Лиза Клейпас - Откровенные признания
— Дэниел, мы едем к моим родителям за моей младшей сестрой. Родные наверняка воспротивятся любым попыткам увезти ее. Возможно, даже попытаются препятствовать нам силой… я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, но сестру надо увезти оттуда. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Дэниел сразу понял, что от него требуется.
— Разумеется, миледи.
На бледном лице Лотти на миг возникла улыбка.
— Спасибо.
Карету заложили в рекордно короткие сроки, и вскоре Лотти уже мчалась прочь от Беттертон-стрит, комкая в руках злополучное письмо. Она пыталась разобраться в своих мыслях, понять, что происходит.
Зачем Раднору понадобилась ее сестра? Он никогда не обращал на Элли внимания, разве что отпускал презрительные замечания по ее адресу, считая ее слишком толстой, простодушной и недалекой. Почему он выбрал именно ее? Наверное, назло ей, Лотти. Раднор знал, что она не будет счастлива с Ником, зная, что за ее свободу поплатилась Элли.
Кипя гневом и изнывая от страха, Лотти нервно расправляла юбки.
До дома родителей карета домчалась за какие-нибудь четверть часа, но Лотти они показались вечностью. На улице, застроенной домами в тюдоровском стиле, Лотти огляделась по сторонам, нигде не заметила экипажа Раднора и позволила себе перевести дух. Возможно, она подоспела вовремя.
Дэниел помог госпоже выйти из кареты. Обменявшись с ним взглядом, Лотти направилась к дому. Двор перед ним был пуст, младшие братья и сестры куда-то попрятались.
По кивку Лотти Дэниел решительно постучал в дверь, оповещая обитателей дома о прибытии. Дверь открыла горничная.
— Мисс Ховард… — растерянно выговорила веснушчатая девушка, широко раскрыв глаза.
— Леди Сидней, — поправила Лотти и повернулась к лакею:
— Подождите здесь, Дэниел. Если понадобится, я позову вас.
— Слушаюсь, миледи.
Войдя в дом, Лотти застала родителей на пороге гостиной: лицо матери было измученным, но упрямым, отец упорно смотрел в пол. Эти признаки угрызений совести привели Лотти в ярость.
— Где Элли? — без предисловий спросила она. Мать ответила ей бесстрастным взглядом.
— Это не твоя забота, Шарлотта. Я уже объяснила тебе: твои приезды сюда нежелательны. Ты проявила эгоизм и тем самым лишилась семьи.
Резкий ответ был уже готов сорваться с губ Лотти, но вдруг из глубины дома послышались глухой стук и сдавленный голос Элли:
— Лотти! Лотти, я здесь! Спаси меня!
— Иду! — откликнулась Лотти и устремила на родителей потрясенный взгляд. — Стыдитесь! — презрительно чеканя каждое слово, продолжала она. — Вы задумали отдать ее Раднору, погубив всю ее жизнь. Да как вы после этого смеете смотреть людям в глаза?!
Пропустив мимо ушей возмущенный возглас матери, Лотти решительно направилась к спальне Элли и повернула ключ, оставленный снаружи в замке.
Захлебываясь благодарными слезами, Элли вылетела из комнаты и бросилась в объятия старшей сестры. Темные волосы Элли в беспорядке рассыпались по плечам.
— Я знала, я знала, что ты меня спасешь! — всхлипывала она, размазывая слезы по щекам. — Лотти, увези меня отсюда скорее! Он уже едет, он будет здесь с минуты на минуту!
Обнимая заплаканную девушку, Лотти гладила ее по спине и ободряюще шептала:
— Я всегда буду рядом, Элли, я не оставлю тебя. Быстрее собери вещи, и мы уедем отсюда.
Девушка в отчаянии затрясла головой:
— Времени нет! Уедем немедленно!
— Хорошо. — Лотти обняла сестру за талию и повела ее к двери. — Остальное ты расскажешь мне по дороге.
— О, Лотти! — Элли снова разрыдалась. — Какой ужас, какой…
И вдруг она умолкла: в гостиной, рядом с родителями, неподвижно стоял прямой, как палка, лорд Раднор. Должно быть, он прибыл сразу после Лотти. Лотти сохранила невозмутимое выражение лица, но ее сердце испуганно забилось при виде прищуренных темных глаз давнего врага. Обняв Элли за плечи, Лотти ледяным голосом произнесла:
— Я не отдам ее вам, лорд Раднор.
* * *— Сидней! — послышался громкий крик Сейера откуда-то снизу. — Не сдавайся!
— Я и не… собирался, — прохрипел Ник, чувствуя, как его окровавленные пальцы соскальзывают с гнилой балки.
В ушах у него раздавался глухой рокот, руки онемели, тело раздирала острая, невыносимая боль. Но как ни странно, мыслил он трезво и быстро понял, что Сейеру ни за что не подоспеть вовремя.
Умирать ему не хотелось. Странно… окажись он в таком же положении несколько месяцев назад, ему была бы безразлична собственная участь. Он мечтал лишь об одном — короткой и веселой жизни. О большем он не просил.
Но потом он встретил Лотти. И понял, что не может насмотреться на нее. Ему хотелось не выпускать ее из объятий, признаваться ей в любви, объяснять, что он и не подозревал, что способен любить. Ник хотел заботиться о ней всю жизнь. Неужели он больше никогда не увидит ее, а она останется совсем одна — беззащитная, беспомощная… Пальцы съехали к краю балки, Ник стиснул зубы. Зажмурившись, он вцепился в балку, зная, что каждая секунда — лишний шанс снова увидеть Лотти. Острый край балки впивался ему в бок, разрывал кожу и мышцы. Пот струился по лицу Ника, стекал по шее солеными струйками.
«Лотти…» — думал он в страхе и муке. Он многое понял, но слишком поздно. Значит, ему суждено умереть с мыслью о ней, с ее именем на устах. «Лотти…»
Вдруг кто-то грубо стиснул его запястье, словно зажал его в стальных тисках.
— Я держу тебя, — послышался ровный голос Сейера. Он стоял на балке над Ником, не обращая внимания на предостерегающий скрип гнилого дерева. Ник хотел прогнать его, объяснить, что балка не выдержит двоих, но никак не мог перевести дух. — Доверься мне, Сидней, — продолжал Сейер. — Отпусти балку, и я вытащу тебя.
Против этой просьбы восстало все существо Ника: стоит только разжать пальцы, поверить в чужую силу, и он…
— Выбора у тебя нет, — сквозь стиснутые зубы проговорил Сейер. — Отцепись, черт бы тебя побрал, дай тебя вытащить. Ну же!
Ник заставил себя разжать пальцы и с замершим сердцем на миг повис над бездной. Сейер сильнее стиснул его запястье и мощным рывком втащил друга на угрожающе потрескивающую балку, сумев не потерять равновесия.
— Ползи, — приказал Сейер, и они вдвоем медленно удалились от опасного провала. Сойдя с балки на сравнительно крепкие доски, оба рухнули как подкошенные, тяжело дыша.
— Дьявол! — прохрипел Сейер, немного отдышавшись. — Ну и тяжелый же ты, Сидней!
Ошеломленный, изнемогающий от боли, Ник никак не мог осознать, что он еще жив. Он утер рукавом мокрый лоб и обнаружил, что мышцы перенапрягшейся руки мелко дрожат, а пальцы не гнутся.
Сейер сел и в тревоге уставился на него.
