Элизабет Эссекс - Дыхание скандала
— Тогда она могла взять мои пятьсот фунтов, мне они не понадобятся, поскольку я не выйду за лорда Олдриджа. У нее было бы состояние в тысячу фунтов. Этого достаточно для любого джентльмена, особенно если он так богат, как виконт Джеффри.
У матери даже не хватило любезности огорчиться за нее.
— Твои деньги уже отданы лорду Олдриджу, и теперь их назад не получить. Я тебе это говорила, но ты не слушала. И тысяча фунтов это недостаточно.
— Конечно, достаточно. Лорд Джеффри любит Касси. Он женится на ней независимо от состояния.
— Возможно. А как насчет его отца? Такие династии и состояния, как у графа Сандерсона, не ослепить чем-то столь нелепым как «любовь». — Мать презрительно фыркнула. — Ты этот шанс хочешь испробовать?
— Похоже, это шанс, который не хочешь использовать ты! — Хуже просто быть не может.
— Именно. — Мать не видела, в чем ошибалась. Антигона теперь понимала, что на скользкой дорожке к Торнхилл-Холлу мать потеряла моральные устои.
— Сколько денег ты взяла у него, мама?
— Это было необходимо. Нужно было купить в Лондоне новую одежду. А лондонские портные, позволь тебе заметить, не дешевы.
— Сколько?
— Были и другие расходы… плата слугам леди Баррингтон…
Антигона была уже не в состоянии выслушивать все более и более неправдоподобные отговорки.
— Сколько?
— Пять тысяч фунтов.
Антигона чуть не подавилась. Это был такой удар, что из нее будто внутренности вышибли. Это огромная сумма.
— У тебя должно что-то остаться. Даже ты не могла истратить столько на одежду. Мы для этого пробыли здесь недостаточно долго.
— Не глупи. Пять тысяч фунтов предназначались Кассандре, в качестве ее приданого.
— Полностью?
— Да. — С каждым вопросом Антигоны мать теряла терпение и торопилась вернуться в гостиную, где могла собрать свою долю поздравлений.
— Я хочу правильно понять тебя, мама. Приданое, которое ты даешь за Касси, это пять тысяч фунтов?
— Да, я тебе уже это сказала.
— И поскольку у тебя уже было пятьсот фунтов по папиному завещанию, лорд Олдридж любезно выдал тебе четыре с половиной тысячи фунтов, чтобы в сумме получилось пять тысяч?
— Нет. Он даст полностью пять тысяч. Как только соглашение с виконтом Джеффри и графом Сандерсоном будет достигнуто, лорд Олдридж сделает эту сумму доступной для них, как обычно джентльмены улаживают такие вещи.
Антигона в этой трескотне услышала один главный факт.
— Так деньги еще не выданы?
— Нет, но они обещаны, для джентльмена это то же самое, что отданы.
Как интересно, что мать ловко распоряжается обещаниями других, но не прикладывает и толику энергии, чтобы сдержать свои собственные.
— Это очень скверная математика. Папа ее совсем не одобрил бы. Уравнение совершенно не сбалансировано, — сказала Антигона.
— Только пока ты не поймешь, что твое место рядом с лордом Олдриджем.
Она не станет повторять. Она не станет тратить силы на то, чтобы объяснить еще раз. Не станет! Антигона повернула к гостиной. Нужно поговорить с виконтом Джеффри. Нужно объяснить ему их ужасное положение. Она воспользуется надеждой, что он достаточно любит Касси и откажется от пяти тысяч фунтов, когда все узнает.
— Куда ты собралась, Антигона? Я этот твой вид знаю. Что ты надумала делать? — Мать схватила ее за руку, чтобы остановить. — Ты должна думать о выгоде. У тебя будет Торнхилл-Холл. Олдридж стар. Он скорее всего недолго проживет. Будет не слишком поздно…
— Мама, уже слишком поздно.
Мать остановила ее у двери.
— Ты легла с ним?
— С лордом Олдриджем? Не смеши. Ничто, кроме полной потери памяти или сокрушительного удара по голове не…
— С коммандером Джеллико.
Очередной удар, выбивший воздух из ее легких.
— Коммандер Джеллико?
— Не скромничай, Антигона. Это тебе не идет. Да, коммандер Джеллико. Я не глупа, и у меня есть глаза. Я видела его в Даун-парке. И видела, как он на тебя смотрел, когда думал, что никто этого не замечает. И видела, как ты на него смотришь. Я не дура.
Антигона ничего не сказала. Что-нибудь еще, и она разлетится на тысячу хрупких осколков сожаления.
Но мать была не глупее других, когда ей вставали поперек дороги. Она долго смотрела на Антигону, прежде чем прийти к полному осознанию.
— О Господи! Ты легла с ним.
Это обвинение спрессовалось в отвратительный ком.
Антигона на миг прикрыла глаза, закрываясь от ненависти и ярости матери, закрывая свой ум перед отвратительным недоверием на ее лице.
Звук удара жутким эхом отскочил от низкого потолка маленькой комнаты. Антигона как-то сумела не вздрогнуть, хотя боль рикошетом отдавалась в голове от шеи до висков. Она не шелохнулась, хотя лицо жгло, щека болела, грудь сдавило так, что трудно было дышать. Но что-то глубоко внутри, последние остатки любви и привязанности к матери погибли безвозвратно.
И это правильно. Ей необходимо понять, что мать зашла слишком далеко на тропе собственного выбора, понять, что поворота назад быть не может. Что выбор целиком и полностью принадлежит ей.
— Не трогай меня, — спокойно сказала Антигона сквозь жгучую боль. — Больше никогда ко мне не прикасайся.
Глава 20
— Глупая девчонка! — Не обращая на Антигону внимания, мать продолжала кипеть гневом. — И что тебе это дало? Коммандер Джеллико сделал тебе предложение? Он предложил тебе дом? Что с тобой станет, если лорд Олдридж узнает о нем? Когда он узнает, что ты не девственница? Как ты могла так сглупить? Не думай, что я приму тебя назад в свой дом после такого поведения.
Ярость и презрение матери уже не могли удивить Антигону, но все еще обжигали, как тлеющие угли — кожу.
— Ты думаешь, что если мне некуда будет деться, то я буду вынуждена выбрать лорда Олдриджа? Ты думаешь сделать его самой приемлемой кандидатурой? Это не сработает, мама. Ты не знаешь, каков он. Он чудовище самого низкого сорта, он охотится на детей. Ты не можешь желать, чтобы я жила с таким человеком.
— Почему нет? Ты больше не ребенок, хотя я изрядно потрудилась, чтобы убедить его в обратном.
Антигона думала, что больше не способна испытать еще какое-нибудь потрясение или различить еще какую-нибудь степень страха. Но она ошиблась. По ее коже колючими шипами заскребла тревога. Не может быть, чтобы мать действительно имела в виду то, что только что сказала.
— Ты не понимаешь, мама. Лорд Олдридж приехал в Лондон на поиски юных проституток мужского пола, детей, у которых нет другого выбора, кроме как пойти с ним. Или он находит мальчишек среди своих работников, которые рискуют своим местом и средствами к существованию, если не подчинятся ему.
