Сюзанна Энок - Грех и чувствительность
— Шей, леди Элинор, — кивнув, поприветствовал их маркиз.
— Валентин. Разумно, что ты прибыл как раз вовремя, чтобы успеть попробовать знаменитый шоколадный десерт леди Голдсборо, — ответил Шей, усмехнувшись.
— Для того чтобы заставит меня пропустить это блюдо, понадобилась бы атака Бонапарта на Лондон, — произнес Деверилл, хотя он никогда не слышал, чтобы кто-то упоминал об этом десерте прежде.
Элинор ничего не сказала, хотя достаточно вежливо склонила голову. Его живот напрягся, когда он ощутил аромат ее лавандовых духов. Милосердный Люцифер, ему нужно было отправиться в клуб.
Как он и предсказывал, его место оказалось в конце стола, рядом с Амелией Хартвуд с одной стороны и Роджером Нолевиллом — с другой.
— Мисс Амелия, мистер Нолевилл, — поздоровался с ними маркиз, принимая бокал вина, предложенный одним из слуг.
— М-милорд, — запинаясь ответила Амелия, а ее щеки покраснели до опасного ярко-красного оттенка.
Валентин подавил вздох. Да, следовало догадаться, что ему придется сидеть рядом с дочерью священника. Люцифер снова смеется над ним, но после прошлой ночи он, несомненно, заслуживает этого. Валентин умудрился переспать с девственной сестрой своего лучшего друга, когда должен был защищать ее. Это был один из самых низких поступков, какие он когда-либо совершал.
— Деверилл. Видел вас утром в парке, — ответил Нолевилл, его тон был довольно грубым.
Нолевилл был ко всему прочему довольно чопорным малым, припомнил Деверилл. Замечательно. Ему приходилось терпеть все это лишь потому, что он захотел бросить взгляд на Элинор, а ведь маркиз мог просто нанести визит одному из ее братьев в их собственном доме и избежать этой пытки — провести следующий час между дуэтом, пытающимся выяснить, кто из них больший ханжа.
Но раз уж он попал в ловушку, то может позволить себе небольшое развлечение по случаю.
— Да, я также вас видел, — ответил он Роджеру. — Вы катались с леди Элинор, если я не ошибаюсь.
— Да, это так.
— Ухаживаете за ней, да?
Роджер заморгал.
— Это личное, вам не кажется?
Вероятно, так оно и было, и определенно, способ добывать информацию окольными путями, не был обычным методом Валентина. Тем не менее, когда он задал этот вопрос, то ощутил боль внутри живота, похожую на ту, что маркиз испытал, когда первый раз увидел Элинор, сидящей в экипаже другого мужчины.
— Я — друг семьи.
— Так и она сказала. На самом деле, она даже защищала ваше поведение в отношении сестер Мэндилей.
— Какое поведение? — паровал Валентин, слегка напрягшись. — Я думал, мы просто беседовали.
— Я не желаю ссориться с вами, милорд. Но я также не могу потворствовать холостому джентльмену, пристающему на публике к молодым женщинам без сопровождения.
— Что…
— Деверилл, — окликнул его Шей с другого конца стола, — как звали того человека, который продал тебе Яго?
Валентин сделал вдох. Успокойся, приказал себе маркиз. Он пришел сюда вовсе не для того, чтобы затеять с кем-нибудь драку. И, кроме того, учитывая недостаток воображения у Нолевилла, маркиз сомневался, что Элинор может серьезно рассматривать этого молодого человека как своего поклонника.
— Я не купил его, — ответил он с небрежностью в голосе. — Я выиграл его в экарте[18]. У Веллингтона.
Судя по шепоту, который пробежал по обеим сторонам стола, некоторые гости были удивлены тем, что герцог Веллингтон играет в экарте гораздо меньше, чем тем, что он когда-либо проигрывает. Тем не менее, учитывая его способности к стратегии, герцог был удивительно плохим игроком. А Валентин отчаянно хотел заполучить полубезумного Яго.
До того, как Нолевилл или кто-то еще смог обвинить маркиза в нечестной игре против герцога или еще в каком-либо подобном вздоре, лакей внес следующее блюдо, очевидно, вышеупомянутый знаменитый десерт. Он выглядел как политые растопленным шоколадом ягоды малины, покрытые сверху чем-то вроде взбитых сливок. Осторожно Валентин поднес ложку к своему рту и посмотрел вокруг, все ли уже попробовали эту стряпню.
Светло-серые глаза с другого конца стола встретились с его глазами. Валентин застыл с ложкой на полпути ко рту, и попытался интерпретировать тот взгляд, который она бросила на него. Маркиз ожидал гнева или раскаяния, или, что более приятно — вожделения, но если маркиз не ошибся, в ее глазах мелькнуло разочарование.
Она разочаровалась в нем? Почему, во имя Господа? Его поведение прошлой ночью было исключительным, если только он мог это так назвать, и она знала его достаточно хорошо, чтобы не удивляться ни его опозданию, ни его равнодушному флирту с близнецами Мэндилей в парке. Если бы девушки не были таким болтливыми и жеманными, то Валентин мог бы более серьезно беседовать с ними, но даже до того, как он заметил Элинор, его сердце просто не участвовало в этом разговоре.
Продолжая смотреть ей в глаза, маркиз попробовал кусочек десерта. Не плохо, но едва ли это блюдо заслуживает той славы, которую возносил ему Шей. Но, так или иначе, сейчас у него было нечто более существенное для обдумывания. Ему нужно поговорить с Элинор. Да, предполагалось, что маркиз будет охранять ее, и он выполнял эту проклятую работу, но не может же она строить матримониальные планы только потому, что он обеспечил ей плавание в пруду и урок любовных ласк. И, конечно же, Элинор не может серьезно собираться замуж за кого-то настолько же нудного и скучного, как Роджер Нолевилл. И она имеет нахальство быть разочарованной в нем!
Сразу после десерта леди покинули столовую, собираясь посплетничать или повышивать — или что там они делают, когда мужчины отсутствуют. Дворецкий обносил гостей коробкой сигар и портвейном, когда Валентин поднялся, чтобы сесть рядом с Шеем.
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — прошептал брат Элинор, поднимая свой стакан, чтобы замаскировать собственные слова. — Я присутствую здесь только потому, что Нелл попросила меня сопровождать сестру.
— У меня есть обязанность, если ты припоминаешь, — указал Валентин, на этот раз благодарный Мельбурну за то, что тот втянул его в это неудачное предприятие. В противном случае ему пришлось бы признаться самому себе в некоторых весьма тревожных вещах, таких например, что ему не понравилось видеть Элинор сегодня в компании другого мужчины, и что тот взгляд, который она бросила на него раньше, очень беспокоил его.
— Я полагал, что это будет считаться «безопасным» выходом в свет. Да и я здесь.
— Но я ведь этого не знал, не так ли? — солгал Валентин. — Сколько раз я должен просить твоего брата прислать мне записку?
