Крис Кеннеди - Ирландский воин
«Проклятие!» — мысленно воскликнул Алан.
— И пошлите к Рэрдову узнать, действительно ли то, что говорит ирландец, — правда. И если так, — добавил Уилл с мрачной ухмылкой, — то утром они оба будут болтаться у меня на стене.
— Будет слишком поздно, — покачал головой Финниан. — Ваша сестра окажется у Рэрдова к вечеру. И по моим подсчетам, следующим утром она уже будет мертва.
Де Валери нахмурился и шагнул к пленникам.
— О чем вы, черт возьми, толкуете, О’Мэлглин?
Алан расправил плечи и машинально согнул правую руку, но, к сожалению, меча у него не было.
— Пожалуй, вы должны объяснить мне, что происходит, — бросил де Валери.
— Пожалуй, вы должны убрать отсюда своих псов. — Финниан взглянул на воинов, все еще стоявших рядом с ним с мечами в руках. — Тогда я все расскажу вам.
Де Валери медлил. Потом все же подал знак своим воинам, и те неохотно отступили к дальней стене просторного зала.
— Садитесь, — сказал Уилл.
Финниан опустился на скамью, стоявшую у грубо сколоченного стола, и они с Аланом украдкой обменялись многозначительными взглядами, смысл которых был ясен: им не следовало находиться в одном и том же месте — на случай если все полетит к чертям.
Повернув голову, Алан впился взглядом в командующего караулом замка Уильяма. Одетый в красное с серым командир был размером с небольшую гору, и один глаз у него был накрепко закрыт — то ли в результате королевской кары, то ли после сражения. И Атана очень беспокоило то обстоятельство, что «гора» находилась ближе всех к Финниану и держала в руке кинжал.
Отойдя на несколько шагов, Алан, безмолвный и бдительный, стал у ближайшей стены, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.
Самое примечательное в этом зале было то, что здесь всегда, по-видимому, царил полумрак, хотя сальные свечи горели и в подсвечниках вдоль стен, и на дубовом столе.
Де Валери молча проследил за Аланом, отошедшим к стене, потом снова сосредоточил все свое внимание на Финниане. Усевшись напротив ирландца, он с нарочитой неторопливостью скрестил руки на груди и проговорил:
— У вас есть что рассказать?
Прежде чем заговорить, Финниан некоторое время всматривался в де Валери — как будто планировал атаку. Затем, двинувшись напрямик, заявил:
— Ей не нравилось то, как он пытался заставить ее вступить в брак…
— Что?! — Де Валери чуть не вскочил с места.
— И признаюсь, я ее понимаю, — продолжал Финниан. — Поэтому она и убежала. А заодно освободила меня. Я был в тюрьме у барона.
— Почему? — спросил Уильям.
— Это очень долгая история, которая уходит в далекое прошлое, — устало ответил Финниан. — Сейчас у меня нет времени рассказывать ее вам. Просто скажем так: Рэрдов собирается вернуть обратно вашу сестру, а для нее нет места худшего, чем у него в замке.
Внезапно огонь, пылавший в камине у стола, добрался до очередного полена, и то, громко затрещав, со стуком перевернулось.
— Но это полная бессмыслица, — пробурчат де Валери, не спуская с Финниана пристального взгляда.
Ирландец пожал плечами:
— Тем не менее это правда.
Резко поднявшись, де Валери стал расхаживать вдоль стола, и пламя камина, отражаясь от его доспехов, разбрасывало по залу красные отблески.
— Да, но Рэрдов…
— Вы медленно движетесь к гибели, если во всем доверяете Рэрдову, — перебил Финниан.
Де Валери остановился и, взглянув на ирландца, проговорил:
— Если у вас, О’Мэлглин, есть еще что сказать, выкладывайте сразу.
Финниан кивнул и тут же спросил:
— Ваша мать была владычицей красок? — Де Валери вздрогнул. — Не отрицайте. Так вот, только поэтому ваша сестра все еще остается живой в руках Рэрдова.
— Но все это легенды… — Тихо выругавшись, молодой рыцарь снова сел за стол напротив Финниана.
— У нас нет времени на такой долгий разговор, — решительно заявил ирландец. — Мы здесь уже десять минут, и даже это слишком долго. Что же касается красок, то они вовсе не легенда, и вашей семье это известно.
— Что вы знаете о моей семье?
— О, я могу рассказать вам о вашей семье такое, от чего вы придете в ужас. Но в данный момент мне нужна ваша помощь. Назревает война.
— Я осведомлен, — сухо отозвался де Валери.
— И вам придется выбирать, на какой вы будете стороне.
Де Валери запустил пятерню в волосы и пробормотал:
— О Господи, с Сенной всегда были неприятности, но теперь, когда я доберусь до нее… — Он пристально посмотрел на Финниана. — Вы знаете, кому я служу?
Ирландец кивнул:
— Да, знаю. Длинноногому.
— Не ожидал, что вы скажете именно так, — язвительно усмехнулся английский рыцарь. — И вообще об этом не многим известно.
— Я постарался все узнать о людях, которым отдали земли моей семьи, — ответил Финниан и тут же добавил: — Я знаю о вас даже больше, чем ваша сестра.
Де Валери в задумчивости посмотрел на ирландца.
— Вам известно, что именно я делаю для Длинноногого?
— Убиваете, калечите и всякими другими способами убираете с дороги людей, которых Эдуард считает неугодными.
— А вы знаете, что он начинает и вас считать неугодным? — Де Валери едва заметно улыбнулся.
— Можете передать ему, что наши чувства взаимны, — отозвался Финниан. — Я считаю его сукиным сыном.
Де Валери запрокинул голову и громко засмеялся. Потом вдруг нахмурился и снова посмотрел на Финниана.
— С моей стороны было бы неразумно объединиться с вами, О’Мэлглин, так как этими землями я обязан Эдуарду.
— Да, верно. Это была бы измена, — согласился Финниан. — Послушайте, англичанин, сейчас мне нужно спешить, а вы меня задерживаете. Вы должны заглянуть в собственную душу, чтобы найти правду. Или присоединяйтесь к нам, или убейте нас. Но нужно решать быстро, потому что я сейчас ухожу.
По залу пронесся звон мечей и гул оскорблений. Финниан же, резко поднявшись, оттолкнул скамью, так что она заскользила по полу и ударила одного из охранников по ногам.
Все воины, находившиеся в зале, тут же схватились за мечи и шагнули к Финниану. Алан тоже отошел от стены.
И тут де Валери поднялся из-за стола и, протянув руку Финниану, проговорил:
— Я готов принять участие в деле.
Алан на мгновение зажмурился и мысленно воскликнул: «Слава тебе, Господи!»
Когда хозяин замка отвернулся, чтобы отдать распоряжения, Алан подошел к другу и тихо спросил:
— Ты мог бы подтолкнуть его еще дальше, О’Мэлглин?
— Да, — кивнул Финниан. — Но он молод, и я пожалел его.
— Мой друг, — фыркнул Алан, — твое сочувствие — страшная вещь.
