Кайла Грей - Обжигающий поцелуй
— О, дорогая, ты была права, когда не очень хорошо говорила про Хью. Но я была им очарована и не слушала тебя. И вот… поплатилась… Знаешь, после свадьбы он стал другим. Но что я могла поделать?
— Ты была влюблена в него, Оливия. В этом нет ничего плохого. Ты не можешь винить себя за то, что хотела видеть лучшее в мужчине, которого полюбила. У тебя есть какие-нибудь соображения? Чего Хью добивается? Чего он хочет от тебя?
— Не знаю я ничего… — Оливия снова всхлипнула. — Мы с ним несколько недель почти не разговаривали. Я хотела узнать о нем побольше, поэтому обыскала его кабинет и нашла дневник его бывшей… любовницы. Но Хью не знает об этом.
— Ты имеешь в виду Элизабет?
Оливия кивнула и тут же спросила:
— А откуда ты знаешь про нее?
— Она была сестрой Кейна. Он мне о ней все рассказал. Достаточно того, что Кейн уверен: Хью имеет какое-то отношение к смерти Элизабет. О, мне так жаль, Оливия. Тебе, наверное, сейчас очень больно…
— Да, конечно. И я еще не успела… свыкнуться с правдой. Вот, посмотри…
Оливия сунула руку за корсаж и вытащила два смятых листка бумаги, явно вырванных откуда-то. Она положила их на стол и разгладила. Затем прочитала.
14 июня 1769 года.
Сегодня я сказала Хью о малыше. Я знаю, что он не любит меня, но я думала, что он поступит правильно хотя бы со своим собственным ребенком. Он отказался, что ужасно меня расстроило. Я сказала ему, что мы могли бы заключить брак по расчету, — думала, так мы оба смогли бы найти хоть какое-то счастье. А он разъярился и ударил меня по лицу. Я подумала, что хуже уже ничего не может быть, но потом он швырнул меня на пол и пнул в живот. Он сказал, что скорее убьет меня и своего бастарда, чем позволит мне погубить его военную карьеру. Я погибла.
27 июня 1769 года.
Кузина Сара приехала в гости с семьей. Я призналась ей, и она в восторге из-за ребенка. Она хочет, чтобы я приехала в Тайдуотер и жила с ней. Завтра начну собирать вещи и через два дня уеду. О, какая радость: мой ребенок будет расти вместе со своими кузенами. Все наконец-то устраивается. Я не вижу никаких причин сообщать Хью, что покидаю Вильямсберг.
29 июня 1769 года.
Хью хочет видеть меня. Я немного боюсь ехать в Дэвис-Холл одна, но записка, которую он прислал, очень милая. Интересно, не передумал ли он? Я узнаю это уже сегодня к вечеру.
Потрясенная до глубины души, Мэдлин молчала. Оливия же сложила страницы и, протянув их подруге, тихо сказала:
— Но Хью вовсе не из-за этого привез меня сюда. Ведь он не знает, что я нашла дневник.
— Пусть лучше эти страницы останутся у меня, — сказала Мэдлин. Все должно выглядеть так, будто ты хочешь оставаться преданной ему. Он не должен узнать, что ты нашла дневник Элизабет.
Оливия кивнула, и Мэдлин сунула листки в потайной карман своей нижней юбки.
— Но как же я могла?.. — в отчаянии вопрошала Оливия. — Как я могла полюбить такого человека?
— Ты видела только его хорошую сторону. Я и сама ее видела. Он умеет быть очаровательным и остроумным. Ты не должна быть слишком строгой к себе. Он одурачил всех. — «Всех, кроме Кейна».
Оливия вздохнула и вновь заговорила:
— Он ведь поначалу был милым… Не могу представить, что он говорил такие страшные слова этой бедной женщине. Или что… — Она умолкла, не в силах договорить.
— Я тоже не могу этого представить. Но теперь мы знаем, что он угрожал Элизабет. Кейн подозревал это много лет, но не мог ничего доказать. А ты, Оливия, доказала. Ты принесла покой Элизабет — и Кейну. Он будет очень тебе благодарен.
— Что ж, если мое сердце разбито, то пусть от этого будет хоть какая-то польза. — Оливия попыталась улыбнуться. — Но, думаю, нам недолго мучиться. Сомневаюсь, что нас сюда привезли на чай.
— Да, ты права, — согласилась Мэдлин. — Но не надо отчаиваться. Нам с тобой еще очень многое предстоит сделать в этой жизни. Ты должна снова влюбиться. И в следующий раз это будет самый замечательный мужчина на свете. Он заставит тебя забыть все, что было до него.
— А как же ты? Думаю, ты уже нашла такого человека. Но ты не дала ему шанс. Сейчас ты готова сделать это?
Мэдлин со вздохом кивнула:
— Да, разумеется. Я непременно дам ему шанс, если только нам удастся выбраться. И всю оставшуюся жизнь я буду благодарить его…
— Вам не душно здесь, миссис?
Оливия в испуге вскрикнула, а Мэдлин обернулась к двери. Сквозь решетчатое окошечко в двери на них смотрел худощавый матрос.
Мэдлин встала и, бросив на Оливию многозначительный взгляд, подошла к двери. Обмахиваясь ладонью словно веером, она пробормотала:
— Ах, здесь действительно ужасно душно. Не могли бы выпустить нас ненадолго, чтобы мы могли подышать свежим воздухом? Мы далеко не уйдем, постоим у двери.
Матрос почесал затылок:
— У двери?..
— Да, у двери, — закивала Мэдлин. — Моя подруга вот-вот упадет в обморок. Да я и сама очень плохо чувствую себя. Но нам станет лучше, если вы, конечно, нас выпустите ненадолго. Все зависит от вас. Вы ведь капитан этого великолепного корабля, да?
Матрос приосанился и заявил:
— Да, конечно. Во всяком случае, я принимаю все важные решения на «Золотом дельфине».
Мэдлин изобразила кашель. Оливия тоже подошла к двери и пробормотала:
— Ах, какая тут духота…
Матрос снова почесал затылок, потом сказал:
— Что-то вы обе очень бледные. Пожалуй, даже зеленые. Хорошо, я выведу вас подышать. Но только на минуту, — добавил он, вставляя ключ в замок.
Матрос принялся раскачивать ключ в ржавом замке. Казалось, секунды тянутся ужасно медленно. Подруги несколько раз переглянулись. Они не знали, что будут делать дальше, но сейчас это не имело значения. «Только бы вырваться из этой каюты», — думала Мэдлин.
Внезапно в темноте сверкнуло лезвие сабли и полоснуло по рукам матроса, отрубив ему кисти. Бедняга пронзительно вскрикнул и рухнул на пол, потеряв сознание.
Оливия с визгом отскочила к дальней стене каюты, а Мэдлин попятилась к столу. Ее сердце гулко колотилось. Немного помедлив, она взяла со стола свечу и снова подошла к двери. За ней раздался голос Джеффри:
— Еще раз добрый вечер, лживая шлюха. — Таунсенд открыл скрипучую дверь. — Что ж, идемте, милые дамы.
— Куда ты теперь ведешь нас? — спросила Мэдлин с дрожью в голосе.
Джеффри сунул саблю в ножны, вынул из замка ключ, поднял повыше фонарь и осмотрел каюту.
— Ну, если ты предпочитаешь оставаться тут — тогда отлично. Я думал, ты хотела устроиться получше для путешествия. Мы скоро отплываем.
