теперь вцепилась в управляющего, как утопающий хватается за соломинку.
— Не смотри на меня! — выпалил Леандр. — Я был слишком занят: перевозил тебя к Мэтти и разбирался с Симмом и его командой, Я вернулся на рассвете.
Кинг остановил холодный взгляд на Агнес.
— Я… я тоже пробовала убедить ее остаться, — проскулила она. — Как я буду без нее?!
Кинг долго и пристально смотрел на нее.
— Значит, вы последняя ее видели?
— Я… выходит, так, да, — сказала Агнес. — Если только кто-нибудь из слуг…
— Она дала вам какой-нибудь намек, куда отправляется?
— О-она была очень расстроена, — всхлипывала Агнес. — Не только из-за того, что… ну, вы знаете, но и из-за падения в трясину… и того, что те ужасные мужчины сделали… пробовали сделать.
— И вы отправились спать, бросив ее в таком состоянии? Не делайте из меня дурака. Это не похоже на правду. Вы бы так не поступили. Я слишком хорошо вас знаю. Вы преданный, друг Ларк и не бросили бы ее в такой ситуации. Поэтому я утверждаю, что вы либо знаете, куда она ушла, либо помогли ей скрыться, или то и другое, вместе. Так что?
— Я… она… мы… — Запнувшись, Агнес разразилась слезами.
— Довольно! — прорычал Кинг. — Мы напрасно тратим, драгоценное время. Я уезжаю в Йоркшир. Если она отправилась туда, я, вероятно, уже опоздал.
— Кинг! — перехватил его у порога Леандр. — Ты не можешь ехать в таком состоянии. Ты только начал вставать. Ты хочешь убить себя?
— Я люблю ее, болван! На что мне жизнь без нее? Лучше, умереть, чем потерять Ларк.
— Подождите! — закричала Агнес. — Ваша сиятельство… подождите.
На мгновение Кинг застыл, потом в два прыжка оказался рядом с ней и крепко схватил за плечи, не обращая внимания на ее сдавленный вздох.
— Вы ведь знаете, где она, Агнес? Знаете? Отвечайте!
— Прекрати, Кинг! Ты ее пугаешь. — Подскочивший Леандр, взял его за руку.
— Не лезь, Ли! — предупредил Кинг, тряхнув Агнес мягко, но достаточно сильно, чтобы показать, что он не шутит. — Где она? Скажите мне, или, видит Бог, я….
— Агнес, вы знаете, где ее сиятельство? — спросил Леандр.
— Она отправилась не в Йоркшир, — зарыдала Агнес и повернулась к Кингу: — Я… я не могу видеть, что вы поедете туда в таком состоянии… меня совесть замучит, сэр.
— Тогда куда? — настаивал Кинг. — Господи, ей нечего меня опасаться! Я хочу найти ее… объяснить… вернуть. Если вы знаете, где она, то должны сказать мне!
— Я дала слово, — давилась слезами Агнес. — Я обещала, что никому не скажу… особенно вам, после того как вы… Но потом… в этом что-то неправильно, по крайней мере, мне так кажется. Я не знаю, что делать!
Кинг вытащил носовой платок.
— Вытрите глаза, — сказал он настолько любезно, насколько позволял гнев, и усадил ее в кресло. — Агнес, я знаю, что вы дали обещание Ларк, но если ей грозит хоть малейшая опасность, оно обернется бедой. Лучше вам стерпеть ее гнев, чем мой. Я полубезумен!
— О-она во вдовьем доме, — всхлипывая, сдалась Агнес.
Кинг снова поднял ее на ноги.
— Во вдовьем доме, без слуг? Как она справляется? Что она ест?
— Я… носила ей еду.
— Черт побери!
— О Господи! — простонала вдова, стуча тростью. — А я так волновалась, что слегла от тревоги. Агнес, я вас придушить готова!
— Она хотела остаться поблизости… пока не убедится, что не беременна… а потом уйти навсегда. — Агнес повернулась к вдове: — Вы сами внушили ей эту мысль, миледи, иначе мы бы ее наверняка потеряли. Я тоже подыгрывала, но там страшно. Несколько окон разбито бурей, по ночам там странный шорох и шум, будто призраки бродят. Я сама слышала. Она смеется над призраками, говорит, что даже одного видела. А что, если это не призрак? Она не зажигает свечи и не разводит огонь, опасаясь, что кто-нибудь заметит и придет туда. Она хочет быть одна, она так решила. Но если это не так? Если в дом кто-то забрался… какой-нибудь вор… или бродяга? Вот что меня волнует…
— Проклятие! — прогремел Кинг. Едва не сбив Агнес с ног, он вылетел из комнаты.
Ларк начала бояться ночи. С наступлением сумерек все казалось другим, а в преддверии зимы в Корнуолле темнело рано. Хотя в последние ночи луна и светила, неизвестно, долго ли продержится ясная погода. Поэтому Ларк взяла за правило ужинать и ложиться до заката, если не ждала Агнес. Именно в это время, казалось, начинались странные шумы, когда дом остывал без солнца и его тепла.
Она больше не видела в своей спальне привидение. Однако каждую ночь всматривалась в тени, ожидая, что оттуда явится призрак прадедушки Бэзила. Всякий раз, когда она думала об этом, а это случалось часто, она убеждала себя, что призраков нет. Были времена, когда она об этом почти жалела. Как она радовалась бы призрачной, фигуре отца, уверившись, что погребение за кладбищенской оградой не прокляло его. Это всегда мучило ее. У нее душа болела за отца, лишенного приюта на освященной земле кладбища. Каким бы он ни был, что бы ни сделал, какое бы безумие его ни одолело, заставив покончить с собой, он был ее отцом. Он любил ее, а она его. Она всегда будет его любить, хотя свет — единственное общество, которое она знала, — избегал и презирал ее за это.
