Сюзан Таннер - Пленник мечты
Лаоклейн не боялся за жизнь Риа, пока она находилась в руках Гавина Макамлейда. Глубоко в душе он знал, что этот юноша, — нет, теперь мужчина - не причинит ей зла. Но что, если что-то произошло во время их возвращения домой? Сейчас кругом много разбойников, и даже самый сильный и стойкий воин может оказаться побежденным. Не случилось ли такое в этот раз с Гавином?
И хотя он со своими людьми проезжал взад и вперед вдоль каждой дороги, ведущей в Северную Шотландию, нигде не встретил он никаких следов своей дочери или человека, сопровождавшего ее. Никто их не видел.
Лаоклейн в четвертый раз возвратился в Галлхиел без результатов. И снова ему приходилось видеть ужас и агонию в глазах своей жены, которые медленно, с каждым проходящим днем, сменялись пустотой. Она вышла встречать его, и он отрицательно покачал головой на ее вопрошающий взгляд.
— Нет, Дара. Я не нашел ее.
— Что теперь, Лаоклейн? Что ты будешь делать теперь?
Он провел пальцами по своим волосам.
— Я вернусь ко двору и оттуда в Англию. Я прослежу за каждым их шагом от замка твоего брата.
Дара все еще не могла поверить в то, что сделал Бранн.
Она также не могла поверить, что Олбани держал Лаоклейна взаперти, чтобы он не мог спасти свою дочь. Да она вырвет сердце из груди этого человека, если что-то случится с ее дочерью. Она знала, что Лаоклейн не согласен с ней, он не думает, что выродок Лесли может причинить вред ее дочери. Но он может, да, он сделает все по требованию Лесли. И Олбани будет тоже виновен.
Она дала клятву, прикасаясь рукой к глубоким морщинам между бровей ее мужа, если что-то произойдет с ее дочерью, то она сама отправится в Англию и сделает то же самое со своим братом. Как мог Бранн сотворить такое? Но мысли о мести снова возвращались к мыслям о Риа.
— Жива ли она, Лаоклейн?
Он содрогнулся от ее потерянного голоса:
— Да, Дара, ока жива. Мы бы знали, если бы было не так.
— Я не могу выносить мысли о ее страданиях.
— Она невредима, Дара, и я привезу ее домой, к тебе. — Он молил Бога, чтобы так оно и было. Он так же, как и она, не мог смириться с тем, что они могут потерять свою дочь, что Риа страдает.
— Я привезу ее домой, — повторил он, отгоняя от себя охвативший его страх.
***
Когда Лаоклейн снова выехал из Галлхиела, направившись со своими людьми к Эдинбургу, на юг, из королевского замка был отправлен посланец в Чарен. Посланец вез с собой ответ на прошение Гавина Макамлейда разрешить ему жениться на дочери графа Атдаира из Галлхиела.
Глава 24
Салек хмурился, сидя рядом с Гавином, его охватывало чувство раздражения от такого поворота событий.
— У тебя слишком мало времени. Ты должен силой добиться ее руки. — Леди Беатрис рыскала по замку, Лесли Макамлейд следила за всеми, и Риа Макамлейд слонялась по залам как потерянная.
— И что это мне даст? — проворчал в ответ Гавин, снова злясь оттого, что Беатрис целый день ходила за ним по пятам.
Было уже поздно, и все ушли спать, включая, к счастью, и Беатрис. Они с Салеком сидели за убранным столом.
— Может быть, это поможет тебе заполучить Галлхиел. Ведь ты все еще стремишься к этому, не так ли? — В голосе Салека прозвучало сомнение. — Или теперь это девушка, которую ты желаешь больше, чем Галлхиел?
— Нет. — Ответ Гавина прозвучал быстро и резко. — Галлхиел и смерть Макамлейда, вот чего я желаю. Риа — это подарок. — Хоть он и произнес эти слова, но сам сомневался в них. Что он мог сделать сейчас? Его путь определен, и другого у него не было. Да и почему он должен искать что-то другое? Так или иначе он получит Риа.
— Я говорю, переспи с ней. Ты можешь никогда не получить ответа от Олбани, а если и получишь, можешь не успеть жениться до того, как ее отец приедет сюда. Что ты тогда будешь делать?
— Убью его, — ответил Гавин, стиснув зубы. — Я убью его. — Он видел, что в словах Салека содержалось много правды. Но он не мог насильно овладеть Риа. Он не мог изнасиловать ни одной молодой девушки, пока образ безжизненного тела Элеоноры сохранялся в его памяти, а он боялся, что так будет всегда. Решится ли Риа пролить собственную кровь, если он обесчестит ее? Ему было трудно поверить в это. Она была намного сильнее, чем Элеонора, но кто знает. Он не был уверен.
Салек вышел из-за стола, занятый мыслями о собственной прелестной жене. Кроме того, Гавин не собирался следовать по пути, который он ему предлагал. Салек знал, он будет хранить свои сомнения при себе и сделает так, как захочет Гавин. Он так поступал всегда и будет поступать так и дальше.
Гавин взглянул на него и невесело улыбнулся:
— А ты бы взял силой Гьёрсал?
Салек долго размышлял, а потом кивнул, прядь прямых светлых волос упала ему на один глаз.
— Да. Она принадлежит мне. Она принадлежала мне еще до того, как узнала это. Да, если бы это бы единственный путь, я бы силой овладел ею.
Гавин вздохнул:
— Риа возненавидит меня за это, и я ничего не добьюсь.
Салек хмыкнул:
— Я видел ее глаза, когда она смотрит на тебя. Она будет ненавидеть тебя только в первые минуты. По правде говоря, некоторые женщины предпочитают, чтобы их брали именно так.
Улыбка осветила лицо Гавина.
— Но не Риа. Я уверен в этом.
Салек, покачивая головой, оставил его одного. Ни один мужчина не может быть уверен в женщине. Это не так уж надежно.
Гавин смотрел, как Салек поднимался по лестнице и, к своему ужасу, увидел, как Беатрис прошла мимо него и стала спускаться. Он подавил вздох. Весь день, и вот опять.
— Мой лорд, — заворковала она, спускаясь по лестнице и подходя к нему.
— Нет, Беатрис, я еще не лорд и ничем не владею, кроме этого маленького замка. — Каким бы он ни был расстроенным, он не мог не заметить, как она была хороша в платье с пышной юбкой, подчеркивающей ее тонкую талию. Она могла воспламенить кровь любому.
— Ты можешь стать им, — тихо сказала она, опускаясь на скамью рядом с ним так близко, что ее полные груди касались его руки. — Ты можешь стать лордом, и не одного замка, а многих богатых владений.
Его сердцебиение уменьшилось, и он стал внимательно слушать, неожиданно уверившись в том, что это и был тот момент, на который надеялся Олбани.
— Как так?
Беатрис помедлила с предложением, наклонившись к нему и показывая свою едва прикрытую грудь. Она видела, как он взглядом ласкал темные края сосков, и облизнула губы от неожиданного внезапного желания.
— Как так? — повторил он, возвращая ее внимание назад к ее миссии.
— Есть выгоды для тех, чья верность не совсем крепка.
