Бетти Лаймен-Рисивер - Рай милостью Божией. Изгнание
— Я сейчас вернусь, — сказала она, переводя взгляд с Сары на Романа и обратно.
И мимо них выскользнула из комнаты.
Ребекка сообщила Роману обо всем совсем недавно. Она ждала, когда прекратится стрельба, когда индейцы, подобрав своих убитых, отойдут к Ежевичному кряжу и скроются в густом лесу. Как же неловко чувствовал он себя здесь, в этой комнате, сидя на краю кровати своей страдалицы-жены… Ему некуда было девать ноги, он не мог передать словами, что творилось в его душе… Наклонившись, он обнял Сару, нежно прижал ее к себе, а она, уткнувшись ему в грудь, зарыдала.
— Роман… Роман… — причитала она в долгих паузах между вдохом и выдохом. — Наш ребенок умер…
— Я знаю, — тихо сказал он. И они снова прильнули друг к другу.
Тени все удлинялись и темнели. Теплый бриз, прорвавшись в окно, разгонял спертый воздух.
Роман, опустив Сару на подушку, глядел на нее сквозь сгущающиеся над ней тени и видел бусинки слез между ресницами.
— Я пришел бы раньше, если б мог, — сказал Роман. Он встал зажечь масляную лампу и, подойдя к камину, бросил несколько ложек горячей похлебки в деревянную миску. Потом снова сел на край кровати, протянул ей ложку.
— Нет, Роман… я просто не в силах…
— Ну ради меня! — настаивал он, дуя на ложку с похлебкой; остудив, он принялся кормить ее как ребенка. — У нас появится другой малыш…
Слова не выходили, застревали в горле… Нет, потеря была слишком тяжела.
— Мне пора идти, — сказал он.
— Нет, нет…
Он снова сел рядом.
— Индейцы пока отошли — делают вид, что возвращаются домой. Но мы не должны поддаваться на обман — скорее всего, они готовят нам ловушку, и когда стемнеет, нам с Калленом надо во всем убедиться.
— Нет!.. Роман, прошу тебя! — она снова расплакалась. — Не покидай меня! Не уходи! — Она с мольбой протянула к нему руки, и он почувствовал, как у него все переворачивается в груди.
— Но мне нужно идти, Сара! Пойми, я должен выполнять свои обязанности! Ведь на меня возложена такая ответственность! Я не могу перекладывать ее на плечи других — даже в такой момент.
На горящем полене в камине выступил шипящий сок, и оно почернело. В комнате стояла полная тишина, если не считать этого шипения. Сара, потерев покрасневшие глаза, опустила руки. Лицо ее было бледным, измученным.
— Прошу тебя, будь осторожнее… — наконец промолвила она, пытаясь улыбнуться ему.
Роман нежно поцеловал ее, погладив по прекрасным белокурым волосам. Рука его на минуту задержалась у нее на голове, потом он взялся за сборы.
Снимая с колышка запасной мешочек для дроби, Роман увидел на каминной полке пистолет и сразу узнал его: оружие Джозефа. Он бросил взгляд на Сару, стараясь понять, известно ли ей о нем, и запихнул его за пазуху своей охотничьей рубахи.
Роман вышел, унося с собой ее образ — образ слишком изнеженной женщины, совершенно не приспособленной для походной жизни форта… Вдруг он снова почувствовал саднящую душу вину за то, что привез ее в эту дикую, первозданную страну, и вновь знакомо заныло в груди. Но, убеждал он себя, через год или два здесь все изменится: с индейской угрозой будет покончено, появятся новые города — и она сама убедится в том, какое верное решение они приняли, приехав сюда. Ребекка права, у них еще будут дети!
Он постучал в дверь хижины Клеборнов, и Китти тут же ему открыла. И у нее под глазами была синева от усталости, но она радостно протянула к нему руки:
— Роман, входи!
— Каллена нет? — спросил Роман. Сделав шаг вперед, разведчик сразу увидел шотландца, перебрасывавшего через плечо ремешок от порохового рожка. — Не хочу подгонять тебя, но уже стемнело.
— Я готов, — ответил Каллен. Он поколебался, не зная что сказать, потом дружески крепко сжал ему плечо: — Мы ужасно скорбим, Роман.
Роман кивнул, выражая признательность.
— Если ты посидишь с ней сегодня ночью, — обратился он к Китти, — я окажусь у тебя в неоплатном долгу.
— Я и собиралась это сделать — пойду туда, как только вы уедете.
Он вытащил из-за пазухи пистолет Джозефа.
— По-моему, эта штука принадлежит тебе.
Китти улыбнулась. Взяв пистолет, она положила его на стол.
— Пусть будет под рукой. Роман… — Голос ее задрожал. — Ты не хотел бы перед отъездом взглянуть на девочку? Она сейчас у Элви, там ее обряжают к завтрашним похоронам.
«Ее обряжают»… Эти слова болезненным эхом отозвались где-то в глубине его существа. Роман был уязвлен тем, что услышал. Никто не сообщил ему, кто родился, а он и не спрашивал, но почему-то был уверен, что это непременно мальчик… Но он ничего не имел бы и против девочки…
В смятении Роман ничего не ответил. За последнее время он насмотрелся столько смертей, что сейчас не мог заставить себя взглянуть еще и на мертвого младенца. Его младенца… Качнув головой, он быстро вышел за дверь.
Когда Роман с Калленом вернулись и сообщили, что индейцы и в самом деле возвращаются к берегам Огайо, ворота форта тут же широко распахнулись, пропуская оголодавший и нетерпеливый скот к реке, на сочное зеленое пастбище. Во время осады погиб один человек, и теперь поселенцы собрались на небольшом кладбище за стенами форта, чтобы предать земле его и ребенка Романа Джентри. Выполнив скорбную обязанность перед мертвыми, они мрачно осматривали урон, нанесенный их урожаю.
— Ну и ну… — протянул старый полковник, стоя между втоптанными в мягкую землю маисовыми стеблями и лозой тыкв и с хмурой печалью оглядывая перепаханный копытами участок, который всего два дня назад был буйно-пышным, радующим взгляд огородом. — Мы еще можем посадить зелень и турнепс… И картошка уродится, если только не наступят ранние холода… Может, нам еще удастся все это собрать и использовать на корм зимой.
Но все знали, что из-за уничтожения урожая им грозят трудные времена. Да и кто мог предвидеть, когда вернутся индейцы?
Дэниэл приказал гонцу во весь опор мчаться до поселков поселенцев в Северной Каролине и там, за горной грядой, узнать, какую помощь они могли бы оказать попавшему в беду форту. Несмотря на опасность, задание вызвался выполнить спокойный парень Уильям-Бейли Смит, на которого можно было положиться.
Через несколько часов в леса отправилась охотничья партия для заготовки свежего мяса. В ушах охотников звучало строгое предостережение Дэниэла:
— Каждый выстрел должен быть на учете, ребята. У нас осталось чертовски мало пороха.
19
Напряженность возрастала. Поселенцы ждали, наблюдали за обстановкой, молились. Если кто-то и смеялся, то смех был невеселым: все уже устали из-за постоянно маячившей где-то рядом угрозы. Солнце немилосердно жгло — июль переходил в август.
